Илья Львович Дворкин
Обида
I. Психологический опыт
Школа из белого кирпича. Кирпич этот называется силикатный.
Школа стоит на пригорке — новенькая, как все вокруг.
Парты блестят свежей черной краской, сиденья оранжевые, как апельсин, еще не обтертые, шершавые.
А классные доски из коричневого линолеума.
В общем, школа как школа.
Только в классе все незнакомые между собой ребята, все новые, будто ты снова первоклассник. Потому что все сплошь новоселы. И все приглядываются друг к другу.
Одиннадцать мальчишек и восемь девчонок. Все девятнадцать приглядываются, а делают вид, будто никто никого не интересует, будто они сами по себе, будто каждый — самый главный в классе, самый умный и самый сильный или самая красивая.
Но Митька-то Линев знает, что так не бывает.
Пройдет несколько дней и сразу станет ясно — этот закоренелый отличник, а тот любитель сдуть задачку, а та бегает быстрее всех, но зато плакса, а вот этот обжора.
Но пока еще ничего не известно и очень интересно разглядывать всякого исподтишка и разгадывать, что он за человек.
Митька сидит за партой один.
Мальчишки сели с мальчишками, девчонки с девчонками. А он оказался один. Митька сидит у окна на третьей парте в третьем ряду.
Самое лучшее место — и вперед не выскочил, как какой-нибудь зубрила, и не на Камчатке.
Впереди него сидят две девчонки — одна черненькая, пострижена как мальчишка, с маленькими розовыми ушками, а вторая с толстыми короткими косичками врозь, такого серенького цвета, который называется русый.
На первом же уроке, это была арифметика, на Митькину парту шлепнулась скатанная в шарик записка:
Угол у записки был загнут, прижат скрепкой. Когда Митька его отогнул, то прочитал:
Митька оглянулся и увидел за последней партой мальчишку, который часто подмигивал ему сразу двумя глазами.
Мальчишка был белобрысый и ушастый, с царапиной на щеке. А рыжие глаза его весело и отчаянно поблескивали.
Имя ему очень подходило. Поглядишь — и сразу скажешь — Серега.
Серега еще раз подмигнул и высунул язык.
Митька улыбнулся.
Сразу было видно, что этому Сереге лучше палец в рот не класть, и еще было видно, что парень он хороший — не вредный и не хлюпик, а драчливый, как козел.
Так решил Митька и угадал. И надо сказать, что угадал единожды, потому что с другими он ошибся.
Поглядел на девчонку, ту, что впереди него. Серенькую — глаза голубые, кроткие, ну, думает, такую пальцем тронь, сразу жаловаться побежит и слезы будут катиться из глаз как стеклянный горох.
Митька так это все четко представил, что никак не мог удержаться и провел на перемене психологический опыт.
Никаких недобрых чувств он к девчонке не питал. Это была чистая наука, научный опыт.
Он приколол к парте тремя кнопками девчонкину тетрадь, вернее, не всю тетрадь, а заднюю стенку обложки.
Начался урок ботаники.
Молоденькая учительница рассказывала так интересно, что Митька и думать забыл про девчонку.
Но вдруг раздался треск и он увидел, что девчонка с недоумением вертит свою тетрадку по арифметике, а на обложке три длинные узкие дырки.
Девчонка увидела кнопки на парте с клочками скрученной в пружинку бумаги, что-то сообразила и обернулась к Митьке.
— Ты? — тихо спросила она, и глаза у нее уже были не кроткие, а прищуренные и настороженные, как у снайпера.
Митька молча ее разглядывал.
— А ну, говори! Я видела, как ты возле моей парты вертелся!
— Ну, я, — так же тихо, но добродушно отозвался Митька, — жаловаться побе…
Но окончить он не успел.
Девчонка с быстротой необыкновенной подхватила с парты учебник ботаники и звонко, гулко, на весь класс влепила им Митьке по макушке.
Митька залился краской и изо всех сил вцепился руками в парту, чтоб руки сами по себе не съездили этой козе по шее. А девчонка уже кротко и безмятежно глядела на учительницу.
Учительница растерялась. Она нервно теребила тоненькими пальцами платочек и переводила взгляд с Митьки на девчонку. Наконец она спросила:
— Девочка, как тебя зовут?
— Надя Королева.
— За что же ты, Надя Королева, ударила этого мальчика по голове, так больно и так громко?!
— За дело, — коротко и убежденно ответила Надя Королева.
— Но как же можно… как же можно драться… ты же девочка!
— Они у меня узнают, какая я девочка, — едва слышно, под нос себе, но все же так, что все расслышали, пробормотала Надя.
Учительница не нашлась что ответить, еще мгновение молчала, раздумывала, потом сказала:
— Ну… садись.
Надя Королева удивленно вскинула на нее глаза и продолжала стоять. Потом сказала:
— Вообще-то меня полагается из класса выгнать.
Тут уже не только учительница, а и Митька, и весь класс замерли, пораженные.
— Но… но ты же, наверное, больше не будешь так поступать? — спросила учительница Надю.
Надя Королева подумала малость, тяжело вздохнула и тихо ответила печальным голосом:
— Да нет… Наверное, буду.
— Все равно садись и не мешай мне вести урок, — уже раздраженно сказала учительница и смяла платочек в кулаке.
