британцев ровно никакого впечатления. Убедившись в этом, Лотар – помянув сквозь зубы чертовых лайми – приказал «положить» следующую как можно ближе: «Чтобы здешняя водичка охладила их чокнутые головы!»
Его приказ был исполнен с истинно тевтонской аккуратностью – если не брать во внимание тот факт, что наводчик не решился стрелять
На этот раз британские шлюпки замедлились и…
– Всем укрыться! – крикнул Нергер, увидев, как матросы в шлюпках вскидывают карабины.
Капитан первого ранга Кристофер Крэдок увидел то же самое, только вблизи – он решил самолично возглавить первый отряд абордажников. Чего в этом решении было больше: желания разделить опасность со своими людьми, показной храбрости, а может, отчаянной надежды, что шальная немецкая пуля разом решит все проблемы, – об этом так никто никогда и не узнал. Как и того, что именно заставило каперанга в тот злосчастный миг вскочить и заорать: «Огонь! Бейте их, парни!», хотя планом столь раннее начало перестрелки вовсе не предусматривалось.
– Быстрее, быстрее! В рубку, живо! – последняя фраза Нергера адресовалась стоявшим на мостике.
Мигом позже над головой капитана «Ильтиса» прожужжала пуля – начался первый морской бой в Новом Свете.
Простое сравнение кораблей по справочнику «Джейн» – тому самому, которым размахивал фон Горен на мостике канлодки, – не оставляло «Ильтису» шансов с любой из мыслимых точек зрения. Одного лишь попадания из чудовищных шестнадцатидюймовок броненосца с избытком бы хватило для превращения канонерки в облако горящих щепок. Схожего, хотя и менее зрелищного, результата могли достичь и шестидюймовые орудия вспомогательной батареи.
Однако подобный исход боя Крэдока совершенно не устраивал. Каперангу нужны были не щепки, а «Ильтис», желательно – в как можно более целом виде. Поэтому всем канонирам броненосца, включая даже расчеты «гочкисов» противоминных батарей, было категорически запрещено стрелять в сторону немцев. По мнению каперанга, простого численного преимущества в сочетании с эффектом внезапности должно было более чем хватить для захвата «посудины колбасников». Мысль же о том, что при таком раскладе орудия «Ильтиса» могут оказаться весомее карабинов абордажной партии, Крэдока не то чтобы совсем не посещала, скорее, он старательно гнал ее прочь.
Немцы же пока были скорее удивлены наглостью нападавших, чем испуганы их количеством. Толпа туземцев с ружьями – это был как раз тот противник, для действий против которого и проектировались германские колониальные канонерки. Британские матросы в данный момент отличались от дикарей лишь тем, что вели огонь с весьма неустойчивой платформы – и не имели возможности разбежаться. Единственным их успехом пока стал разбитый боевой прожектор «Ильтиса», в который, собственно, и целилось подавляющее большинство стрелков. И хотя устроенный Леттов-Форбеком «грабеж средь бела дня» слегка ухудшил огневые возможности канлодки, оставшейся четверки скорострелок вполне могло хватить для «избиения младенцев» – даже без их старших сестричек калибра 88 миллиметров.
К счастью для британцев, командиру морской пехоты броненосца удалось отговорить капитана от его первоначального намерения атаки в стиле «броска легкой бригады». Майор Кармонди не был гением пехотной тактики, предпочитая ей физподготовку, благо сил у поджарого сорокалетнего джентльмена пока еще вполне хватало на утреннюю пробежку в пару миль и на два раунда бокса с друзьями по клубу. Но его знаний и опыта вполне хватило на то, чтобы не пытаться запрячь в одну телегу коня и лань, а также складывать все яйца в одну корзину. Полностью приняв и одобрив идею Крэдока «в общем», он сумел продавить свой план атаки. Пока гребные шлюпки «Бенбоу» изображали из себя большую и красивую мишень на кратчайшем пути к «Ильтису», спущенные с дальнего от канонерки борта два паровых катера по широкой дуге пытались осуществить заход во фланг и тыл немцев. Кармонди лично возглавил эту группу, отобрал для нее своих лучших людей, имел все основания надеяться на успех – и сейчас с ожесточением выкручивал свой правый ус, заодно припоминания все известные ругательства и молитвы.
Катера шли на малом ходу – чтобы не выдать себя снопами искр – и к моменту начала стрельбы находились примерно в сотне метров за кормой «Ильтиса». Еще бы пару минут и…
…и за это время чертовы тевтоны наверняка превратят основную десантную группу в кровавый фарш.
Окончательную черту под колебаниями майора подвел грохот кормовой 88-миллиметровки. Фонтан разрыва взметнулся перед шлюпками – Нергер еще не терял надежды закончить дело хотя бы малой кровью, – но следующий снаряд вполне мог разорваться в одной из них.
– Боже всемогущий! – выдохнул Джон Гарланд. – Их же сейчас всех утопят, как слепых котят. Сэр, – развернулся он к стоявшему рядом старшему офицеру, – неужели мы не можем… неужели мы ничего не предпримем?!
Капитан-лейтенант Харлоу ответил не сразу. При первых же выстрелах он вцепился в ограждение мостика, да так, что сейчас с трудом смог оторвать пальцы от леера. Усилия одной только воли было недостаточно – ладони будто судорогой скрутило.
– А что мы можем предпринять, Джонни? – с горечью произнес он. – У нас есть приказ… и он связывает нас по рукам и ногам.
– И нам остается лишь стоять и смотреть?
– И молиться за их души, – без всякого сарказма отозвался Харлоу. – Это наиболее полезное, что нам осталось, хотя… А ведь и в самом деле, – разом повеселев, добавил он, – нам запрещено стрелять, но сняться с якоря нам никто не запретил. Передайте в машинное, – обернувшись к рубке, скомандовал он, – развести пары!
Как ни странно, но поначалу крах плана Кармонди обернулся для британцев удачей. Подход катера, как это планировалось изначально, с правого борта, и расчеты кормовых орудий оказались бы защищены щитами. Но со стороны кормы длинная очередь картечницы жутким свинцовым вихрем прошлась по палубе юта до самой рубки.
Немцы отреагировали на новую угрозу почти сразу, перенацелив на катера две скорострелки на крыльях мостика. Проблема, однако, заключалась в том, что расчетам пушек пришлось выискивать свои цели в темноте, по вспышкам выстрелов и снопам искр из труб. Самих же канониров освещал – и слепил – прожектор «Бенбоу». Вдобавок стволы скорострелок имели довольно небольшой угол склонения. Катера, после начала стрельбы давшие «самый полный», очень скоро попали в «мертвую» зону под кормой. А еще спустя полминуты морские пехотинцы Кармонди – с кортиками в зубах и парой револьверов за поясом – начали карабкаться на борт канлодки.
Тем временем гребные шлюпки «Бенбоу», уходя из-под луча своего же прожектора, разделились на две неравные части. Большая часть их – а точнее, пять – стала забирать правее, смещаясь в сторону кормы канлодки. Но две – гребной катер и гичка, – с самого начала бывшие на левом фланге атакующей флотилии, попытались раствориться в спасительной темноте слева от луча. Матросы на веслах старались изо всех сил, но… им не повезло. После очереди с катеров Кармонди на канлодке ни осталось даже малейших сомнений относительно намерений англичан, приказ Нергера «Огонь на поражение!» лишь на долю секунды опередил грохочущий раскат носовой пушки. Первый же снаряд угодил точно в гичку, не оставив находившимся в ней и тени шанса. Старшина катера попытался спастись, резко перекладывая руль, но уже третьим выстрелом наводчик с «Ильтиса» уложил снаряд в паре метров от шлюпки. Взрыв тяжелого снаряда опрокинул катер набок, отправив большую часть британских моряков прямиком на рандеву со Всевышним, а меньшую – в холодную воду лагуны, быстро приобретавшую красноватый отблеск.
Следующий снаряд должен был поставить окончательную точку в этой короткой трагедии, но в этот момент у Лотара фон Горена появилась куда более важная цель для единственной действующей 88- миллиметровки. По «Ильтису» начала стрелять противоминная батарея английского броненосца.
Задача перед каждым из участников артиллерийской дуэли стояла довольно сложная. Расчетам британских «гочкисов» требовалось с почти километровой дистанции поразить цель размером с орудийный щит – и пробить его. Немцам же в одиночку – в машинном отделении только начали разводить пары, развернуться и ввести в действие второе носовое орудие «Ильтис» смог бы лишь через четверть часа –
