раскладных столах, которые можно быстро собрать и свернуть точку. Продавцы на различных станциях почти всегда — часть большой распределительной сети, которой владеет один человек, получающий большую часть прибыли. Продавец обычно получают в качестве зарплаты 10 % от продаж. Наши исследования показали, что нанятый продавец обычно зарабатывает от 500 до 1000 рублей в день ($20–40), или приблизительно $450–900 в месяц. Эти цифры лежат в диапазоне от 78 % до 157 % медианного дохода в Санкт-Петербурге (по данным Regnum News 2008). Это также значительно выше, чем в других сегментах уличной торговли. Для сравнения, продавцы обуви, работающие на рыках около станций метро, зарабатывают в среднем 500 рублей ($20) за тот же рабочий день с 9 утра до 10 вечера. С оцененной прибылью в $10–15 миллионов в год в городе от уличной торговли пиратской продукцией, где-то $1–1,5 миллиона идут как доход тех, кто занят в секторе.
Таким образом, продажа пиратской продукции — это своего рода привилегия для людей, которые иначе были бы в лучшем случае работающей на хлеб частью Санкт-Петербурга. По грубой оценке 10 % населения города по российским стандартам считаются бедняками. Медианный месячный доход в 2008 года был 19000 рублей или $770, в то время как прожиточный минимум — 4900 рублей или $200 (Бюро Городской Статистики, 2008). Для большинства семей из этой категории, дополнительный доход от пиратства — это часто разница между простой бедностью и нищетой, так как обычно на одного работающего члена семьи приходится от двух до четырех неработающих. Торговля пиратскими товарами имеет ещё одно преимущество: она относительно социально приемлема и не несет в себе ничего предосудительного по сравнению с продажей наркотиков, проституцией и других форм криминала (Овчаркова, Попова, 2005: 15,28,35).
Хорошо известные рынки, такие как Горбушка в Москве и Юнона в Санкт-Петербурге, играют значительную роль в расширении экономики подержанных товаров, «серых» полулегальных рынков, подделок и пиратской продукции. Но они не исключение. Почти все рынки в России включают торговлю программным обеспечением, музыкальными и видео CD- и DVD-дисками, с большой вероятностью пиратские. Большинство продаваемой продукции — это самые дешевые варианты пиратской продукции — продукция кустарной промышленности. Использованные CD, DVD-диски и видеокассеты также распространены. Некоторые продавцы держат обыкновенные пиратскую продукцию высокого качества, купленную у больших поставщиков. Цены дисков на таких рынках значительно ниже, чем в киосках метро: 50 рублей ($2), в отличие от 100–150 рублей ($2–4), за DVD. При этих обстоятельствах, один продавец обычно продает от ста до двухсот дискет за выходные, когда такие рынки работают, делая от 5 до 10 рублей прибыли ($0,2–0,4) за каждый диск. Суммарная прибыль может колебаться от 1000 до 2000 рублей ($40–80) за выходные. Менее организованная структура работы с частичной занятостью означает, что большинство продавцов заняты в промышленности и сфере обслуживания, пытающиеся увеличить свой доход. Один из наших информаторов был туристическим агентом, который организовывал поездки за рубеж для русских туристов.
Программное обеспечение — важный элемент инфраструктуры большинства бизнесов, от базовых элементов производства до узкоспециализированных программных пакетов, необходимых по мере того как бизнесы улучшают стоимостную цепочку.[159] Однако, как и в секторе розничной торговли, эксплуатация полностью лицензионного программного обеспечения в России — это часто привилегия для больших компаний. Так как программы обычно продаются по цене на уровне или около западного, они представляют собой несоразмерные и часто непомерно высокие инвестиции для малого бизнеса и стартапов. Хотя программы с открытых кодом могут предоставить большую часть функционала бесплатно, издержки на использования накладывают незначительная распространенность таких программ и — в некоторых областях — отсутствие качественных альтернатив, особенно когда коммерческое программное обеспечение разрабатывается как фактический стандарт.
Имея выбор между бесплатными опциями открытого кода и бесплатным пиратским коммерческим программным обеспечением, российский бизнес почти всегда выбирает последнее. Последствия для российской экономики или для любой другой экономики, в меру наших возможностей, никогда не были должным образом оценены. Но мало кто сомневается, что пиратский софт является как двигателем экономической активности, так и преградой для более широкого использования открытого кода.
Роль пиратского софта в качестве инфраструктуры для развивающихся софтверных компаний — это секрет полишинеля в международной софтверной индустрии — например Траян Бэсеску, румынский президент, публично поблагодарил Билла Гейтса в 2007 году за ту роль, которую играет пиратское программное обеспечение компании Майкрософт в развитии IT технологий в Румынии. Хотя русские фирмы предпочитают 1С и Лабораторию Касперского, они сейчас достаточно велики и хорошо интегрированы в мировую экономику программного обеспечения для того, чтобы сделать их отечественными защитниками интеллектуальной собственности, экономика малых фирм программного обеспечения все ещё фактически диктует использование пиратского софта.
Цена лицензионных программ для фирм, работающих с профессиональным мультимедийным оборудованием, например Flash, может начинаться с $2000 на одного работника и быстро расти сверх этой цифры.[160] Издержки лицензирования программного обеспечения, бесспорно, могут составлять наибольшую часть инвестиций в новый Web-бизнес или дизайн. Немногие стартапы имеют достаточно капитала или перспектив, чтобы гарантировать возврат таких инвестиций, особенно в свете того, что «бесплатные» пиратские альтернативы повсеместно доступны. Владелец стартапа медиа продукции в Санкт-Петербурге говорит следующее: «Мы можем покрыть офисные издержки за четыре месяца за такую сумму — аренду, телефон, обслуживание банком, налоги…. Какую часть товарооборота это составляет? Сложно сказать, товарооборот совершенно нестабилен, что типично для малых предприятий. У нас просто нет свободных денег, которые мы можем вывести из бизнеса и инвестировать в софт».
Схожая логика применима для других зависимых от программного обеспечения бизнесов, таких как, например, печать. Прибыль здесь неизменно мала, и такие бизнесы редко начинают, крепко стоя на финансовых ногах. Софтверные издержки на работника или одно место могут легко доходить до $3000,[161] а бизнес с любым более-менее значимым объемом производства требует множества рабочих мест.
В то время как реалии подталкивают малый бизнес к использованию пиратского программного обеспечения, такой выбор сопряжен с риском. Малый бизнес часто виден и потенциально уязвим к полицейским проверкам и частным расследованиям. Возможность эффективно управлять софтверными лицензиями сама по себе роскошь, получаемая от размера. Поддержание в должном состоянии документов о лицензионных договорах для многопользовательских версий различных компьютерных программ годами и между компьютерами — это своего рода вызов для компаний, у которых нет профессионального IT отдела, что в свою очередь ставит под удар добросовестных покупателей софта. Большим корпорациям, наоборот, лучше удается поглощать издержки лицензирования и, что важно, разрывать сделки с продавцами программного обеспечения и защищать себя от обвинений в нарушении авторских прав — факторы, которые, в свою очередь, делают маловероятными шансы, что они будут пойманы. Следовательно, законы обрушиваются со всей силой на малый бизнес, где проверки и наказания могут оказаться фатальными.
Следовательно, как и в розничной торговле, разность цен между официальной и пиратской медиа продукцией формирует огромную структуру возможностей для бизнеса в России. Так как только большие компании с большой капитализацией могут позволить себе работать в соответствие с законами, кампании по пресечению нарушений дают фактически коммерческие преимущества этим фирмам, делая конкурентоспособность и восприимчивость к инновациям более затратными и безнадежными. Хотя большой бизнес будет описывать это давление для сохранения легальности как дополнительные издержки, история последних пятнадцати лет в России — это однозначно олигополистическая история самосохранения коммерческого преимущества больших игроков. Возможно, требование о соблюдении прав интеллектуальной собственности, неизбежно, стало частью этой динамики.
Бедность легального предложения — ключ к пониманию культурной составляющей пиратского рынка. Не беря в расчет альбомы — международные хиты, большинство зарубежной музыки нельзя приобрести легально в России, даже в Санкт-Петербурге, втором по размеру медиа рынке в стране. На провинциальных рынках выбор ещё меньше. Официальные дистрибуторы обычно не распространяют те жанры или артистов,
