– Что ты делаешь? – прошептала Клеа.
– Хочу совершить мелкую кражу. Вынужден с прискорбием отметить, что мелкие кражи входят у меня в привычку!
– Что ты собираешься украсть? Машину?
– Велосипеды!
Саймон Тротт стоял у стойки в пабе «Смеющийся человек» и держал обеими руками кружку «Гиннесса». Никто с ним не заговаривал, и он никому не мешал. Все так, как он любит. Хорошо, что местные жители нелюбопытны. Видимо, в деревушке привыкли ценить свободу личности. Оно и к лучшему, подумал Тротт. Сегодня он не потерпел бы даже мелких помех. Настроение у него было не лучшее, и он сам понимал, что опасен для окружающих.
Он отхлебнул еще пива и посмотрел на часы. Скоро полночь. Владелец паба, которому не терпелось закрыться, уже составлял стаканы и то и дело бросал нетерпеливые взгляды на посетителей. Тротт собирался уходить, когда дверь паба распахнулась и в зал вошел молодой полицейский. Он широким шагом подошел к стойке, где стоял Тротт, и заказал кружку эля. Шли секунды, никто не произносил ни слова. Утолив первую жажду, полицейский заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Ну и заварушка сегодня случилась!
– Что за заварушка? – осведомился владелец паба.
– Еще одна кража со взломом в «Андерхилле» – там жил Гай Делэнси.
Бармен покачал головой:
– В наши дни воры совсем обнаглели! Второй раз лезут в тот же дом!
– Обнаглели – это точно. – Полицейский покачал головой. – Куда только мы катимся? —
Он осушил кружку до дна. – Что ж, я, пожалуй, пойду, а то моя хозяйка начнет волноваться. – Он расплатился и вышел.
Тротт вышел за ним следом.
Полицейский ждал его на дороге. Они вместе дошли до последнего дома на улице.
– Сегодня в «Андерхилле» что-нибудь украли? – спросил Тротт.
– По словам лакея, взяли только одну вещь. Какое-то старинное оружие.
Внезапно оживившись, Тротт резко вскинул голову:
– Кинжал?
– Верно. Старинный, из коллекции. Больше ничего не тронули.
– А воры?
– Их было двое. Лакей видел только женщину.
– Как она выглядела?
– Да он ее толком не разглядел. Говорит, у нее все лицо было замазано какой-то черной грязью. И отпечатков они тоже не оставили.
– Где их видели в последний раз?
– Они сбежали в лес. Могли податься куда угодно… Боюсь, мы их упустили.
Значит, Клеа Райс не уехала из Бекингемшира, подумал Тротт. Может быть, сейчас она еще здесь, в этой самой деревне!
– Если еще что-нибудь узнаю, сразу же сообщу вам, – обещал полицейский.
Их беседа подошла к концу. Тротт достал из внутреннего кармана пиджака конверт, набитый пятифунтовыми банкнотами. Сумма небольшая, и все же для молодого полицейского вполне приличная прибавка к жалованью – ему ведь нужно кормить семью.
Как ни странно, тот взял конверт как-то нехотя.
– Вам ведь только информация требуется, так? Больше ничего не нужно?
– Только информация, больше ничего, – заверил своего агента Тротт.
– Понимаете, времена сейчас… трудные. И все-таки есть вещи, которых я не сделаю… не хочу делать.
– Понимаю.
Тротт действительно все понимал. Купить можно кого угодно, в том числе начальство этого молодого парня. Для него же путь вниз по наклонной плоскости только начинался…
Расставшись со своим осведомителем, Тротт вернулся в гостиницу и позвонил Виктору Ван Уэлдону.
– Несколько часов назад Райс и Тэвисток еще были здесь, – сообщил он. – Ограбили дом Делэнси.
– Они взяли кинжал?
– Да. Следовательно, оставаться здесь им больше незачем. Скорее всего, они направятся в Лондон.
Тротт подумал: возможно, сейчас Клеа Райс бредет по какой-нибудь проселочной дороге, пробираясь к столице. Он представил себе ее радость. Наверное, думает, что ее мучениям скоро настанет конец. Всякий раз, глядя на кинжал, который она называет «Оком Кашмира», она надеется на лучшее и думает, что победила…
Ее ждет жестокое разочарование!
Шум городского транспорта разбудил Клеа ото сна – такого крепкого, что ей казалось, будто она одурманена. Она перевернулась на спину и сквозь полусомкнутые веки увидела яркие солнечные лучи, пробивающиеся в номер сквозь занавески. Долго ли они спят? Судя по ее дурной голове, несколько дней.
Они зарегистрировались в этом третьеразрядном отеле в шесть утра. Войдя в номер, оба тут же скинули с себя одежду и рухнули на кровать. Больше Клеа ничего не помнила. Постепенно в голове оживали события прошлой ночи. Они бесконечно долго сидели на станции и ждали четырехчасового вулвертонского поезда… Она боялась, что где-то рядом рыщет неизвестный враг, что за ними следят. Всю дорогу до Лондона она боялась, что их ограбят, что они потеряют драгоценный трофей.
Она сунула руку под кровать и нащупала сверток. «Око Кашмира» еще здесь. Вздохнув с облегчением, она снова легла рядом с Джорданом. Тот крепко спал. Он лежал к ней лицом; на фоне простыни особенно отчетливо проступал его золотистый загар. Светлые волосы были по-мальчишески взъерошены. Даже во сне он выглядел аристократом до кончиков ногтей. Улыбнувшись, она погладила его по голове. «Мой милый джентльмен, – подумала она. – Как мне повезло, что я встретила тебя! Когда-нибудь ты женишься на порядочной молодой леди, твоя жизнь потечет по привычному руслу… Будешь ли ты вспоминать иногда Клеа Райс?»
Она села и посмотрелась в зеркало на комоде. Ей отчего-то стало грустно. Она встала и пошла в душ. Разглядывая свою новую прическу – волосы у нее стали темно-русыми, потому что у Монти другой краски не нашлось, – она почувствовала, как в глубине души нарастает возмущение. Пусть ее нельзя назвать порядочной женщиной, тем более настоящей леди, но и у нее, черт побери, есть свои достоинства! Она умна, учится на ходу и, что самое важное, способна о себе позаботиться. На что ей джентльмен? Он станет ей только обузой, будет постоянно таскать ее с собой на всякие приемы и суаре – последнее слово она часто слышала, но не знала, что оно значит. Она не вписывается в его жизнь. А он – в ее. Но здесь, в номере захудалого отеля с вытертым ковром и полотенцами, от которых пахнет плесенью, они живут вместе. Здесь у них общая жизнь… И она будет радоваться ей, пока все не закончилось.
Она вернулась в постель и легла рядом с Джорданом. Почувствовав прикосновение ее влажного тела, он пошевелился и пробормотал:
– Здесь такие будильники?
В ответ она сунула руку под одеяло и медленно двинулась от его груди вниз. Когда она спустилась к особенно горячей точке, он немедленно проснулся и сказал:
– Будильник свое дело сделал.
– Пора вставать, соня! – Смеясь, она откатилась от него.
Он поймал ее за руку и вернул на место.
– А как насчет этого?
