данных и собираюсь изучить ее во время полета, который продлится около шестидесяти часов. За это время я кое-что узнаю, хотя, конечно, мне не мешало бы как следует выспаться и отдохнуть перед прибытием. Я надеюсь избежать предвзятости, однако невольно теряюсь в догадках. Поскольку это может повлиять на мои действия, я изложу свои мысли прямо сейчас.
Я сомневаюсь, что мы имеем дело с неким сложным заговором. Мы так же чужды сузаянцам, как и они нам. Какими особыми качествами они обладают? Ну, несомненно, они чрезвычайно чувствительны к эмоциональному состоянию других существ, но это срабатывает только в отношении отдельных личностей. Они не могут предугадать, как будут реагировать на что-либо целые группы людей.
Я сомневаюсь также, что мы имеем дело с преступником, который ищет убежища. Впрочем, я не совсем уверена, что именно у сузаянцев считается преступлением. Но любой, кому хватило ума добраться сюда, наверняка сообразил бы, что мы не станем рисковать, развязывая межзвездный конфликт по пустякам. Он наверняка понимает, что ради того, чтобы получить нашу помощь и содействие, нас необходимо заинтересовать и убедить. И в то же время появление этого сузаянца крайне необычно. Я предполагаю, что он действует от имени какой-либо сузаянской фракции. Его сородичи так же разобщены, как и люди.
Лисса на экране улыбнулась.
— Не беспокойтесь, я не втяну нас в чужую гражданскую войну. Я бы не смогла это сделать, даже если бы захотела. Я имею полномочия лишь задавать вопросы и выдвигать предположения. Поверьте, я обязательно как следует подумаю, прежде чем сделать какие-либо выводы.
Экран снова мигнул. Индикатор времени показал, что прошло еще примерно два с половиной дня.
Теперь Лисса парила в невесомости. Она уже привела себя в порядок.
— Я предложила сузаянцу встретиться там, где нам никто не помешает, — сказала она и спроектировала координаты и орбитальную привязку в миллионе километров от гигантской планеты. — Он согласился. Поэтому теперь Ивана сможет разобраться со слухами и домыслами на Ганворе. Сообщите ей об этом, пожалуйста. Пусть она убедит своих людей, что ничего важного не случилось.
Вален усмехнулся — и чуть подался вперед, когда на экране показался еще один корабль. Комментарии внизу показали, что корабли выровняли свои скорости и состыковались. Потом появилась Лисса в скафандре, с автоматическими видеокамерами на каждом плече.
— Я пойду в этом облачении, — сказала она с экрана. — Не потому, что тамошние воздух или температура могут причинить мне вред, а просто на всякий случай. Это — сверхпрочный скафандр, а в сумке для инструментов у меня бластер.
— Это сообщение я послала по гиперлучу отцу, — объяснила Лисса Валену. — С остальным пришлось подождать, пока я не вернулась… Нет, я оговорилась. С корабля я тогда послала только короткое сообщение, что со мной все в порядке и что дело сузаянца меня действительно заинтересовало. Настоящую информацию я не решилась доверить передатчику.
На экране появилось некое помещение, тесное и довольно обычного вида, если не всматриваться в детали. Посреди помещения парил в невесомости сузаянец.
Его стройное тускло-красное тело было размером с тело человека, четыре короткие ноги напоминали древесные обрубки. Свернутый кольцом хвост казался вполовину короче тела. В гибких подвижных руках — на каждой имелось по три длинных пальца — сузаянец держал прибор-переводчик. Сразу над руками извивалась шея. Голова сузаянца была без ушных раковин, с коротким тупым рылом, зато глаза, блестящие, как агаты, были очень красивы.
Прибор-транслятор преобразовывал шуршащие, мурлыкающе звуки, которые издавал сузаянец, в слова на обычном англи.
— Хорошо, что ты явилась, земной человек. Есть ли у тебя настоятельные желания, которые я, возможно, могу исполнить?
Лисса ответила через встроенное в шлем переговорное устройство:
— Может, сразу перейдем к делу? Я не хочу показаться невежливой, но я незнакома с правилами вежливости, принятыми в вашем обществе. Из моей базы данных я узнала, что, принадлежи мы оба к нации Тернового Цветка, — транслятор перевел этот человеческий термин в соответственное жужжание, — то в течение следующего часа мы обменивались бы комплиментами. Я не против комплиментов, но не знаю, что вы к ним относите.
Вален снова усмехнулся.
— Я тоже не принадлежу к этой нации, — сказал сузаянец. Выражал ли его тон возмущение, печаль или сожаление? — И я охотно пойду самым прямым путем. Тем более что чувствую — несмотря на естественную настороженность, вы имеете честные намерения.
Слушая запись, Лисса снова задумалась об этой странной способности сузаянцев чувствовать эмоциональное состояние других. И сузаянцев, и (до определенной степени) людей. Могут ли они ощущать и настроение представителей других разумных рас? Этого никто не знал. По крайней мере, в записях, с которыми Лисса ознакомилась, об этом ничего не говорилось. Но, конечно, составлявшие эти записи наблюдатели были людьми. Интересно, как именно сузаянцы определяют эмоциональное состояние? По запаху каких-нибудь феромонов — что не исключено, учитывая, насколько близка их биохимия к биохимии землян, — или по каким-либо сверхтонким излучениям мозга? Но оба этих способа не должны были бы подействовать в данном случае, ведь на Лиссе был космический скафандр. Тогда как же? Ориентируясь на язык телодвижений, на выражение лица, на интонации?
Лисса решила, что, скорее всего, сузаянцы анализируют целый спектр сигналов и имеют высокоразвитую врожденную способность к их интерпретации. Вполне вероятно, что этот сузаянец уже имел некоторый опыт общения с людьми или провел немало времени за изучением виртуалов.
Она отогнала эти мысли, когда сузаянец продолжил:
— Начнем с имен? Мое имя… — Переводчик помолчал несколько мгновений и сперва сказал: «Горная Медь», а потом: «Медноруд». — В настоящее время я мужского пола.
— Лисса Виндхолм, — представилась Лисса. — Женского пола. Я… Я полагаю, тебе известно, что означает мое имя.
— Да. Ты принадлежишь к сообществу кровных родичей с Асборга. — Это было лучшее, что программа-переводчик сумела сотворить из фразы на том наречии сузаянского языка, на котором говорил Медноруд, когда инопланетянин пытался описать понятие, возможно, совершенно неизвестное его культуре. — Ты принадлежишь к сообществу, к которому я желаю обратиться.
— Значит, ты знаешь о нас больше, чем я о тебе.
— Я был на Асборге недолго, три омоложения назад. Находился в составе команды корабля, который доставил на твою планету экспедицию для сбора информации о том, что тогда было новой колонией.
— а, я изучила записи. Ваш народ лишь однажды посетил Асборг, верно?
Ксанадуанцы, рикханцы, склеранцы и грайбы тоже прилетали посмотреть на колонию землян. Они не обнаружили на Асборге ни угрозы, ни потенциальной выгоды для своих цивилизаций и улетели. Впоследствии межрасовые контакты происходили лишь между отдельными личностями или командами кораблей.
— Верно. С тех пор, конечно, многое изменилось. Я приложил усилия, чтобы получить более свежую информацию. Путешественники часто возят с собой базы данных о своих родных планетах и используют их как дары или предмет торговли.
— Знаю. Но почему тебя заинтересовали именно мы?
Хвост сузаянца скользнул назад, безволосая кожа тихо зашуршала.
— Вторая планета вашей солнечной системы очень хорошо подходит для моей расы.
— Фрейдис? — Лисса искренне удивилась. Эта жаркая, облачная планета, где лишь одни болота и пустыни? — Что ж… Возможно… Но таких планет в Галактике наверняка множество, и среди них, конечно, есть планеты получше Фрейдиса. Те, что вы еще не заселили или даже не открыли.
— Это правда. Однако, прошу, подумай — кому они будут принадлежать? С-с-с… — Медноруд резко дернул головой взад-вперед.
— Дому Виндхолм не принадлежит весь Фрейдис, — сказала Лисса. — Целиком он никому не принадлежит.
