кресле Подмастерье.
— Вы проиграли, герцог, признайте это.
— Нет!!! Ты не сможешь убить меня!
— Я? — поднял бровь Подмастерье, — Я и не собираюсь вас убивать.
Герцог замер. Он что-то чувствовал…
— Вы не задумывались, что у всего на этом свете есть свой хозяин? У колдовской силы, которой вы так щедро пользовались — тоже есть… Хозяин.
— Что происходит?!
В зале темнело. 'Стекло' уже стало полностью непрозрачным.
— Вы думали, что в нашем мире все будет так же, как и в вашем? Что черпать силу можно, не платя за нее? У нас все иначе.
Герцог обнаружил, что стоит, вернее, висит в воздухе над круглым провалом в полу, уходящем на невообразимую глубину.
— Проигравший в колдовском поединке, — наставительно произнес Подмастерье, — отправляется к Хозяину.
— Святые!
— Раньше надо было…
Герцог ухнул в дыру и понесся вниз, вниз, вниз…
— Запомните, ваше величество, — Подмастерье повернулся к бледному королю, — Сегодня я был на вашей стороне. Но если…
Он наклонился к королю:
— Если в нашей стране вдруг станет слишком много Порядка, если у нас вдруг появится еще один тиран… Я стану врагом.
Подмастерье выпрямился и улыбнулся:
— Лучше бы нам попрощаться, ваше величество.
Он ушел в стену и 'стекло' лопнуло и исчезло.
В дверной проем ввалились и попадали на пол гвардейцы. Зашевелились, недоуменно озираясь Август и отец Тестудос. Уронил на пол бокал цу Гольденберг.
— Ну что, — обратился к нему король, — ваши сторонники погибли. Хотите сохранить свои деньги? Переходите на мою сторону.
— Деньги… — цу Гольденберг уже пришел в себя и оценил ситуацию. — Деньги — это хорошо. Но у меня есть СВОИ причины ненавидеть тебя.
Гольденберг выстрелил в короля из пистолета. Маленького, ранее спрятанного в одежде.
На мгновенье зал превратился в застывшую картинку: цу Гольденберг, вытянувший руку с пистолетов, гвардейцы, бросившиеся к королю, дернувшийся отец Тестудос…
Король взмахнул рукой и поймал пулю. Поднес к глазам зажатый между двух пальцев свинцовый шарик:
— Не золотая. Не сработало.
Глава 49
— Я рад! Я очень рад тому, что вы все собрались здесь! Мы! Мы собрались!
Принц Дитрих и в самом деле был счастлив. Еще бы: прожить всю жизнь в лесу, в замке барона цу Шварцвальда, который даже не пытался сделать вид, что он его настоящий отец. И вот сейчас, не на склоне лет, на заре юности, он, Дитрих цу Ротблюм, свергнет проклятого короля Вальтера и сам станет королем! И будет править, долго и мудро.
Как и полагается восторженным юнцам, Дитрих полагал, что доброе правление зависит исключительно от личных качеств короля, забота которого заключается только в том, чтобы сидеть на троне и отдавать приказы. Естественно, мудрые. Где вы видели юношей, которые не считают, что с легкостью справились бы с любым порученным им делом? Вы им только дайте возможность, а уж они науправляют, уж они порулят…
Даже сейчас, Дитрих успел убедить не только толпу, но и самого себя, что король Вальтер уже благополучно свергнут.
— Долго, — выкрикивал принц, — слишком долго мы все стенали под пятой кровавого тирана!
Спроси кто-нибудь принца, в чем именно заключалось 'стенание', он бы не ответил. Ему просто не нравился король Вальтер. Разве это не повод для свержения?
— Но вот, вот наступил счастливый день! Короля больше нет!
— ДА!!! — завопила толпа.
— Все! Все довольны, что злодея и колдуна больше нет на троне!
— Не все, — пронесся над площадью зычный голос.
Человеческая масса замерла, люди закрутили головой, пытаясь увидеть, кто пошел против воли самого страшного и деспотичного властителя.
Против толпы.
— Не все, — продолжил голос. — Я не доволен.
Над каменными перилами балкона появился человек. Нет, не сам король, как втайне испугались некоторые, не шварцвайсский монах, не королевский гвардеец. Вообще не дворянин.
Молодой крестьянин, в обычной крестьянской одежде — штаны, черная жилетка, белая рубаха — светлые волосы под шапочкой-ермолкой.
В большом зале бывшей фехтовальной школы гвардейцы наводили порядок.
Вынесли изрешеченное пулями тело цу Гольденберга, человека, когда-то загадавшего в Колодце Желаний огромную гору золота. Золото у него было, но счастья не принесло.
Несколько человек лопатами загружали на носилки черную пыльную труху, оставшуюся от Грибного Короля. Пыль поднималась в воздух, пахло гнилью.
— Никогда больше не буду есть грибы, — скривился Август цу Гроссабгрунд.
— А я, — хищно ухмыльнулся отец Тестудос — буду. Еще как буду.
Король Вальтер стоял у окна. Он глядел на беснующуюся толпу, задумчиво покручивая в пальцах свинцовую пулю.
— Ваше величество… — тихо подошел аббат.
— Да вот, думаю, — невпопад произнес король, — что мне вот с этими героями делать? Плесень из их голов, как оказалось, никуда не делась. Не расстреливать же их, в самом деле… Кстати, что с герцогскими ведьмами?
— Отец Куникулус…
— Надеюсь, он справится?
— Конечно, — аббат позволил себе улыбку, — они же — девушки. Вот только зачем они нам?
— Как это зачем? Мужской монастырь у меня есть, а женского нет.
— Ты кто такой? — прошептал Дитрих.
— Меня зовут Якоб Миллер, — голос крестьянина был громок. Он не собирался скрывать свое имя, — Я из Черного Холма и я — за короля Вальтера.
— Ты за короля?! — в представлении Дитриха быть союзником Вальтера мог только дурак или умалишенный.
Якоб, не обращая внимания на принца, обратился к толпе:
