безмятежное небо, по которому плыли облака. Ветер пах травой, в вышине пели птицы. Улыбался крестьянин. Казалось, что жуткое побоище ей просто приснилось.
Ирма бледно улыбнулась, села и взглянула на дорогу.
Мертвые люди. Мертвые кони. Кровь. Кровь. Кровь.
Девушка перегнулась через борт повозки. Ее стошнило.
— Вот, выпейте воды, госпожа.
Ирма вцепилась во флягу, как утопающий в протянутый канат. Захлебываясь, она пила воду и ее тут же тошнило опять.
— Зачем? — плакала Ирма — Зачем ты их убил? Это же были люди, просто люди. Ты мог бы не послушаться меня, мог отдать меня им…
— Не мог, госпожа, — отрезал Якоб, — Будь это люди — отдал бы. Но это — не люди.
— А кто же это тогда?!
— Это — слуги Грибного Короля. А отдавать нечисти живого человека, пусть даже дворянку… Нехорошо.
— Грибной Король — это сказка!
— Грибной Король — это быль, госпожа. А это — его слуги.
— Не верю… Я тебе не верю! Ты просто ненавидишь дворян!
Якоб покрутил в пальцах медную рукоять черпака:
— Хорошо, госпожа. Давайте подождем, госпожа.
Они сидели рядом на повозке. Пели птицы, пахло летом, и если не смотреть на груду мертвецов неподалеку, то все было прекрасно.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес Якоб, — смотрите, госпожа.
Ирма медленно повернула голову в сторону лежащих людей. И завизжала.
Мертвый дворянин, лежавший с краю, поднимался.
Не так, как это делал бы живой человек. Даже не как любое живое существо. Казалось, что он пустой внутри и теперь некая сила накачивает в него воздух. Распрямлялись руки, выпрямлялась спина. Сломанная шея становилась на место.
— Просто люди, госпожа?
Якоб спокойно подошел к дворянину, поворачивавшему в его сторону мертвые тусклые глаза, и ударил в висок медной рукоятью. Дворянин упал и затих.
Зашевелились другие.
Ирма с испугом смотрела, не могла оторвать взгляд, как крестьянин обходит встающих на ноги, поднимающихся, шевелящихся мертвецов. Удары медной рукоятью, казалось, обрывали нити, управлявшие людьми: в висок, в затылок, в сердце, в горло. Якоб походил на крестьянина, выполнявшего будничную работу: на жнеца, косаря, пахаря. Спокойно, буднично, деловито.
В висок, в сердце, в горло.
Попутно он осмотрел головы нескольких лошадей, удовлетворенно кивнул.
— Кажется, все, госпожа…
— А-а-а!!!
Одна из лошадей, та, на которой ехала женщина, чье горло парень только что проткнул своей рукоятью… Лошадь поднялась на ноги и шагнула в сторону Якоба. Парень обернулся…
Гигантским прыжком лошадь, оскалив зубы — волчьи клыки! — метнулась к парню, целясь в шею.
Чудом, только чудом Якоб успел увернуться и схватить чудовищную лошадь за уздечку. Резко крутанул — мелькнули в воздухе сбитые подковы — и воткнул в горло животного рукоять. Два раза провернул.
Ударила кровь.
Ирму стошнило. Хотя, казалось, уже нечем.
— Надо же, — спокойно произнес Якоб, — а шарука и пропустил.
Он подошел к всхлипывающей девушке, аккуратно взял из ее рук флягу и отпил небольшой глоток. Пальцы Якобы чуть дрожали.
— Кто это?
— Шарук. Нечисть в виде коня с волчьими зубами. Питается исключительно мясом…
— Кто будет ездить на такой твари?
Ирма вспомнила, что стояла рядом с этим чудовищем.
— Как правило, колдуны и нечисть.
— Тогда кто все эти люди?! Колдуны? Нечисть? Оборотни? Вампиры?
— Вурдалаки, — буркнул Якоб.
— Правда?!
— Госпожа, ну нельзя же настолько не знать опасностей! Вурдалаки — это живые мертвецы, они выглядят как полусгнившие трупы, не разговаривают и пожирают живых людей…
Ирму стошнило.
— …причем исключительно по ночам. Оборотни появляются только ночью, вампиры, вурдалаки. Ночь — время нечисти, не день.
— Крестьянин, — спокойно произнесла Ирма, вытирая рот.
— Да, госпожа?
— Как тебя зовут?
— Якоб, госпожа.
— Якоб, КРАСНО-ЧЕРНО-ЗЕЛЕНО-ФИОЛЕТОВО-ЛИЛОВАЯ БЕЛИЗНА!!! КТО эти твари?!!
Парень поднял брови.
— Это — слуги Грибного Короля, госпожа.
Якоб подошел к лежащему неподалеку цу Альтниколасу, единственному, кто не встал после смерти, повернул ему голову и указал на длинную белую прядь за левым ухом:
— Видите? Это знак Грибного Короля. Если увидите где-нибудь человека с такой прядью — опасайтесь его. Это уже не человек.
Якоб потянул за прядь. Она растянулась, волоски начали отрываться один за другим. Ирма с отвращением поняла, что это — не волосы, а нечто вроде грибницы.
Проросшей в ЖИВОГО человека.
Желудок опять забился в судорогах, но уже без всякого толка. Девушка с трудом взяла себя в руки и сипло спросила:
— Что это?
Якоб бросил белую дрянь на землю и вытер пальцы. Потом потер их о рукоять черпака:
— Это — грибные нити. Через них Грибной Король управляет своими слугами. Когда-то это были просто люди. А сейчас у них внутри головы все затянуто плесенью…
— Но они вели себя как люди…
— Конечно. Слуги Короля ведут себя так как обычно. Они могут быть хорошими, добрыми, умными людьми. Но если что-то войдет в противоречие с тем, что внушил им Грибной Король… Если вы видите человека, который на черное говорит — белое, если вы не можете ему ничего доказать, потому что он не хочет даже задумываться, а бездумно считает правым только себя, если он делает что-то неправильно, до хрипоты доказывая, что прав он, а все остальные — глупцы… То на всякий случай проверьте у него левое ухо. Скорее всего, это уже слуга Грибного Короля.
Ирма молчала, ей было не до особенностей поведения слуг нечистой силы. Девушку колотило. Якоб накрыл ее курткой:
— Ложитесь, госпожа, — голос парня был непривычно мягким, — вам нужно согреться и успокоиться.
Девушка сжалась в комочек и закрыла глаза. Битва и смерть врагов оказались совсем не такими красивыми, как в книге…
Она зажала уши ладонями: шорох, доносящийся с дороги, заставлял ее трястись.
Якоб закончил стаскивать тела на обочину и выпрямился. Хорошо еще, что никто не проезжал мимо. Люди редко едут через Чернолесье.
