— Медленно и не торопясь подъезжаем к воротам, — решил Рудольф, — Ирма, спрячьте лицо… да не так! Просто наклонитесь. Они могут пропустить нас, если не узнают…
— Вон она! — выкрикнул один из дворян и десяток развернул коней в сторону повозки. Якоб сжал медную рукоять…
И отпустил. В их сторону нацелились стрелы арбалетов.
До слуг Грибного Короля — шагов тридцать… До поворота за угол — полсотни… Дверей поблизости нет, на окнах — решетки, дома — в три этажа…
Ни убежать, ни спрятаться, ни победить…
— В кабаке 'Синий пес'! — Якоб быстро ухватил Рудольфа и Ирму за пояса…
На глазах удивленных дворян — никто из них не считал себя ничьим слугой — произошло чудо: девушка, которую они должны привести к хозяину — хотя никто не называл его хозяином — и один из сопровождавших ее мужчин подпрыгнули высоко вверх и оказались на крыше трехэтажного дома. Девушка взвизгнула, но мужчина, придержав ее за талию, разбил ногой чердачное окно и оба исчезли в проеме.
Дворяне замерли. Ситуация была настолько необычной, что никто в первый момент не сообразил что делать.
Летать никто из них не умел.
— На соседнюю улицу! — сообразил один из них, — Нужно найти вход и обыскать дом!
Кавалькада, с топотом копыт пронеслась мимо повозки с замершим крестьянином. Разумеется, будь дворяне профессиональными воинами, гвардейцами или стражниками, они догадались бы схватить и допросить крестьянина, но у них не было опыта, а была только свойственная молодости кипящая в крови уверенность в абсолютной непогрешимости своих решений.
Никто из молодых дворян не обращает внимания на крестьян.
Топот стих за углом. Якоб медленно выдохнул. Снял шапочку-ермолку и вытер пот.
Повезло…
— Что, если Ирму уже вывезли из города? — цу Юстус мерил шагами бывшую трапезную Цауберадлерского монастыря, — Что если…
— Нет, — мертвый голос Грибного Короля, — Они еще в городе.
— Ты в этом твердо уверен… хозяин?
— Да. Несколько минут назад они пытались выехать через одни из ворот, но мои слуги остановили их, потеряв их след…
— Так если след потерян, они могут перебраться через стену в другом месте, кроме ворот! Пошли своих слуг за город…
— Невозможно. Никто из моих слуг не может ни выйти из города, ни войти в него.
— Почему? — цу Юстус остановился.
— Город окружен молитвой.
— Они могли выбраться!
— Нет. Я ТОЖЕ окружил город.
К неподвижно лежащему на берегу тихой речушки Подмастерью подлетел крупный черный ворон.
— Кар!
Взгляд оторвался от неба и медленно — очень медленно — обратился к ворону:
— Что… Берендей…
— Кар!
— Да… почти поймали…
Взгляд перекатился в сторону, туда, где окровавленными куклами лежали мертвые тела трех девочек-колдуний. Обитатели тайного особняка герцога цу Юстуса несомненно признали бы в них сестер- близняшек колдуньи Монд. Разве что юбки были зеленого, красного и оранжевого цвета.
— Почти поймали…
Да, ведьмы были очень сильны. А образ святого не всегда поможет колдуну…
— Что с… Ирмой… Она… у короля…
— Кар!
— ЧТО??
— Кар! Кар!
— То есть как 'все еще в городе'?!
Глава 34
В кабаке 'Синий пес', что в славном городе Нассберге, не так далеко от Свиных ворот, в темном углу сидели крестьянин с крестьянкой. Вернее, здесь было много крестьян, из тех, что приезжали в город по делам и жили в трактирах неподалеку, но нас интересуют только эти двое.
Другие посетители кабака не обращали внимания на эту парочку, а если бы и обращали, то, скорее всего, подумали бы, что это муж и жена или отец и дочь. Никто бы не догадался, что эти двое и друзьями-то не были.
За столом ждали Якоба, все больше и больше нервничая, Ирма и Рудольф.
Восьмерка дворян, гонявшихся за девушкой и ее сопровождающим по темным лестницам домов, собрались возле Свиных ворот. Никто из них не нашел беглецов. Их нашли те двое, что лежали сейчас в переулке с перерезанными глотками.
— Ирма, — тихо шептал Рудольф, — ты одета как крестьянка и вести себя должна как крестьянка. Понятно?
— Понятно, — Ирме уже надоедали нотации.
— Тогда ведите себя, как должно! На всех, кто выше вас по положению прямо не смотреть. Отвечать, добавляя 'господин' и 'госпожа'. Не противоречить, не огрызаться, не… не сверкать вот так глазами!
— Да он…
— 'Он' был дворянином и имел полное право обойтись с приглянувшейся ему крестьянкой так, как ему заблагорассудится. Не изнасиловать же он вас хотел, только потискать. Больше так не делайте, а то нас найдут, просто пройдя по следу из зарезанных дворян. И так их уже трое…
— Я не собираюсь терпеть, когда ко мне относятся как к…
— Как к крестьянке? — Рудольф внимательно посмотрел на запнувшуюся Ирму, — Авы можете доказать, что это не так? Например, громко и во весь голос объявив, кто вы такая?
— Нет…
— Тогда терпите.
— Я не выдержу!
— Крестьяне, — холодно заявил Рудольф, — живут так всю жизнь.
