Джеффри ответил Корделии таким же сердитым взглядом.
— Бывают времена, когда грубость быстрее приводит к цели, сестра.
— Еще бы, лишь когда она рассердилась, то смогла на мгновение выйти из апатии, — Грегори внимательно разглядывал Нан, ее лицо снова стало гладким и невыразительным. — Но только на мгновение.
— Неужели тебе все равно, как тебя называют, девушка?
— Я уже сказала, что это ничего не значит, — прошептала девушка.
— А твоя жизнь? — тоже прошептал Грегори.
Наконец Нан вздохнула.
— А что жизнь? Дни проходят. Засыпаешь, а когда просыпаешься, уже другой день.
— Ты не хочешь умереть?
— Мне все равно, — она несколько раз мигнула и зевнула.
— Но кто-то тебе не безразличен! — настаивал Джеффри.
Однако Нан только пожала плечами, ресницы ее задрожали, закрываясь. Она свесила голову набок.
— Она спит, — удивленно сказал Грегори.
— Конечно! — Корделия подняла голову. — В ней осталось так мало жизни, что когда она перестает двигаться, сразу засыпает! Брат, разбуди ее!
— Разбудить? — возразил Магнус. — Я едва удерживаю ее!
— Это твое дело, сестра, — объяснил Грегори. — Ты искуснее всех нас в чужих мыслях.
— Ты немногим хуже меня, — раздраженно бросила Корделия, но все-таки сосредоточенно посмотрела на Нан, наморщив лоб. Немного погодя старшая девушка вздохнула, веки ее снова задрожали, она подняла голову, замигала и осмотрелась. Начала было что-то говорить, но слова сменились зевком. Она провела кончиком языка по губам и снова огляделась.
— Что?.. О! Значит, вы не мой сон?
— Ну уж нет, — заверил ее Магнус, — но если не пойдешь с нами, сама превратишься в сон.
— Пойти с вами? — наконец Нан полностью раскрыла глаза. — А зачем?
— Потому что если останешься, превратишься в злое существо!
Нан нахмурилась, задумавшись, потом пожала плечами.
— Какая разница, кем я стану? У меня внутри сухая теплая комната. Стены ее увешаны шпалерами, а пол покрыт толстыми коврами. Там столы и стулья сверкают дорогим деревом, и есть большой диван с пуховой периной. Я не одинока, потому что мое общество составляет благородный джентльмен. По правде говоря, он меня любит до безумия, приносит мне вкусную еду и дорогие вина, танцует со мной и разговаривает, пока я не засыпаю.
— А потом пьет твою кровь, — сообщил ей Магнус с самым мрачным видом. — Поэтому ты такая безжизненная, поэтому у тебя следы на горле.
Нан подняла руку, потрогала горло.
— Это… да, но… — она смущенно смолкла.
— Он вампир, — мягко сказала Корделия. — Он питается твой кровью и лишь для этого держит тебя.
Нан поежилась.
— Ой! Правда?
— Уверяю тебя, он это делает, — заверила потрясенная Корделия. — Разве тебе и это все равно?
Взгляд Нан дрогнул.
— Кажется, да. Когда-то мне было не все равно, но теперь…
— Но тебе не должно быть все равно! — воскликнула Корделия. — Пойдем с нами! Мы еще можем тебя спасти!
— Спасти меня? — Нан, мигая, нахмурилась. — От чего?
— От того, что ты и сама станешь вампиром! Если он и дальше продолжит пить из тебя кровь, ты станешь такой же, как он!
— Ого! — Нан поджала губы и задумалась. — А это плохо?
— Ужасно! — настаивала Корделия. — Неужели ты хочешь сделать другому то, что он сделал тебе? Хочешь забирать жизнь человека из его вен?
Нан сосредоточилась, думая…
— Не слишком-то волнуйся, — саркастически вставил Джеффри. — Ну что, ты за добро или за зло? Это очень просто.
Нан мигала, совершенно запутавшись, и Корделия сердито посмотрела на брата.
— Ей действительно все равно, — задумчиво проговорил Грегори. — Надо сформулировать вопрос по-другому… Нан, почему бы тебе не пойти с нами?
— Да! — подхватила Корделия. — Почему бы не пойти?
Нан сосредоточенно наморщила лоб. Наконец лицо ее снова прояснилось.
— Действительно, почему бы не пойти? — она подняла руку и даже чуть улыбнулась. Магнус осторожно отпустил ее и отступил, но она сама взяла его за руку. — А куда мы пойдем?
— В ближайшую деревню, — с огромным облегчением ответил Магнус. — Джеффри, ступай вперед.
Джеффри не нужно было уговаривать. Он обнажил меч и зашагал впереди всех по тропе. За ним следовал Магнус, поддерживая Нан, дальше Корделия и Грегори, а тылы прикрывал Фесс.
Джеффри прошел поворот тропы и уже миновал большой дуб, когда Магнус попятился.
— Подожди! Что-то в этом дубе…
Среди множества теней одна шевельнулась, отделилась и с улыбкой вышла навстречу процессии. Одежда черная, обтягивающая фигуру; лицо белое, словно вымазанное мелом, глаза затенены, и только губы очень, очень и очень красные.
— Только поцелуй, — сказал он и потянулся к Корделии. — Поцелуй. Один лишь поцелуй.
Но Корделия ударила его по руке и резво отскочила, а Джеффри встал между ними и ударил вампира мечом — но вампир только раздраженно глянул на свою грудь.
— Ты порвал мне рубашку.
Грегори удивленно присмотрелся. Ни пятна на одежде, ни крови на мече.
Заметив его недоумение, вампир улыбнулся, показав длинные заостренные клыки.
— Нет, сталь не может повредить мне, а я проголодался. И если не хочешь дать мне попить, верни мою девушку, — и он потянулся в Нан.
— Прочь! — Магнус ударил его по руке, вопреки отвращению. — Она не твоя вещь, она женщина со своими правами, а не раба.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь, мальчик, — усмехнулся вампир. — Скажи, Нан, чья ты?
— Конечно, твоя, — Нан попыталась было подойти к нему, но Магнус ее удержал. — Отпусти! — закричала одурманенная девушка, вырываясь из его рук.
— По какому праву ты ее удерживаешь, если она хочет уйти? — ехидно спросил вампир.
— А по какому праву ты держишь ее, если она хочет уйти туда, где ее разум восстановится? спросил в ответ Грегори.
— А это что за отродье? — рявкнул вампир. — Убирайся, ты мне мешаешь! — и он протянул к Грегори когти.
Джеффри вскрикнул и снова бросился на кровопийцу, но на этот раз вампир неуловимо увернулся, схватил мальчишку и потащил к своей пасти.
— Нежненький, — приговаривал он. — Сочненький!
Магнус выпустил Нан и, бросившись на вампира, вырвал из его рук Джеффри. Бледный мужчина взлетел в воздух и продолжил полет, сморщившись и превратившись в летучую мышь. Заложив крутой вираж в воздухе, он снова спикировал к Грегори.
— Да у него птичьи мозги! — рассмеялся Джеффри. — Давай, курица! Какая на очереди грязная выходка? Нелепая птица!
