Летучая мышь развернулась, глаза ее полыхали пламенем, она напала, но Джеффри благоразумно юркнул за Фесса. Мышь даже не попыталась преследовать мальчишку, она устремилась прямо к шее Фесса, блеснули ее острые, как иглы, зубы, — и вампир со звоном врезался в металл. Оглушенная мышь кубарем полетела вниз и лишь у самой земли сумела выровнять падение, беспорядочно размахивая крыльями.
Но и этого времени Магнусу хватило, чтобы найти длинную палку.
— Одна дубина заслуживает другой,[2] — усмехнулся он и от души врезал той по крыльям.
Дубина хлопнула вампира по макушке. Тот хлопнулся на землю.
Дети ошеломленно застыли.
Нан беззвучно вскрикнула и рванулась к упавшему существу.
Джеффри встал на ее пути.
— Нет! Ты теперь свободна от него и навсегда останешься свободной!
— Пройдет немало времени, прежде чем она перестанет тосковать по нему, — заметил Фесс. Джеффри кивнул, схватил Нан за руки и оттащил подальше в сторону.
— Что теперь? — спросила Корделия. — Не можем же мы оставить его так: он оживет и снова начнет пить кровь.
— Ну, на этот случай у нас есть тут один поджидающий, — напомнил Грегори. — Магнус, зови.
Магнус распрямился, улыбнулся и позвал:
— Малый народец! Мы сделали, что смогли! Приходите и помогите нам!
— Идем, и с радостью! — со всех сторон из травы посыпались эльфы. — Не зря мы надеялись, что такой юный чародей, как ты, остановит этот злой рок, и мы наконец-то от него избавимся.
— Мы можем оставить его вам? — с облегчением спросил Магнус.
— Конечно, — ответил эльф. — Обещаю тебе, что больше он не будет беспокоить жителей этой земли.
— И то правда, — согласился домовой. — Год назад его здесь не было. И больше не будет.
— Большое спасибо, — Корделия тем не менее все еще беспокоилась. — А что нам делать с Нан? Мы не можем взять ее с собой. А сама о себе она еще не способна позаботиться.
— Успокойся, — обнадежила ее женщина-эльф. — Мы присмотрим за ней, пока ее тело снова не наполнится кровью, потом мы сотрем из ее памяти все воспоминания о земле эльфов и вернем в родную деревню.
Эльфы окружили вампира, а их предводитель приказал:
— Теперь уходите, молодые люди. Мы сделаем все, что нужно, а вам не стоит на это смотреть.
— Мы уходим, с вашего позволения, — попрощалась Корделия. — Добра вам, малый народец! И будьте добры к Нан.
— Не сомневайся, — заверила ее маленькая женщина, и дети пошли прочь.
Не прошло и пятнадцати минут, как на тропе перед ними показался другой эльф. Заметив его, дети остановились.
— Как там дела? — спросил Грегори.
— Все в порядке, — ответил эльф. — Девушка спит и выздоравливает. Вампир же будет спать вечно — если, конечно, на него не набредет какой-нибудь придурок, не понимающий, с чем имеет дело.
— Значит, вы похоронили его на перекрестке дорог?
— Нет, если там когда-нибудь захотят построить дом, то могут его найти. Мы спрятали его в темной глубокой пещере.
Магнус нахмурился.
— Есть люди, которые бродят и по таким глубоким местам.
— Ты прав, — согласился эльф, — но мы протащили его по тайным путям, слишком узким для смертных. По ним может пройти только эльф или летучая мышь.
— Это хорошо, — но Магнус по-прежнему не улыбался. — Однако, добрый эльф, всегда найдутся люди, у которых энтузиазма больше, чем здравого смысла.
— И так будет всегда, — подтвердил эльф. — И что бы мы ни делали, от них нет защиты, молодой чародей.
Магнус наклонил голову, глядя в пространство. Его раньше никогда не называли «молодым чародеем», и это заставило его задуматься.
— А с Нан все будет хорошо? — с тревогой спросила Корделия.
— Само собой, — заверил ее эльф, — хотя она никогда больше не будет так полна жизнью, как раньше.
— Жаль, — Грегори печально улыбнулся. — Но разве не такова судьба всякого человека, раньше или позже?
— Не всегда, — возразил эльф.
— Действительно, и не нужно, чтоб так всегда было, — подхватила Корделия.
Это привело Магнуса в себя. Он встревожено посмотрел на сестру, но сказал только:
— Пошли! — и снова зашагал по тропе.
Глава одиннадцатая
Спустя некоторое время Магнус, ехавший на спине Фесса, неожиданно остановился и, нахмурившись, посмотрел сверху вниз на Джеффри.
— Что ты сказал?
Джеффри раздраженно глянул на старшего брата и повторил, но Магнус по-прежнему не расслышал ни слова.
— Нет, еще раз! — попросил он громче.
— Ты что, деревенщина, не слышишь, когда к тебе обращаются? — уже изо всех сил заорал Джеффри.
— Эй, кого это ты называешь деревенщиной? А если еле языком ворочаешь, как же я могу тебя услышать?
— Но я не говорил тихо! — вопил Джеффри. — Я говорил, как всегда!
— То есть, нетерпеливо, — указала Корделия. — Магнус, он говорил достаточно громко. Почему ты сегодня его совсем не слушаешь?
— А ты почему кричишь? — отозвался Магнус.
Корделия удивленно остановилась и посмотрела на братьев.
— Я кричала?
— Кричала, — громко заверил ее Джеффри. — Почему?
— Не знаю…
— Потому что иначе мы бы не разобрали ее слов, — разумно предположил Грегори, хотя и говорил гораздо громче, чем обычно. — Но почему? Может быть, сам воздух поглощает наши слова?
Дети недоуменно смотрели друг на друга, пытаясь разгадать загадку, как вдруг все почти одновременно ощутили, что что-то здесь не так. Джеффри поднял голову.
— Что-то изменилось.
— Действительно, — Корделия оглядывалась, сведя брови. — А что?
Магнус подозрительно разглядывал соседние деревья.
Потом Джеффри догадался:
— Музыки больше нет!
Компания обратилась к нему, широко раскрыв глаза.
— И правда! — воскликнула Корделия. Неожиданно звонкий аккорд окружающих камней вновь разорвал блаженную тишину.
Грегори недовольно поморщился и зажал уши руками.
— Вот почему мы так кричали! Музыка стала такой громкой, что заглушала даже наши голоса!
