снова вопьется в мое тело. Рука среагировала молниеносно, словно мозг даже не принял участия в этом движении: я с точностью повторил замах Кобальта, и одновременно с тем, как змея ударила по мне, железная цепь врезалась в его плечо. От неожиданности негр взревел как раненный бык. Его захлестнула такая волна ярости, что я не смог сдвинуться с места, и словно на яву увидел большие черные руки... свои большие черные руки.... которые все туже и туже сжимаются на чьей-то худой, почти цыплячьей шее. Еще немного и под пальцами захрустят позвонки этого недоноска, он будет хрипеть и царапать своими хилыми ручонками, пока не затихнет...
...
– Инк, хвати! Отпусти его, Инк! – чей-то такой далекий голос прорвался сквозь красную пелену.
И не подумаю! Я еще крепче сжал руки, чувствуя под пальцами железные звенья. Это не позвонки. Но сейчас я тоже услышу их хруст. Плотоядная усмешка перешла на мои губы. Услышу хрип.
Кто-то несколько раз наотмашь ударил меня по щекам.
Черт побери! Как они смеют?! Ну держитесь, сейчас закончу с этим выблядком и возьмусь за вас. Я стянул цепь еще сильнее, почувствовав, как в кожу впиваются острые края звеньев.
Что-то холодное и мокрое потекло по макушке, по вискам, за воротник, на ресницы, в нос. Я тяжело вдохнул, и как будто впервые за долгое время открыл глаза. Надо мной стоял Спарта с перевернутой пустой пластиковой бутылкой, судя по всему еще секунду назад полной воды. Я заморгал часто-часто и захотел вытереть лицо, но руки как будто свело. С другой стороны на коленях стоял Гудвин, никогда еще не видел у него такого лица – тревожного и растерянного одновременно. Он осторожно взял меня за запястья и попытался освободить, разогнуть мои скрюченные судорогой пальцы.
Только тут я посмотрел вниз...
Подо мной распростерлась гигантская туша Кобальта. Негр лежал лицом вверх, и его белки, будто два варенных яйца, вылезли из орбит. Кожа приобрела странный фиолетовый оттенок, словно переспелый баклажан, который вот-вот лопнет, забрызгивая все вокруг зловонными семенами. На шее Большого Ко была намотана цепь, концы которой туго, до белых костяшек, сжимали мои собственные руки
Глава 17. Охота в джунглях
Мне все больше и больше не давал покоя Дэвон. В голове то и дело прокручивалась картинка падающего в темноту человека и то ощущение, которое я успел поймать через секундное прикосновение. Он выслеживал нас. Он что-то знает. Нечто важное. И...возможно, он колеблется.
Пожалуй, это все. С каждым разом видение становилось все более блеклым. Как бумага, которая постепенно желтеет и рассыхается, как выцветающие на ней чернила. Скоро мне не по силам будет прочитать даже и такой малости.
Фрэй может устраивать бесконечные патрули по резервации, обыски и даже облавы, он может готовить закрытие территории. Но такие масштабы не для меня. Все, что я могу, это только самому попытаться выследить Дэвона. Хотя бы приблизиться к нему на достаточное расстояние, чтобы снова почувствовать этот флер и, возможно, разгадать загадку, что за призрачная фигура стояла в моих ощущениях позади него.
Фрэй заявил, что собственноручно сломает мне шею, если я в одиночку вздумаю шататься по резервации – грех не предоставить ему такой возможности. В последнее время,если те шустрые ребята в черном решают кого-то убрать, то не поможет и целый батальон охраны. Боевиков с обеих сторон убивали поодиночке и группами, каждый день приносил новые трупы, и теперь их количество не могло оставить равнодушным даже самого застарелого циника.
Под ногами чавкала густая грязь – концентрированная, особая грязь резервации. Она слегка зеленоватого цвета и имеет такой же отвратительный душок тухлятины, каким приправлен воздух на набережной. Сверху моросил дождь, и я накинул на голову капюшон дождевика, одолженного у кого-то из наших боевиков. Сложно придумать более унылый осенний день. Вставленные в уши наушники с музыкой, возможно, могли бы немного поправить дело, но это только мешало бы моему мероприятию.
Единственный доступный способ, которым я мог искать Дэвона, это с помощью моей эмпатии. Поэтому мне ничего не оставалось, как просто бродить по всем переулкам западных территорий, а это все равно что гулять в каких-нибудь заповедных лесах. Что ждет тебя здесь, человеческий детеныш?
Над головой толстыми лианами свисали провода – скверная особенность этих мест: все коммуникации идут снаружи, ничего не прячется. Низкие постройки смыкались крышами, отчего казалось, что на улице постоянные непроходящие сумерки. Не знаю, по какому принципу в свое время Монах и Фрэй делили территорию, но в результате восточная часть с улицей Трех Домов досталась нам, а западная с заведениями Золотого Лотоса и китайским поселением – Аарону. На тот момент всем казалось, что бритоголовому повезло, но по прошествии многих лет наша половина территории стала намного ценнее. Фрэй, можно сказать, заново создал свой район, сделал его более благополучным – так что люди начинали перебираться жить именно туда.
В соседнем переулке я почувствовал чье-то присутствие и решил, что прогулки-прогулками, а испытывать судьбу не стоит – лучше продолжить свой путь уже по крышам. В последнее время боевики западной группировки постоянно на нервах, чуть что – пытаются намотать твои кишки на кулак. Скорей бы уж определился их новый лидер, будь-то Фрэй или кто-то еще. Когда сотня человек, не умеющих ничего, кроме драки, остается без головы и не знает чем себя занять – это страшно.
Крыши были скользкими и ветхими, но – единственное счастье – практически сплошными. Я остановился недалеко от 'Будды': все осталось на своих местах – сгоревшие останки здания убирать некому. Гарь и копоть были изрядно размыты дождями, что превратило здешнюю грязь из зеленой в черную. Тишина, будто все вымерли. Отсюда всего десяток крыш до дома, где раньше обитал Монах. Старое пятиэтажное здание возвышалось над всеми остальными, как жаба среди низкорослых лягушек. Соблазн подойти к нему ближе был очень велик – Дэвон вполне может быть внутри. Но в тоже время из окон я буду виден как на ладони, так что мой поиск может кончиться очень нехорошо.
Я постоял еще немного в нерешительности, но затем развернулся и стал обходить тот дом по большому кругу. Внизу кто-то тоже развернулся и последовал за мной. Выдало его проклятье, мысленно брошенное мне вслед, словно я заставлял незнакомца шляться по такой мерзкой погоде. Но, к несчастью, это явно был не Дэвон. Я спрыгнул с крыши – в том месте она спускалась настолько низко, что, казалось, постепенно врастала в землю. За углом неприметный сутулый парень разговаривал с кем-то по телефону, голова его то и дело поднималась вверх к крышам, но, никого не увидев, он начинал постепенно поворачиваться вокруг своей оси.
Когда я двинулся в его сторону, он как раз стоял ко мне боком. Уловив движение, сутулый дернулся и бросил на меня быстрый трусливый взгляд. Видимо, худшие его опасения подтвердились, потому что он сунул телефон в карман и задал такого стрекача, с такой стремительностью, которой никогда не ожидаешь от сгорбленного человека.
Отлично! Быть мне в этой черной грязи до самого затылка. Я побежал за ним, ощущая, как ботинки чмокают в липкой жиже и тормозят мое движение. Человек несся со скоростью газели, улепетывающей от гепарда (и, судя по всему, не так уж редко приходилось ему это делать), затем резко свернул в правый переулок. Я едва успел повернуть за ним, но между домами уже никого не было. По инерции пробежал еще несколько шагов.
Хороший трюк! Но со мной не пройдет. В переулке все еще было полно страха и адреналина – значит, и его хозяин все еще здесь. Я повернул назад как раз в тот момент, когда парень высунул свою голову между двух мусорных баков. Встретившись со мной взглядом, ловкач выскочил из своего укрытия, словно там ему черти жгли пятки, и припустил в обратную сторону к выходу из переулка.
Догонялки.
Что ж, добавим к ним мои правила. Я отстегнул оба конца цепи от пояса и, выбежав вслед за сутулым, просто швырнул ее ему в лодыжки. Африканские племена для такого трюка использовали веревку и два кокоса. На моей цепи было два груза с обеих сторон – надо отдать должное терпению Гудвина, вместе с которым мы перепробовали много вариантов для этого оружия, измеряя оптимальную длину цепи, количество и вес грузов. Пожалуй, получившимся результатом могу пользоваться только я, но это не
