— Ты у него ванную видел? — прошипел Виктор Павлу в ухо. — У него там холодильник стоит! И диванчик!
— Завидно? — Павел отшатнулся, демонстративно прикрыл ухо и вдруг заорал на всю квартиру: — Эй, Кулёк, тут некоторые интересуется, на фига тебе в ванной диван с холодильником!
— Как, зачем? — засмеялся Валентин. — Вылезаешь из ванны, достаёшь из холодильника пиво, ложишься на диван и балдеешь.
Виктор поморщился, покрутил пальцем у виска.
— Да ладно, Муха, не завидуй, — примирительно сказал Валентин. — Скоро и у тебя своя хата будет.
— Сговорились? — пробурчал Виктор. — Ничего я не завидую. Просто квартира будет ещё через год, а знаете, как впятером в двух комнатах. А скоро и вшестером.
— Да… — протянул Валентин. — Слушай, а вы что, подождать не могли?
— Что? — Виктор сузил глаза. — Ты о чём?
— С ребёнком, — Кулеев, похоже, ничего не замечал. — Пока квартиру не получите.
Виктор набычился, оглядел всех троих, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и пошёл на балкон.
— Что это с ним?
— У нашего Мухи новая дурь, — усмехнулся Павел. — Он теперь считает, что предохраняться нельзя.
— Я тоже гондоны не люблю, — объявил Руслан. — В них как в скафандре.
— Ты не понял, Русик. Он считает, что предохраняться вообще нельзя. Никак! Мол, если детей даёт Бог, то мы не имеем права этому противиться. Безнравственно это.
— Что-то в этом есть… — Русик на секунду задумался и вдруг усмехнулся. — Слушайте, но ведь сколько тогда у него детей будет! Больше, чем у наших в сёлах. Молодец, Муха! Будет отец-герой!
— Э, нет! У него всё продумано. Половой акт без цели зачатия тоже безнравственен.
— Как? — не понял Руслан.
— Это значит, что трахаться просто так нельзя. Если ты не хочешь в данный момент заделать ребенка, то облейся водой и иди спать в другую комнату, — объяснил Валентин и ухмыльнулся: — Ну и Муха! А когда-то просил меня презервативов ему купить: сам он, видите ли, стеснялся.
— В другую? — вытаращил глаза Руслан. — Да пошёл он! А когда ему просто так хочется, он что терпит или дроч…. Эй, Муха…
— Сдурел! — схватил его за плечо Павел. — Оставь его!
Балкон, в отличие от квартиры, был вполне обычный, и четыре человека заполнили его почти полностью. Внизу шумел проспект Победы, который в народе до сих пор называли Августовской. Когда-то Валька думал, что это две разные улицы, потом — что Августовской его называют только неграмотные и старики. Что проспект назван так в честь победы в стодневных боях, которая пришлась как раз на август, он узнал только в школе. И то от Пашки.
Давным-давно ничего не осталось от тихой улочки, разделявшей когда-то собственно город Грозный и станицу Грозненскую. Теперь это была одна из самых оживлённых и красивых улиц с широкой и тенистой аллеей и вечно заполненными тротуарами. Вот и сейчас народу на улице было полно, особенно под балконом. Там бурлил небольшой людской водоворот. Это люди выходили и входили в детский мир, который тоже имел своё неофициальное название — «Красная Шапочка». В детстве Валька очень любил ходить в этот магазин и обязательно старался дотронуться рукой до встречающих его у входа фигурок медведя и девочки в красной шапочке. Теперь магазин был уже не тот — казался маленьким и неудобным. Да и купить в нём ничего особенного было невозможно. Но волшебные фигурки всё так же стояли у дверей, и при их виде по-прежнему загорались глаза у детей.
— Тапик, помнишь, мне когда-то акробата на проволоке здесь купили? — спросил Валентин. — А ты его в этот же день разобрал: хотел узнать, почему он не падает.
— А ты орал и обещал пожаловаться родителям! — Виктор затянулся и выпустил несколько колец дыма.
— Фокусник! — похвалил Руслан, набрал полный рот дыма и попробовал повторить.
Колец не получилось.
— Не так это просто! — засмеялся Павел. — А помните, мы на аллейке слушали «Монте Карло», а милиционер требовал уйти подальше.
— Патаму, што здеся проживают уважаемые люди, а вы им мешаете. Освободите па-харошему! — очень похоже произнёс Валька.
Все засмеялись.
— А теперь, значит, ты, Кулёк, уважаемый человек? — задумчиво спросил Виктор.
— Точно! — засмеялся Валя. — Так что не вздумай у меня под окнами музыку включать.
— Какая теперь, на фиг, музыка? Когда это было?
Валентин посмотрел на него изучающее, ничего не сказал и вытащил пачку сигарет. От «Мальборо» никто не отказался. Несколько минут все молча курили, выпуская вверх тонкие струйки дыма. Виктор выпускал кольца.
— Пацаны, — предложил Валя, — а давайте выпьем! Сами. Как раньше. Сейчас притащу.
У женщин общий разговор завязывался с трудом. Сначала обсудили детей; Анин Игорёк собирался в первый класс, и Света, чья Наташка перешла в четвёртый, делилась опытом. Потом Светлана немного пожаловалась, что в двухкомнатной квартире вместе с родителями уже тесновато. Слава богу, скоро Витя получит новую.
— Это Валя помог, — включилась Ольга. — А то бы вы еще сто лет очереди ждали.
Все промолчали. Света налила в стакан сока и стала медленно пить.
— Валя не мог не помочь другу, — ничего не замечала Ольга. — Он сразу как маленький становится, как будто они действительно кровные братья. Аня, а почему твой к Вале на завод не переходит? Валя, между прочим, обижается. Ой, извини — это же, наверное, из-за того, что ты…. Прости, пожалуйста!
Сразу забилось сердце. Анна молча сосчитала до пяти, надела на лицо улыбку и подняла глаза на Валькину жену.
Ольгино милое личико изображало крайнюю степень неловкости, и только на дне зелёных глазах затаились удовлетворение и злость. Холёной рукой она демонстративно теребила висящую на шее цепочку с маленьким кулончиком. Золотой стрелец сверкал рассыпанными по нему бриллиантами, и Ане казалось, что каждый лучик бьёт точно в неё. Как стрелой. Перед глазами сразу встала почти такая же цепочка с маленькими золотыми весами. Весы увеличивались в размере, становились громадными, начинали заслонять всё вокруг. Анна дёрнула головой и разозлилась: «Что за ерунда?» Дурацкий кулончик она не надевала сто лет и даже не помнила, где он валялся. «Вот же гадина!»
— Хороший у тебя кулончик, Оля, — сказала Аня.
— Правда? — елейно улыбнулась Ольга и поцеловала золотого стрельца — Валя подарил! А твой знак зодиака, кажется, весы?
— И что?
— Нет-нет, ничего! Тоже красивый знак, тебе бы пошёл! А разве у тебя нет такого?
— Нет, — холодно сказала Аня, по хребту пробежал холодок.
— Да? Значит, я ошиблась! Вы не представляете, девочки, какая я стала рассеянная после рождения Юльки.
— А где она? — спросила Света, толкнув Аню под столом ногой — У родителей?
— Да. Там ей лучше: папа от неё без ума, да и воздух там почище. Ну, вы понимаете…
Они понимали. Ольгин отец работал вторым секретарём горкома и жил в новом обкомовском доме. Там, конечно, было «почище».
— Она такая забавная! Аня, знаешь, как она твоего Павлика называет? Дядя Тяпа. Правда, смешно? Света, ты почему ничего не ешь? Икру хоть попробуй — тебе сейчас полезно. А вот, смотрите, что мне ещё Валя подарил!
Ольга приподняла волосы, и мочки ушей заискрились сотнями бело-фиолетовых бликов.
— Бриллианты. Правда, красивые? А вот ещё! — она вытянула руку, и такие же блики заиграли на
