– Софья Дмитриевна, все уже в вашей комнате, – прозвучал позади нее вкрадчивый мягкий мужской голос.
Она оглянулась. У нее за спиной стоял смуглый голубоглазый красавец лет тридцати, гипертрофированно мужественный, с широкими черными бровями и остриженными под бобрик светлыми волосами.
«Забрали вещи из машины. А куда дели Фазиля?» – подумала Соня.
– Вашего водителя отправили в город, – сказал Хот. – Познакомьтесь, это Никита, он проводит вас в гостевой дом. Спокойной ночи, Софи.
– Погодите, как же отправили водителя в пургу? – спросила Соня. – Вы сказали, что ехать опасно.
– Он отчалил пару часов назад, пурга началась позже, – объяснил красавец.
– Софи, расслабьтесь. О чем вы думаете? Водитель, телохранитель. Какое вам до них дело? Опомнитесь. Кто вы и кто они? – мягко, с философской задумчивостью произнес Хот.
Свет погас, оркестр заиграл нечто томное, по залу поплыли разноцветные блики. Хот растворился в этой пестрой темноте.
– Софья Дмитриевна, почему вы такая грустная? – красавец все еще стоял позади, положив руки на спинку ее стула. – Смотрите, танцуют, позвольте, я приглашу вас. Вы можете называть меня Ник.
Прямо возле столика, задевая стулья, танцевал бывший певец со своим бойфрендом. Он, как мешок, висел на мальчике, обвив его шею руками, и тихо, жалобно подвывал музыке. Неподалеку продолжала танцевать пожилая полная дама, все так же извивалась и трясла бюстом в печальном одиночестве. Водочный магнат, обняв хрупкую спутницу, погрузил свой выразительный пятачок в ее декольте и монотонно покачивался.
Руки красавца Ника скользнули со спинки стула Соне на плечи.
– Где мой охранник? – спросила Соня и резко передернула плечами.
– Простите, Софья Дмитриевна, это мне неизвестно. – Он убрал руки, отступил на шаг и почтительно поклонился: – Я вижу, вы устали, раздражены. Позвольте, я провожу вас в гостевой дом.
– Нет. Я должна поговорить с Петром Борисовичем. Будьте любезны, найдите его.
«Я тяну время, жду Диму, – подумала Соня. – Допустим, сейчас эта мужественная кукла отыщет Кольта. Что я скажу ему? Спрошу, как ему удалось подружиться с господином Хотом? Потребую отправить меня домой, в Москву? Или в Зюльт-Ост, к дедушке?»
Красавец отошел на пару шагов и с кем-то совещался через переговорное устройство. Соня вытащила сигарету из пачки, которую оставил на столе Дима. Зажигалку не нашла, но тут же вспыхнул огонек. Ник дал ей прикурить.
– Петр Борисович уже отдыхает. Мне сказали, что беспокоить его неудобно. Завтра утром вы с ним обязательно увидитесь.
– Тогда найдите Орлик Елену Алексеевну.
Ответа Соня не услышала, оглушительно загрохотал рок. Толстые цветные лучи носились по темному залу, пульсировали в бешеном ритме, выхватывали из мрака фрагменты фигур, синие головы, красные руки, зеленые ноги. Соне показалось, что где-то возле эстрады в лиловом световом овале мелькнуло лицо Димы, вспыхнули стекла очков. Цветные части тел дергались, прыгали, мелькали. Соня поднялась, медленно двинулась к эстраде сквозь эту пятнистую густую мглу, как сквозь морскую воду, кишащую радужными медузами. Подошвы туфель неприятно скользили по паркету, пляшущие невидимые фигуры задевали, толкали, что-то холодное, влажное прикоснулось к локтю.
– Софья Дмитриевна, вы все-таки решились потанцевать? – сквозь адский грохот прорвался голос Ника.
Твердые ледяные пальцы стиснули ее запястье. Она попыталась выдернуть руку.
– Нет, не пущу! В темноте я вас потеряю!
– Ладно, все, отведите меня в гостевой дом! – прокричала Соня сквозь грохот рока.
Ледяные пальцы скользнули от запястья к кисти. Проворно лавируя между столиками и прыгающими, дергающимися танцорами красавец повел ее к выходу. Пока они пробирались сквозь ресторанный зал, несколько раз ей опять почудилось лицо Димы, то в зеленой, то в алой вспышке. Она вздрагивала, а спутник еще сильнее сжимал ей руку, приостанавливался, кричал в ухо:
– Что? Что такое?
Когда подошли к выходу, она в последний раз оглянулась, но ничего, кроме пляшущих разноцветных пятен, не увидела.
В пустом светлом фойе грохота почти не было слышно, однако в ушах все еще звенело, и в глазах продолжали прыгать цветные пятна. Соня резко выдернула руку из холодных цепких пальцев, быстро подошла к креслу, села и сказала:
– Я никуда не пойду, пока здесь не появится мой охранник.
– Ну, Софья Дмитриевна, зачем так нервничать? Давайте я буду вас охранять, – красавец Ник элегантно присел на подлокотник кресла и, как бы ненароком, положил руку Соне на колено.
Лицо его оказалось совсем близко, и повеяло знакомым тухлым запашком.
– Не смейте меня трогать. Быстро, сию минуту, разыщите моего охранника, – произнесла она, отворачиваясь от вонючей пасти.
Он убрал руку, медленно поднялся с подлокотника, отошел на пару шагов и стал тихо совещаться с кем-то через рацию. Как ни прислушивалась Соня, ей не удалось разобрать ни слова, хотя говорил он по- русски.
Через фойе прошло трое ряженых из службы безопасности Йорубы. Высокая блондинка в узком парчовом платье процокала к дамскому туалету. Соне показалось, что это та самая блондинка, которую она видела в ресторанном зале рядом с Димой. Ей даже пришла в голову мысль окликнуть ее, спросить, где тот молодой человек в очках, с которым она беседовала минут сорок назад. Но мысль показалась идиотской.
«Я просто буду сидеть здесь и ждать Диму. Они не могут ничего сделать со мной насильно, – думала Соня, – им нужно добровольное согласие. Да, со мной ничего не сделают. А с Димой?»
– Софья Дмитриевна, я все выяснил. Вашего охранника нет на территории дворца. Он уехал вместе с шофером.
Красавец Ник не решился опять присесть на подлокотник, он встал напротив, смотрел сверху прозрачными голубыми глазами. Вранье было таким очевидным, а глаза излучали такое приторное влажное сияние, что Соня засмеялась. Красавец по-своему истолковал ее смех, улыбнулся, протянул руку и зашептал с придыханием:
– Софи, пойдемте, я покажу вам зимний сад, там потрясающие розы, а потом отведу вас в гостевой дом. Я буду с вами, и никто, никто нам не нужен, вы такая красивая, я с ума от вас схожу, Софи!
Соня, продолжая смеяться, ткнула пальцем ему в солнечное сплетение и тихо, ласково произнесла:
– Ник, пока вы не сошли с ума, извольте найти моего охранника.
– Зачем он вам, Софи? Разве я хуже?
– Вы механическая кукла, меня от вас тошнит.
Она почти не удивилась, когда шикарная мужественная физиономия задергалась в мелком тике. Задрожали щеки, скривились губы, глаза быстро заморгали. В отличие от горничной Лойго и администраторши мадам Эльзы это существо почуяло неладное, схватилось руками за лицо.
«Наверное, новичок, совсем недавно стал куклой, еще не привык», – подумала Соня и окликнула беднягу:
– Эй, Ник, успокойтесь, это сейчас пройдет.
Но он не услышал ее. Он стоял, в панике щупал лицо. Пальцы дрожали вместе с лицевыми мышцами. Глаза уже не моргали, вылезли из орбит и неотрывно смотрели в одну точку. Соня оглянулась, за спиной было зеркало. В нем несчастный Ник видел отражение своего искаженного, скомканного, словно бумажный рисунок, лица.
– Вас не предупредили, вы не знали, что теряется связь между эмоциями и мимикой, – сказала Соня, – и что изо рта воняет тухлой рыбой, вам тоже неизвестно.
В зеркале глаза их встретились. Лицо Ника все еще подергивалось. Он уронил руки и хрипло произнес:
