МИХАИЛ ЩЕГЛОВ
ИЗ ЖИЗНИ ВАЛЕРИЯ МАСЛОВА, ХОККЕИСТА И ФУТБОЛИСТА
Мысль написать книгу о Валерии Маслове пришла мне года три назад, когда я занимался сбором материалов по истории хоккейной команды «Зоркий» из подмосковного Красногорска. Как-то, возвращаясь оттуда под впечатлением бесед с ветеранами хоккея, в которых едва ли не каждый с искренним восторгом отзывался об игре Маслова, я отчетливо понял, что настала пора положить на бумагу воспоминания самого Валерия Павловича.
Далее случилось нечто для меня удивительное. Находясь в плену этих размышлений, я вошел на территорию стадиона «Динамо» и возле памятника Льву Яшину увидел... Валерия Маслова, вокруг которого хлопотала съемочная группа. Несмотря на жаркий августовский день на Маслове был серый двубортный в светлую полоску костюм, в котором он выглядел чрезвычайно импозантно. Оказалось, что Валерия Павловича привлекли к съемкам фильма о его давнем друге — главном тренере футбольного «Локомотива» Юрии Семине.
Поодаль, прячась в тени, Маслова поджидал человек одетый по-дачному — в спортивные брюки, тенниску и бейсболку. Присмотревшись, узнал в нем другого любимца болельщиков гремевшей в свое время команды московского «Динамо» по хоккею с мячом Георгия Канарейкина. Подошедший вскоре Маслов заключил старого товарища в объятия. После непродолжительного обмена новостями Канарейкин вопросил: «Куда направляетесь, Валерий Павлович?» — «Домой поеду. А вы, Георгий Васильевич?» — «Пойду на Малую арену посмотреть, как ребята тренируются». И друзья мирно разошлись в разные стороны. Мне же осталось только усмехнуться про себя: в былое время эти двое просто так никогда бы не расстались. Встреча могла завершиться заполночь в ресторане гостиницы «Советская» или другом злачном месте на нынешней Тверской, где любили устраивать застолья футболисты и хоккеисты той поры. Укатали, однако, сивку крутые горки...
Для меня — динамовского болельщика, чья юность пришлась на конец 60-х — первую половину 70-х годов, символом футбольного «Динамо» был, конечно, Лев Яшин. Но вратарь — фигура особая. Из полевых игроков московского «Динамо» мое воображение поражали Игорь Численко, Геннадий Гусаров, Георгий Рябов и Вааерий Маслов. В команде динамовских «русачей» восхищали своим мастерством многие — Вячеслав Соловьев, Евгений Герасимов, Владимир Плавунов, Георгий Канарейкин, но самым любимым моим хоккеистом был все тот же Валерий Маслов. Со временем именно он стал для меня наряду с Яшиным олицетворением «Динамо».
Договорившись с Масловым о совместной работе, я долго не мог определиться с формой изложения материала. Писать книгу от первого лица означало бы потерять многие любопытные детали, которые невозможно, зная характер Валерия Павловича, вложить в уста Маслова-автора. Излагать события в третьем лице значило обеднять текст отсутствием остроумных замечаний и образного языка Валерия Павловича, что, наверное, сумели оценить любители хоккея с мячом, поскольку он уже неоднократно выступал в роли телекомментатора. В результате был выбран третий вариант: беседы героя книги и журналиста. Что из этого получилось, судить читателям...
Глава
ПЕРВАЯ
Валерий Маслов из поколения послевоенных мальчишек, многие из которых не помнят своих отцов. В таких семьях о достатке могли только мечтать. Да и влияние улицы сказалось на их судьбах. Нашему герою повехпо. Его отец вернулся с фронта целым и почти невредимым. Вскоре он получил назначение командиром полка в подмосковном тогда Перове. Живя на территории воинской части, Валерий был в значительной мере защищен от многих «соблазнов», полублатной дворовой романтики.
Повезло Валерию Маслову и в том, что неподалеку находился стадион завода «Фрезер», на котором ежедневно в любой сезон играли в футбол или хоккей с мячом. Не только команды самого «Фрезера», но и других расположенных поблизости предприятий. И на «Фрезере», и особенно в Жуковском, где Валерий и фал позднее, ему случилось попасть в руки трене- ров-энтузиастов, не только обучавших, но и отдававших воспитанникам частицу своей души.
На этом ссылки на везение заканчиваются. Все остальное, что позволило Маслову со временем стать заслуженным мастером спорта, игроком сборных страны по футболу и хоккею с мячом, многократным чемпионом мира по хоккею, следует поставить в заслугу ему самому. И если футбольно-хоккейную карьеру Валерия Маслова справедливо считают примером спортивного подвижничества, да и как иначе можно назвать этот «внесезонный» марафон длиною в два десятилетия, то для понимания дальнейшего нужно обратиться к истокам...
— Начнем, Baлepuй Павлович, как говорится, от печки. Вспомните, пожалуйста, детские годы, расскажите о своей семье.
— Мой отец, Павел Григорьевич, был военным. Он окончил танковое училище в Ленинграде. Как-то на учениях в Чудове, что в Новгородской области в сотне километров от Ленинграда, познакомился с моей будущей мамой — Александрой Петровной. Вскоре его, молодого офицера, отправили на Дальний Во сток. Там родители вплоть до начала войны перемещались из гарнизона в гарнизон. Дети, так совпало, рождались с разницей в три года. Самая старшая сестра Ия — в 1931-м. Через три года появилась на свет Нина, в 1937-м — Надежда. Я родился в 1940 году — выходит, последыш. В паспорте место моего рождения обозначено так: военный городок Усть-Большерецкого района Хабаровского края. Даже не знаю, есть ли сейчас такое место на карте...
Всю войну мать с детьми и ее сестра Татьяна прожили в поселке под Иркутском. Мама устроилась работать буфетчицей. Может, это нас и спасло, худо-бедно какие-то продукты в доме были. Отец приехал за нами только в 1946-м. Привез, помню, целый мешок трофейных шоколадок. Он провоевал всю войну, закончил ее в Берлине. Сначала был танкистом, а вернувшись в строй после очередного ранения, попал в войска связи. Назначение для дальнейшего прохождения службы он получил, как сейчас бы сказали, в ближнее Подмосковье — командиром полка связи, расквартированного в Перове, на территории Кусковского парка.
— Стало быть, вы с юных лет получит возможность приобщиться к прекрасному. Бывшая усадьба графа Шереметева — жемчужина русской архитектуры...
— После войны там все было в довольно плачевном состоянии. Сначала все мы — солдаты и офицеры с семьями — разместились в бывших графских конюшнях. Позднее старшие офицеры перебра лись в отремонтированный Голландский домик. На семерых — с нами постоянно жила тетя — было две комнаты. Сказать, что мы, дети, да и взрослые тоже, часто любовались окружающими красотами, не могу. Помню только, что восстановительные работы на территории музея начались вскоре после нашего приезда.
В начале 50-х отцу дали трехкомнатную квартиру неподалеку — в Карачарове. Остановка автобуса
