Можно добавить, что в эти дни все вылеты дальних бомбардировщиков выполнялись днем. Как следует из германских источников, благодаря хорошему взаимодействию авианаводчиков, располагавшихся вблизи линии фронта, с истребительными подразделениями, немцам удавалось эффективно перехватывать группы советских бомбардировщиков, летящих, как правило, на средних высотах. С 23 по 25 июля асам эскадры JG3 и группы I/JG53 засчитали 32 победы, причем 20 побед были занесены на счет III/JG3. Несколько ‹Мессершмиттов» получили повреждения от огня стрелков ДБ-3, а командир 9-го отряда обер-л-т В.Бауер надолго вышел из строя из-за ранения, но в целом, командование 5-го авиакорпуса было удовлетворено результатами боев.
Закончим обзор документов штаба Юго-Западного направления боевым распоряжением, подписанным 31 июля начальником штаба генералом А.П.Покровским. К тому времени воздушная разведка доложила, что противник восстановил железнодорожное движение и начал подвозить средства материального обеспечения и пополнения. «Главком приказал, -говорилось в документе, - организовать ночью налеты одиночных самолетов на железнодорожные перегоны на участках: Бердичев, Шепетовка; Житомир, Ново- град-Волынский, Шепетовка; одновременно для разрушения железнодорожных путей, линий связи и организации крушений выбросить диверсионные группы».
Рассмотрение всех обстоятельств гибели 6-й и 12-й советских армий (командующие генералы И.Н.Музыченко и П.ГПо-неделин) выходит за рамки данной работы. Отметим лишь, что обстановка для войск ЮЗФ непрерывно ухудшалась, особенно, начиная с 20 июля. Вскоре вражеские танковые дивизии перерезали железную дорогу Погребище-Черкассы и угрожали выйти на дорогу Христиновка-Черкассы - последнюю коммуникационную линию обеих наших армий. Озабоченный положением этих объединений командующий войсками ЮЗФ обратился 24 июля к Буденному с просьбой передать их в состав Южного фронта. Маршал поддержал Кирпоноса, и на следующий день Ставка ВГК санкционировала такое решение. К сожалению, это только усугубило положение полуокруженных войск, поскольку им не оказали действенной помощи штабы ни Юго-Западного, ни Южного фронтов.
В частности, за 11 дней (с 14 по 24 июля) наша авиация не выполнила вылетов в полосе 12-й армии. И в последующие дни, когда начало смыкаться кольцо вражеского окружения на флангах этой группировки, «деятельность фронтовой авиации продолжала оставаться слабой и не целеустремленной», - констатировалось в одном из последующих отчетов. Относительно эффективными были лишь 23 вылета, выполненные экипажами 4-го авиакорпуса для ударов по механизированным частям противника на фланге 6-й армии. Однако, как отмечалось выше, они стоили больших жертв.
«Чайки» взлетают для удара по наземным целям. Юго-Западный фронт, июль 1941 г.
Командующий и штаб Южного фронта первое время очень плохо представляли положение вошедших в их подчинение армий. В оперсводке за 27 июля отмечалось: «Установить точное положение частей 6-й и 12 -й армий невозможно из-за отсутствием связи и незнания обстановки штабами 6-й и 12-й армий. Посланные на самолетах делегаты связи не вернулись». Вероятно, это явилось одной из важнейших причин принятия решений, не отвечающих моменту. В это время противник намеревался расчленить наши части надвое и уничтожить их. Командарм-12 генерал Понеделин, возглавивший борьбу в трудных условиях, разгадал планы врага и, прикрывшись сильными заслонами с запада и востока, отходил главными силами на юг. Дивизии 1-й танковой группы вермахта бросились в параллельное преследование, стремясь как можно глубже обойти отходящие колонны.
В отличие от советских штабов, не имевших данных разведки, немецкое командование оперативно получало информацию о противнике. Германские летчики не только следили за всеми крупными передвижениями советских войск, но попутно бомбили и обстреливали их. Зенитное прикрытие 6-й и 12-й армий оказалось совершенно недостаточным (43 пушки малого калибра и 81 среднего на 27 июля), к тому же, часть орудий использовалась для противотанковой обороны, а снарядов для 37-мм пушек недоставало. Однако потери советских войск от налетов авиации оказались невелики, поскольку главные усилия люфтваффе сконцентрировали на внешнем фронте планируемого окружения.
В конце июля некоторую помощь обескровленным объединениям оказали подразделения ГВФ, однако существенно улучшить снабжение терпящих бедствие войск не удалось. Военный историк генерал М.Д.Гревцов отмечал, что боевая авиация с 25 по 31 июля почти не привлекалась для помощи 6-й и 12-й армиям, если не считать эпизодических ударов по противнику мелкими группами на стыке 12-й и 18-й армий (последняя находилась юго-западнее). Лишь в последующие дни предпринимались налеты на неприятеля большими силами, но было поздно - 1 -2 августа кольцо окружения уже замкнулось.
Казалось бы, в след за передачей 6-й и 12-й армий в состав Южного фронта следовало передать и какую-то часть авиации. В частности, 44-ю и 64-ю авиадивизии, которые ранее действовали, преимущественно, в интересах объединения генерала Музыченко. Однако 30 июля их полностью переключили на решение задач Юго-Западного фронта. Не прошло и суток, как командование провело очередную реорганизацию. В последний день июля была создана так называемая Южная группа Юго- Западного фронта (начальник ВВС генерал
Т.Т.Хрюкин), в состав которой вошли обе вышеназванные авиадивизии. Перед ними поставили задачу поддержать в первых числах августа новый контрудар 26-й армии. Но уже в который раз из-за плохого управления организовать действия авиации на должном уровне не удалось.
Положение 6-й и 12-й армий становилось отчаянным. Заканчивались боеприпасы, горючее, медикаменты… Пытаясь помочь окруженным, Буденный приказал в ночь на 4 августа задействовать все имевшиеся в распоряжении ТБ-3. С их помощью удалось доставить из Днепропетровска и Полтавы 3400 снарядов разных калибров и 5 т горючего - всего 60 т различных грузов. Продолжить снабжение собирались и в последующие ночи, но этим планам не суждено было сбыться. 6 августа штаб Южного фронта телеграфировал генералу Понеделину: «В ночь с 5 на 6 августа вылетели самолеты для выбро-ски грузов. Не получили сигналов с земли, грузы не выбросили. Выло много костров и пожаров. С 6 на 7 будет повторный вылет…». К тому времени силы окруженных оказались почти исчерпаны, и вскоре наступила катастрофа. Из котла удалось выйти не многим, а среди лопавших в плен оказались и командующие обеих армий.
В заключение этой главы приведем выдержки из двух немецких отчетов, дающих оценку действиям частей люфтваффе. «С 22 июня до окончания активных боев в районе Умани, - констатировал штаб 5-го авиакорпуса, - было сбито в воздушных боях 157 советских самолетов, уничтожено около 420 автомашин и 58 танков, подавлен огонь 22 различных батарей. Огромный ущерб, нанесенный окруженным советским войскам, не поддается точному учету». 23 августа штаб 2-го зенитного корпуса подписал свою победную реляцию: «В битве за Умань сбито 53 самолета, уничтожено 49 танков, 59 пулеметных гнезд, 7 наблюдательных постов, захвачено 140 различных единиц транспорта, 1155 военнопленных…».
Попытаемся оценить немецкие потери в авиации. К сожалению, точных данных штабов 4-го воздушного флота и 5-го авиакорпуса обнаружить не удалось. По имеющимся германским документам можно приблизительно насчитать 350 самолетов всех типов, включая армейскую авиацию, уничтоженных или серьезно поврежденных в ходе 40-дневных боев на данном стратегическом направлении.
Ущерб, понесенный ВВС Юго-Западного фронта, оказался значительно более серьезным. На основании учтенных сводок следует, что к 31 июля было безвозвратно потеряно 1750 самолетов, из них 1240 считались боевыми потерями и 510 - не боевыми (ЦАМО, Ф. 229. On. 181. Д. 25. Л. 50).
