результата. И то сказать, он углубился в землю без малого на три метра, а воды как не было так и нет. К тому же настораживал и тот факт, что и признаков её близкого присутствия не наблюдалось. А ведь незнакомец в дождевике, помнится, ясно сказал: 'Не глубоко!', но вот беда, не уточнил насколько…
Так что, по идее, вода должна была показаться с минуты на минуту, но её почему-то всё не было! Поневоле задумаешься… Не то, что бы Симаков разуверился в истинности сделанного странным биолокаторщиком прогноза, нет! Но сомнения с некоторых пор стали сами собой закрадываться в голову и он ничего не мог с ними поделать, как ни гнал прочь.
Вдруг в памяти всплыли необычные рысьи глаза незнакомца. Симакова на секунду будто парализовало. Наваждение вскоре прошло и он раздосадовано сплюнул в сердцах. 'Тьфу ты, нечистая сила! Мало того, что воды нет, так ещё и чертовщина какая-то с колодцем твориться. Животина домашняя его сторонится, словно он чумной, Клавка в обморок упала, вороны вон поналетели ни с того, ни с сего… Ну да ничего! Костик враз со всем этим разберётся — вон сколь аппаратуры всякой-разной понавёз! '
Симаков поплевал на ладони и взялся за лопату, подумывая, что надо бы улучить момент и рассказать шурину и про Звёздные Врата и про то, что он их потомственный Страж. И уж конечно обязательно поведать, какая жуткая судьба уготована их с Клавдией ребёнку, если он вольно или невольно выдаст секрет Врат.
Вот только отнесётся ли серьёзно к его рассказу Костик? Ведь он же большой учёный! А тут сказочки какие-то несусветные… Правду сказать, Симаков уже не знал что и думать. Если вчера ночью под впечатлением от увиденных на празднике друидов мистерий, он почти безоговорочно поверил Лыковой, то сегодня, при свете дня, уже начал и сомневаться: а так ли всё обстоит на самом деле?
Он копнул землю раз-другой, продолжая размышлять:
'Вот если бы объявились мои Врата и Костик увидел их своими глазами, то тогда, наверное, и не подумал бы, что его разыгрывают! Обязательно помог бы
дельным советом. Ведь он — учёный а речь, как-никак, идёт о жизни и смерти его племянника…
Да, загад не бывает богат! Но, с другой стороны, Лыкова твёрдо уверила меня, что сегодня я встречусь с Вратами. Верить или нет? Ведь чепуха же! Я никуда не собираюсь уходить, буду весь день заниматься колодцем, разве что они сами ко мне придут…'
Вдруг лопата выпала из внезапно ослабевших рук Симакова и сам он встал столбом. Его словно озарило:
'Я всё голову ломаю, где прячутся мои Врата, а они — в колодце! У меня под ногами! Поэтому-то тут такие непонятки и происходят! Боже мой! Я сейчас найду свои Врата!'
Очнувшись, он покрепче ухватился за черенок и принялся копать. Азарт придал ему сил, вёдра наполнялись землёй с космической скоростью. Костик
не успевал вытаскивать их за бечёвку наверх и высыпать в овражек за огородом. Не прошло и пяти минут, как лопата внезапно обо что-то глухо звякнула!
Оба-на! Запевай кума, срослася! Вот он, артефакт! Хотя, это может быть и камень, но на такой глубине сомнительно. Симаков отступил в сторонку и сно- ва копнул. И опять штык упёрся в какое-то препятствие. Тогда Симаков развернулся и стал осторожно вгонять лопату в землю на противоположенном краю ямы. Однако и в третий раз металл скрежетнул обо что-то твёрдое, укрытое под небольшим слоем песка.
Штык никак не хотел идти дальше!
'Ну, вот и всё! Это мои Врата. Теперь держись. Сейчас понабегут со всех сторон
охотнички за артефактом, только поспевай отмахиваться. Ну уж, хрен им на постном маслеце! Давай, Миха, не мешкай, расчищай эту штуковину, вступай с ней в контакт, узнавай систему управления и зафигачивай Врата куда подальше отсель!'
Симаков разгорячился, но усилием воли взял себя в руки. Сохраняя внешнее спокойствие, он вылез из ямы и с безразличным видом сходил в дом за веником и совком. Костя оторвался от приборов, проводив зятя удивлённым взглядом.
— Ты чего, Степаныч, клад что ли нашёл? — он склонился над ямой, но кроме песка на дне ничего не увидел.
Симаков в ответ пробурчал что-то неразборчивое, отвёл глаза. Он не хотел пускаться в объяснения, не увидев артефакт воочию…
'Он наткнулся на Врата!' — догадался Игнатов и осторожно зыркнул по сторо-
нам.
Всё вокруг дышало соразмеренным спокойствием выходного дня. Деревня проснулась, жизнь в ней текла по привычному руслу. Зная, с кем имеет дело, Игнатов не стал обольщаться насчёт царившей вокруг идилии.
Подражая зятю, он не спеша отошёл к дому, поднялся на крыльцо и будто бы за какой надобностью заглянул в сени. Возвращаясь к колодцу с мотком тонкого кабеля, он словно ненароком захватил свою походную сумку. Она была с двойным дном, в котором хранился компактный диверсионный вариант ПСС и с десяток магазинов к нему.
С оружием Игнатов стал чувствовать себя более уверенно.
Ободранного кота под смородиной он не заметил, зато тот не спускал с людей
не по-кошачьи пристальных глаз…
Симаков тем временем снова спустился в яму и стал веником собирать песок в совок и ссыпать его в ведро. Игнатов склонился над краем и повторил вопрос
— Сам не пойму, что тут, шуряк! — шёпотом ответил Симаков и добавил загадочно — Думал про одно, а на деле — другое… Ладно, расчищу маненько и увидим, что там. Тащи ведро!
Они подняли их наверх чуть больше двух, прежде чем таинственная находка обнажилась целиком. Закончив работу, Симаков поднялся по стремянке наверх и вытащил её за собой, чтобы не мешала смотреть. Игнатов расстелил на краю ямы кусок брезента и оба легли на него, свесив головы вниз. Из такого положения изучать Врата было куда сподручнее, нежели стоя.
Глянув вниз разок-другой, Игнатов, хоть и имел учёную степень и офицерское звание майора- инженера ФСБ, всё же не удержался и присвистнул как мальчишка. Откуда ему было знать, что точно так же в сорок первом, присвистнул и молоденький комроты, по сути — вчерашний студент, ушедший на фронт добровольцем прямо со студенческой скамьи…
Минуту, а то и больше Симаков сосредоточенно рассматривал находку. При этом он держал голову набок, словно прислушивался к чему-то. Игнатов тоже в восхищении таращился на дно колодца, где в серой тени виднелась массивная плита грязно-жёлтого цвета. Она была изготовлена из неизвестного, ни с чем не сравнимого материала и в её центре бугрился идеально круглый люк приблизительно метрового диаметра. Гладкая, выпуклая поверхность крышки имела рисунок, отдалённо напоминающий черепаховый панцирь.
— Ишь, ты! Горит, как начищенная бронза! — удивился Симаков.
— Угу! — согласился Игнатов, — Только вряд ли это бронза…
Переглянувшись, оба уставились на глубокие и широкие борозды, исчертившие люк в хаотичных пересекающихся направлениях. Те контрастно выделялись на общем тускло-мерцающем фоне крышки более ярким, медно-красным оттенком и напоминали рисунок, оставленный на льду коньком фигуриста.
Бороздки делили крышку люка на многочисленные неравнозначные тре угольнички, квадратики, трапеции круги и овалы с неровными, волнистыми сто ронами. Все фигуры казались чётко подогнанными друг к другу. В каждой из них отчётливо просматривались незнакомые иероглифы. Игнатов вскользь подумал, что эти значки наиболее схожи с индийскими…
В центре люка, среди ломанной геометрической мешанины, золотом горели два овала с углублениями в виде пятипалых человеческих ладоней.
'И дурак догадается, что люк открывается простым вложением ладоней в углубления! — подумал Симаков и ухмыльнулся, — Только современному человеку это не дано! За исключением меня, потому как я — Страж Врат! '
Игнатов решил, что наступил подходящий момент для объяснения с зятем и ткнув пальцем в колодец, заявил:
— Знаешь, Степаныч, что это такое? Это Звёздные Врата, а ты их Страж! Понял?
