желание, мисс Уорт!
Теодосия задумалась.
— И как вы можете быть так уверены в этом? Вы мужчина, и не знаете о чувствах женщины…
— Знаю.
Авторитетность в его низком голосе убедила ее в том, что он, действительно, знает.
— А вы испытываете такое же желание по отношению ко мне, мистер Монтана?
Ее смелость заинтриговала его: он окинул ее взглядом, досадуя, что фланелевая рубашка не позволяла ничего видеть; но все же запомнились ее пышная грудь, тоненькая талия и округлые бедра — мужчина не забывал такое тело.
— Да.
Его утверждение поразило ее: могло ли такое быть, чтобы Роман желал ее в сексуальном смысле? Ей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с нахлынувшими на нее эмоциями.
— Если то, что вы говорите, правда, мы должны сохранять твердый контроль над чувствами — сексуальный союз между нами может привести к зачатию, а вы совсем не тот тип мужчины, который может рассматриваться в качестве кандидата на отцовство.
— Кандидата? Какого….
— Кстати, об отцовстве. — Она повернулась на бок лицом к нему. — Что вы можете сказать о докторе Уоллэби? Я знаю его по письмам и репутации, но очень заинтересована его основными чертами характера: какое производит впечатление, любит ли смеяться, о чем говорит, когда не обсуждает свои исследования?
Роман наблюдал, как двигаются ее губы, но едва ли обращал внимание на то, что она говорила. О каком еще кандидате на отцовство говорит эта женщина?
— Мистер Монтана?
— Что? А, доктор Уоллэби. — Он попытался вспомнить вопрос, который она задала. — Никогда не видел, чтобы он смеялся или улыбался, почти не разговаривает, сидит, уткнувшись носом в книгу либо уставившись глазами в микроскоп.
— Как вы с ним познакомились и что конкретно вы для него делаете?
Роман смотрел, как несколько ночных бабочек порхали вокруг потрескивающего огня.
— Я был по делу в Темплтоне и увидел в газете объявление о доме, который нуждается в ремонте. Взялся сделать работу, и примерно к тому времени, когда заканчивал, приехал доктор Уоллэби и снял дом у его владельца. Тогда и попросил меня остаться, наколоть дров, позаботиться, чтобы у него на столе было свежее мясо, и сделать несколько книжных шкафов. А что это еще за кандидат на от….
— Вы говорите так, будто собираетесь оставить доктора Уоллэби. Это так?
Очевидно, она не собиралась больше ничего говорить ему о ребенке и возможном отце, понял он.
— Жалованье, которое он платил, было регулярным, но не слишком большим. Пришло время перейти на лучшую работу и лучшие деньги.
— А какого рода работу вы выполняете?
Приученный с раннего возраста держать мысли при себе, он почувствовал себя не в своей тарелке от ее скорострельного допроса.
— Зачем все эти вопросы, мисс Уорт? Она вскинула бровь.
— Откуда нежелание ответить на них?
— Вы снова проделываете надо мной ту психологическую штуковину?
Она рассмеялась.
«Ее смех разнесся по лесу, — подумал Роман, — словно заиграл музыкальный инструмент». Он смягчился.
— Строил дома и амбары, даже церковь возле Йост Крик, расчищал леса для фермеров, затем пахал и сеял; рыл колодцы и гонял скот, знаком со всеми секретами обращения с лошадью. Работаю руками, мисс Уорт, — объяснил он, удерживая ее взгляд. — Добываю свой хлеб мускулами и потом, а иногда, если положение опасное, и кровью.
Описание работ, которые он выполнял, вызвало к жизни яркие образы в ее мозгу. Она представила его валящим огромное дерево, пашущим поле, обучающим лошадей — под жарким солнцем, когда сбрасывают все, кроме штанов и сапог: капли пота блестят на мускулистой спине, плечах и груди, а длинные черные волосы чувственно покачиваются при каждом движении.
Она представила его и с пистолетами, с теми тяжелыми кольтами, которые он носил так же небрежно, как и шляпу: его длинные смуглые пальцы обхватывали рукоятки, держа их твердо, — они смотрелись так естественно в его руках.
Кровь была частью его работы, это означало, что он знал, как пользоваться этим смертельным оружием. Она рисовала его в своем воображении перед лицом опасности, не очень тревожившей его, ибо он сам был куда опаснее, чем риск, с которым случалось сталкиваться.
Ни один известный ей мужчина не вызывал в ней ничего подобного, что она чувствовала сейчас, — это под силу только ему, Роману, мужчине, работавшему руками, потом, мускулами и оружием.
Ее сердце забилось так неистово, что она могла слышать его стук в ушах.
— Это происходит снова, мистер Монтана. Один взгляд на ее пылающие щеки сказал ему, что она имела в виду. Он усмехнулся.
— Снова горячий трепет, да? Думаете, нам следует что-то с этим сделать?
Его вопрос усилил ее желание.
— Не обращать внимания, — прошептала она. Он усмехнулся еще шире.
— Может не пройти.
— Пройдет, если стану думать о чем-то другом, — решила она вслух. — Каковы ваши планы на будущее? — Она увидела, как ее вопрос превратил насмешливое выражение его лица в задумчивое. — Мистер Монтана?
Он никогда не говорил о своих мечтах — мачеха отучила, поэтому давно понял, что является единственным человеком на земле, верящим в самого себя…
Теодосия заметила его нерешительность.
— Что-то не так с вашими планами на будущее, мистер Монтана?
Он отвел взгляд.
— С ними все в порядке.
— Понятно. Что ж. Жаль, что они вас не радуют и вы не гордитесь ими.
Как посмела она так подумать, вспылил он.
— Я чертовски счастлив ими, женщина! Вы были бы тоже, если бы работали ради них так тяжело и долго, как я!
Она сдержала обиженный взгляд.
— Мистер Монтана, вы хотите сказать, что я не понимаю, что можно чувствовать, работая ради того, что хочешь иметь?
Он сел, подтянул колени к груди и положил на них руки.
— Ради чего вам стоило работать? Чтобы получить хорошие отметки за домашнее задание, быть может? Как бы вы отнеслись к работе ради двадцати пяти тысяч акров превосходных пастбищных земель? Вы хотя бы представляете себе цену такого количества земли? Она стоит более двух тысяч долларов, мисс Уорт, и только пять сотен отделяют меня от владения ею. Я работал десять лет, чтобы заработать эту сумму, и если понадобится, буду работать еще десять, чтобы получить остальное!
— Вы намереваетесь выращивать кукурузу? — Она прекрасно знала, что он не стал бы выращивать кукурузу — был слишком нетерпелив, чтобы ухаживать за растениями, но подозревала, что ее вопрос заставит его открыть больше, чем она знала. — На двадцати пяти тысячах акров можно выращивать огромное количество кукурузы.
— Кукурузу? — закричал он. — Единственное, для чего мне нужна будет кукуруза, это для кормов! Я не собираюсь стать каким-нибудь ползающим на четвереньках фермером, черт побери! Собираюсь выращивать лошадей!
Глаза Теодосии расширились от удовольствия.
