— Лошадей! Так ведь мой отец…
— Да, лошадей, мисс Уорт. Понятно? Лошадей. В прекраснейшей прерии, которую только можно представить. Трава там вырастает до пояса, когда дует ветер, она становится похожей на зеленое море. А в родниках и речушках течет самая чистая и вкусная вода, которую вы когда-либо пробовали.
Она наблюдала, как его лошадь бьет копытом о землю невдалеке. Под лунным светом серая шерсть жеребца сияла серебром, и Теодосия подумала, как он красив.
— У вас великолепная лошадь, мистер Монтана. Как вы ее зовете?
— Его зовут Секрет.
— Это ваша гордость и ваша радость, не так ли? Чтобы она не догадалась, насколько дорог был ему Секрет, Роман бросил на лошадь равнодушный взгляд.
— Обычный конь, не более.
Теодосия не согласилась. Жеребец — необычный конь. Было в нем что-то свое, особенное, но она не могла понять, что именно.
Она снова взглянула на Романа.
— Зачем покупать землю, мистер Монтана? Многие мужчины просто разрабатывают землю, которая пустует, и довольно неплохо зарабатывают на жизнь и без покупки земли. Он фыркнул.
— И что будет с теми мужчинами, если владельцы решат использовать землю, мисс Уорт? Их прогонят, вот что. Я позаботился о том, чтобы каждая травинка на земле, которая нужна, действительно принадлежала мне. На это ушло немало времени, но я отыскал сенатора Альваро Мадригала, владельца земли. Он живет в Темплтоне, и когда зашел разговор о земле, он с готовностью согласился продать ее, и к тому же он не планирует возвращаться туда. Поэтому, когда у меня накапливается изрядная сумма денег, я езжу и отдаю ему. Именно за этим и приезжал в Темплтон, когда познакомился с доктором Уоллэби. Как только сенатор Мадригал подпишет купчую, уже никто никогда не заберет у меня землю.
По тому, как он говорил, она поняла, что это ранчо было его страстью, как для нее поездка в Бразилию.
— Планируете ли вы, помимо лошадей, растить еще и семью?
— Нет, — последовал быстрый и непреклонный ответ. Боже, одна только мысль об этом способна повергнуть в отчаяние и несчастье, с которым он жил тринадцать долгих лет.
С него достаточно одного раза.
— Вы не хотите семью, — размышляла Теодосия вслух. — Почему?
— Разве мы говорили не о докторе Уоллэби? — вспылил он.
«Уклоняется», — подумала она. Верный знак того, что что-то, связанное с семьей, крайне тревожило его.
— Прошу прощения, если разговор о вашем будущем расстраивает вас.
— Не мое будущее расстраивает меня, а вы. Неужели мы не можем нормально поговорить без того, чтобы не цепляться к каждому сказанному слову?
— Хорошо. Доктор Уоллэби небогатый человек, и именно поэтому он не имеет возможности платить вам более высокое жалованье: финансовые затруднения являются причиной его пребывания в Техасе — он ожидает поступлений субсидий от своих жертвователей в Новой Англии. Как только получит их, вернется в Бразилию. И если сочтет меня годной на должность его ассистентки, я отправлюсь с ним. Вы знакомы с Колеоптерой?
Ему трудно было не отставать от нее, и потребовалось несколько секунд на то, чтобы переварить все то, что она сказала.
— Клеопатра? Какая-то древняя царица, которая покончила с собой, дав змее укусить себя. Чертовски глупо.
Теодосия на мгновение непонимающе уставилась на него.
— Я не сказала Клеопатра, мистер Монтана. Я сказала Колеоптера. Это вид насекомых, имеющих четыре крыла, из которых внешняя пара видоизменена в жесткие надкрылья, защищающие внутреннюю пару в спокойном состоянии.
Едва ли он понял хотя бы слово из того, что она сказала.
— У нас в Техасе нет таких насекомых, — огрызнулся он.
— Ну как же, наверняка у вас есть жуки.
— Жуки? Так какого дьявола вы не сказали «жуки»?
— Вы знаете, что такое жук Пиндамонхангаба?
— Пинда… я не могу даже сказать это. Она прищелкнула языком.
— «Произнести» — более подходящее слово, чем «сказать». Вы не можете произнести это. Жук Пиндамонхангаба обитает на берегах бразильской реки Пиндамонхангаба. Обширные исследования этого жука доктором Уоллэби указывают на то, что его слюна, возможно, содержит в себе химические элементы, которые являются средством против элопеции.
— Элопеции? — Он гадал, что же это была за ужасная болезнь.
— Элопеция — это облысение, — пояснила Теодосия, — доктор Уоллэби любезно оказал мне честь интервьюировать меня на должность его научного ассистента.
Роман нахмурился.
— И вы собираетесь в Бразилию с каким-то стариком, чтобы изучать слюни жука?
Теодосия облизала палец и потерла какое-то грязное пятнышко, которое она увидела у себя на руке.
— Было бы у вас такое же отношение к исследованиям доктора Уоллэби, если бы вы были лысым? Думаю, что нет. — Большая часть субсидий, получаемых доктором на исследования, поступает к нему от лысых спонсоров.
«Слюна жука», — размышлял Роман. Если он когда-нибудь и слышал о чем-то более странном, то не мог вспомнить, когда это было. Трудно представить, как можно тратить большие деньги на подобную чушь.
Покачав головой, он стал смотреть, как Иоанн Креститель сунул клюв в баночку с водой.
Попугай выплескивал воду во все стороны.
— Доктор Уоллэби, крайне важно, чтобы я зачала ребенка, — провозгласил он. — Мне бы доставило огромное удовольствие, если бы вы согласились стать его или ее создателем.
При заявлении птицы Роман сел и уставился на Теодосию.
— Он сказал…
— Я слышала.
— Кого он повторяет?
Прикрыв губы кончиками пальцев, Теодосия зевнула.
— Меня. Я репетирую эти слова с самого отъезда из Бостона.
Роман открыл было рот, чтобы заговорить, но на некоторое время слова ему не давались.
— Вы… вы выходите замуж за этого тощего старого ученого?
— Замуж? — Она поправила подушку и снова улеглась на свой матрац. — Не будьте смешны, мистер Монтана. Я не выйду замуж ни за него, ни за кого-либо другого. Я лишь хочу носить ребенка доктора Уоллэби.
У Романа возникло желание похлопать себя по ушам: определенно, он неверно ее расслышал.
— Вы даже не знаете мужчину и уже собираетесь с ним спать?
Ее глаза увлажнились от усталости, и она снова зевнула.
— Я не собираюсь с ним спать, только планирую совершить с ним коитус.
— Коитус, — рассеянно пробормотал Роман, окончательно сбитый с толку планами Теодосии.
Теодосия закрыла глаза; усталость растекалась по ее телу, и она почувствовала, что скользит на грани сна.
— Коитус, — сонно пробормотала она, — это физическое слияние мужских и женских гениталий, сопровождаемое ритмичными движениями, обычно ведущее к извержению семени из пениса в женский воспроизводительный тракт.
Роман за всю свою жизнь переспал с немалым количеством женщин, но никогда не думал о занятиях любовью так, как это представляла Теодосия. Боже, послушать ее, так это что-то такое, что могут делать
