неистовством.
Жаклин замерла, боясь выдать себя и моля Бога дать ей силы сопротивляться, хотя ее тело требовало совсем другого… Нет, это невозможно! Если отдаться ему сейчас, когда он полон гнева и презрения, можно окончательно погибнуть в его глазах. Он не должен догадаться, как она жаждет его близости, иначе месть его будет страшна!..
Откуда-то издалека до нее донесся сдавленный стон Роджера. Он отстранился и, опершись на локти, взглянул в ее затуманенные глаза. Его лицо покраснело и исказилось от злости и еще какого-то чувства. Жаклин затаила дыхание. Да, он злится, но в то же время… желает ее! Страсть ясно читалась в его взоре, Роджер и не пытался это скрыть.
Не в силах пошевелиться, она как завороженная неотрывно смотрела в его глаза. Сладкая истома заполнила ее до краев, она таяла под его взглядом, сердце бешено колотилось.
— Будь ты проклята!.. — прохрипел Роджер.
Его лицо неотвратимо приближалось. Губы Жаклин беспомощно раскрылись, и Роджер, торжествующе вскрикнув, припал к ним. Инстинкт самосохранения покинул ее, она застонала и с жаром ответила на требовательный поцелуй, вбирая в себя его ищущий язык. Волна чувственного наслаждения захлестнула ее. Прошедших лет словно не бывало…
Больше не владея собой, Жаклин обвила руками его спину, царапая ногтями ткань рубашки. Она уже не помнила, как оказалась в его объятиях, что толкнуло к ней Роджера. Их тела влекла друг к другу та же сила, что соединила их губы. Мир Жаклин сузился до предела: только сладкая тяжесть, прерывистое дыхание, обжигающий жар. Долгие годы она подавляла в себе эту жажду, требующую сейчас немедленного утоления.
Рука Роджера проникла под свитер, лаская нежную кожу. Когда ее грудь оказалась в плену мужской ладони, Жаклин с глубоким вздохом блаженства оторвалась от его губ, глаза широко раскрылись. Однако она ничего не видела, лишь остро ощущала влажные поцелуи на щеках и подбородке, ритмичные движения его пальцев вокруг напрягшегося соска, ставшего средоточием почти невыносимого экстаза.
Роджер приподнялся, опираясь на локтях, завернул ее свитер, обнажив грудь, и прижался к ней губами. Ее тело каждым нервом откликалось на его ласки. Оказывается, оно ничего не забыло… Роджер обвел языком контуры нежных округлостей, его горячие губы коснулись сначала одного соска, потом другого, подвергая их сладостной пытке. С губ Жаклин слетали отрывистые стоны, Роджер, не помня себя, вторил ей. Подчиняясь непреодолимому порыву, он широко раздвинул ей ноги и обхватил руками бедра.
— Чувствуешь, как я хочу тебя? Боже, какая ты сладкая!..
Огромная радость пронзила ее: она тоже имеет власть над ним! Всем существом она ощутила возбуждение его сильного тела. Погрузив пальцы в его волосы, она с силой притянула его лицо к своему.
— Чувствую, дорогой, да!.. Да!..
Последовала неожиданная реакция: Роджер вдруг застыл в ее объятиях. Встревожившись, она тоже замерла, и страсть, бушующая в ней, постепенно угасла. Зеленые глаза, только что пылавшие огнем желания, источали теперь такую ненависть, что Жаклин невольно сжалась.
— Никогда! — хрипло выкрикнул он, вырываясь из ее ослабевших рук, и сполз на пол, согнувшись и тяжело дыша.
Потрясенная до глубины души, Жаклин с трудом села и неловким движением поправила свитер. Внутри все ныло от неудовлетворенного желания. Тупая боль напомнила ей, как близко они подошли к опасной черте, за которой пропасть… Инстинкт толкал их к этой бездне, невзирая на предостережения рассудка. Она должна благодарить Бога за то, что ничего не случилось, ведь их близость привела бы к еще большему несчастью.
Им нельзя приближаться друг к другу. Соединяясь, они мгновенно воспламеняются. Так было и раньше, и теперь оба убедились, что все осталось по-прежнему. Пожар страсти сжег бы их дотла, а из пепла любовь не возродишь… У них нет будущего. Краткий миг ни с чем не сравнимого восторга — и долгая жизнь, полная невыносимого отчаяния… Ведь Роджер не изменился и вряд ли когда изменится. Тот, словно подтверждая ее тайные мысли, бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Я не должен был пускать тебя в свою жизнь. Господи, знал же, что совершаю ошибку, когда ехал за тобой!
Он судорожно пригладил растрепавшиеся волосы. Жаклин содрогнулась, губы тронула горькая усмешка.
— Мы по-прежнему чужие. Не беспокойся, ничего не случилось. Я знаю свое место, знаю, что ты стыдишься своего влечения ко мне. Кстати, мне тоже нечем гордиться. Я виновата не меньше.
Роджер вдруг схватил ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Почему после всего, что ты сделала, я все еще хочу тебя? Отлично ведь знаю, что ты собой представляешь.
— А сам как думаешь?.. — насмешливо спросила она.
Его глаза потемнели.
— Видимо, я все-таки должен овладеть тобой и избавиться от этого наваждения раз и навсегда.
Да как он смеет?! Жаклин затрясло от гнева.
— Не поможет. И потом, вдруг тебе понравится? — язвительным тоном спросила она, отталкивая его руку.
— Понимаю… Ты искушаешь меня, ты проникла мне в кровь, я тобой болен. Стоит лишь взглянуть на тебя, и я делаюсь сам не свой. Меня неудержимо к тебе тянет. — Его слова, несмотря на гневный тон, вновь разбудили в ней чувственность, ей стало трудно дышать. — Но, Бог свидетель, я буду бороться с собой. И сумею излечиться, клянусь!
— Вдруг не сумеешь? — тихо спросила она.
Роджер, уже полностью овладев собой, поднялся на ноги.
— Я смогу, справлюсь. Тебе нет места в моей жизни. Единственное, что нас связывает, это Тони. И так будет всегда.
И не дожидаясь ответа, он схватил джинсовую куртку и вышел из гостиной, хлопнув дверью.
До боли закусив губу, Жаклин проводила его глазами и в изнеможении уронила голову на спинку дивана. Роджер выразился очень ясно, сомнений больше не оставалось. Даже если он еще любит ее, все равно постарается вырвать из своего сердца. Конечно, ему придется терпеть ее присутствие, потому что она мать Тони. Но Роджер сумеет подчинить эмоции рассудку, ведь у него железная воля. Борясь с физическим влечением, он никогда до нее не дотронется, не пойдет против своих убеждений. Неважно, что теперь она свободная женщина, прошлое всегда будет стоять между ними…
Почему же ей так больно? Ведь она и раньше все понимала. Неужели она все еще собирается бороться за свою любовь? Однажды она уже проиграла. Да, но тогда Роджер исчез, не дав ей возможности объясниться. Может, на этот раз получится? Значит, надежда еще не умерла? И не потому ли она терпеливо переносит все его оскорбления?
Нет, это безумие!.. За что бороться? За единственного человека, которого ты любишь, ответило ей сердце. Разве любовь не стоит того, чтобы все поставить на карту? А вдруг он не любит ее? Она чувствовала, что это не так, хотя его слова и поступки свидетельствовали об обратном. И все же… Интуиция вряд ли обманывает ее. Необходимо сломать барьеры, которыми он себя окружил. Как? Это уже другой вопрос. Она что-нибудь придумает, найдет способ. Главное решить, стоит ли продолжать борьбу. Она терялась в сомнениях. Вздохнув, Жаклин закрыла глаза, чувствуя себя совершенно измученной.
Диванные подушки манили к себе, казались такими мягкими, удобными… Тело задеревенело, веки воспалились. Не время спать, ей предстоит столько дел, но она так устала, физически и душевно, что нет сил сдвинуться с места. Сдаваясь, Жаклин свернулась калачиком и мгновенно провалилась в сон.
Глава пятая
Очнувшись, она попыталась сообразить, сколько прошло времени. Правая рука, которую Жаклин
