контролёра — под полным его контролем, как полевой агент. Отказ от сотрудничества приравнивается к признанию вины.
Я разинула рот. Ни хрена…
— Идёмте за мной.
Я механически прошла по коридору, попутно замечая, что в моей памяти не осталось ни кусочка от пути сюда — так я была расстроена. Да и сейчас я видела только прямую спину Каруна в добротном серо- зелёном ларго.
Мы вышли из здания бюро.
— А кто мой контролёр? — наконец додумалась спросить я.
Карун улыбнулся одними зубами.
— Садитесь в машину и не задавайте глупых вопросов. Я и так еле на ногах стою.
Я уселась в его тесный «385-й» (мне вдруг подумалось, что при росте в три шага с прямой ладонью он мог бы завести себе мобиль размером побольше — но да Лигарра, казалось, был напрочь лишён психопатического желания окружить себя крупными вещами). Я была как полупьяная от свободы и облегчения. Обойдя мобиль, Карун сел за руль и аккуратно завёл двигатель. Мы поехали по городу.
— Главный вопрос, который нам с вами надо решить: где находится настоящий да Ринн?
— А как насчёт связи с Десятью Семьями?
— Дело тёмное, — покачал головой Карун, — Вопрос про них: знают ли они, кого так горячо защищали в клинике. Если не знали — почему им так не терпится получить риннолёт? Очевидно, дело в некой выгоде. Какой? Мне это очень интересно. Если же они знали, то речь идёт о заговоре между Десяткой и Горной Страной. На этом фоне ваш уважаемый директор — мелкая сошка, Санда. Пешка в руках более умных людей. Но нам-то предстоит про это узнать. Примерно таков план наших действий.
— Размашисто, — кивнула я, — А как вообще родилась идея про да Ринна? — это вопрос жёг мне язык.
— Он попытался похитить документацию на проект «Риннолёт» и, возможно, хотел повредить машину, — устало проговорил Карун. До меня, сквозь туман личных переживаний, наконец дошло, что всё это время — сутки? двое? — он ни минуты не спал. Отсюда были все эти бережные движения и слишком чёткая речь — он держался лишь на силе воли.
— Карун, давайте заедем выпьем кофе, на вас же лица нет!
— Кофе нельзя. Я усну к Тени собачьей. А у меня ещё к вам вопрос есть.
— Может, вам лучше спать лечь? — с сомнением уточнила я.
— Задам и лягу. И во сне буду переваривать ваш ответ. Так что потерпите спасать меня. Не сейчас.
— Хорошо, — смирилась я, — так что там с проектом, как вы там его назвали, «Риннолёт»?
— В день возвращения да Ринна в Институт «Каурра», уже вечером, нарушилась сигнализация лаборатории, точнее — бокса номер восемь, где, собственно и стоит машина. — мне казалось, он рассказывает мне всё это лишь для того, чтобы ещё раз сортировать факты для себя самого, — Все ринулись туда, даже охрана лабораторий — дело в том, что это секретный объект особого значения. Охраняется только снаружи. Постовые не могут войти внутрь, только я и особая четвёрка из моего отдела. Окон нет. Проникновние в восьмой — аврал. Мы не нашли ничего подозрительного. Есть нюанс — кое-где телекамеры подключены только к закрытым самописам, а не к пульту, дабы пресечь чтение документов через записи. Согласно правилам, я извлёк ленту сигнализации: оказалось, что действительно некто пытался проникнуть в восьмой бокс. Немедленно был оцеплен весь корпус, однако лазутчика не нашли. Да Ринна пустили на место только через день, он ходил по лаборатории, говорил, что у него что-то проясняется в голове. Но следующей ночью всё повторилось. Снова сигнализация восьмого бокса подняла крик, однако на этот раз что-то дёрнуло меня подождать с беготнёй. Я понимал, что преступник где-то рядом, и я был должен любой ценой сбить его с ритма. В общем, я нарушил правила. Отправил охрану к ангару, а записи внутренних камер слежения просмотрел гораздо позже. И именно в это время, когда охрана прочёсывала окрестности ангара, одна из камер засняла человека, проникшего не в ангар, а в саму лабораторию, и открывающего сейф с документами по проекту. Раз дерматоглифический замок признал негодяя — это должен был быть кто-то из сотрудников с высочайшим уровнем доступа. По сути, я уже знал, кто это, но следовало поймать этого типа за руку. По тревоге были подняты все подразделения охраны. Итог проверки — документы в сейфе, причём подлинные, аппарат цел. Всех, кто находился в это время в помещения Института, я попросил остаться для выяснения. Среди них я заметил и да Ринна. Однако когда я попытался его расспросить, он кинулся наутёк и при скоплении как минимум десяти свидетелей сиганул из окна. С пятого этажа.
— И что? — ошеломленно спросила я.
— Что-что, — ворчливо ответил Карун, — вы же с ним общались — цел и невредим.
Мне стало нехорошо. От мысли, кто ночевал у меня… на моем любимом диване в гостинной!!! Нехорошо и как-то иррационально. Гадость-то какая, Боги мне помогите…
— Был объявлен розыск, — продолжал да Лигарра, оценив кислую мину на моём лице, — Через пять часов мы вышли свидетелей, видевших похожего человека в вашем районе, ещё через час вышли на вашего консьержа. Сами понимаете, что в таких обстоятельствах я не мог упустить даже крохи информациии. Коль скоро аббревиатура АУО произнесена, весь Комитет поднимАется по тревоге.
— Полно вам просить прощения за мой арест, — буркнула я.
Да Лигарра резко крутанул машину влево. Мы едва не врезались в солидный «708-й» белого цвета, а я коротко завизжала, поджав ноги.
— Санда! — прохрипел да Лигарра в ярости, — Немедленно перестаньте доводить меня до кипения! Вы разве не понимаете, что вы в полном дерьме?! Более серьёзных проблем вашей жизни ещё не было! Рискуя репутацией, я только что убедил руководство, что вы лояльная, умница и рвётесь в бой — просто оказались не в том месте! А на перспективу вас ждал подвал! Третьего отдела, чтоб вы хоть на миг поняли, что! вам грозило!!! Эта поддельная бризовская скотина к вам одной пришла — из всего Города Мудрости! — почему?!! А ворвись я к вам на полчаса позже — попали б вы под арест через другого следователя!!! — да с вами тогда бы никто даже не говорил! В дознание, и дело с концом..! — он сморгнул и оборвал себя, а меня вдруг коротко и жёстко замутило от осознания того, мимо чего меня только что пронесло, — но я вытащил вас из камеры, — продолжал он, — в надежде, что отныне вы будете преданы мне душой и телом! Однако, если мы не предоставим руководству чего-то существенного, дерьмо вернётся! Вы ещё и меня подставите! Поймите — против вас работает вся система! Вы единственная зацепка против этого лже-да Ринна — система вас не отпустит, Санда! Никогда!
Я молчала, глядя в трясущийся пол мобиля. Холод в моём животе снова ожил. Скорее оттого, что он произнес вслух то, о чём я постаралась забыть сразу же после выхода на улицу. А ещё меня обуяла злость. Я не выносила, когда мою свободу ставили под угрозу. Да ещё и так жестоко. Вместе с жизнью.
— На моё тело и, тем более, на мою душу можете не рассчитывать. Но я решила вам помогать, и я вам помогу. Так что мозги, стало быть, ваши. Уж какие ни есть хреновые. За помощь и доверие спасибо. Но вы сами втянули меня в эти склоки, так что мы почти квиты.
Да Лигарра вздохнул.
— Санда, я работаю с теми, кто есть под рукой. Вы не худший вариант. Вашу решимость я заметил. Она даже на моё руководство произвела впечатление. Иначе вы бы не ехали со мной. К тому же — вас шантажировали третьи лица, а ваше досье до сих пор не имело ни пятнышка. Это тоже легло в вашу пользу. В общем, у вас сейчас мало прав, но всё в моей воле. Если всё пойдет хорошо, я вас вытащу, честью клянусь.
— Я понимаю, — через силу ответила я. Меня приперли к стенке. Чего уж там. Разве я не понимала, что играть с Комитетом мне не по зубам? Доигралась. Отливаются теперь и откровения на пенёчке, и длинный язык, и развесистые уши. Это не шутки, мда. Ложный да Ринн прыгнул из окошка и улетел. Охренеть, да?
Дойдя до этой мысли, я испытала два разнонаправленных чувства: сожаление, что я при этом не присуствовала — вот же было событие, наверное! а на свидетелей глянуть чего стоило! — и тень сомнений, так ли всё гладко в рассказе да Лигарры о побеге да Ринна.
— Изумительно, — пробормотала я, — Но если подлинные документы на эту вашу волшебную машину
