ещё принцесса. Да с такими возможностями, как у тебя, с таким лицом и такой фигурой, можно вертеть десятками мужчин, а не одним единственным, да ещё и мужем к тому же. Как это несовременно!'
Сама Дариана знала, о чём говорит. Имея немощного, вечно больного мужа, спо-собного лишь на ежевечерний поцелуй перед сном, она могла о многом рассказать: о коротких свиданиях в ночлежках и на постоялых дворах, о связях с моряками и солдатами, о коротком трёхдневном романе с тем же Стиросом. Но личный опыт и наблюдения заставляли придерживаться одного золотого правила: то, что знают двое, — знают все! А вот посоветовать — почему бы и нет! Совет знающего человека дорогого стоит.
— Будешь жить, как ты живёшь, с тоски завоешь. Роди ребёнка, а лучше всего — небольшую интрижку заведи. У мужа под носом! Столько эмоций. Какие впечатле-ния! Поверь мне… — Дариана перевела взгляд с Айны на раба у входа, будто заметила его только сейчас. — Не болтлив?
— Он немой вообще!
— И ты ещё ни разу не воспользовалась таким случаем? — Дариана вскочила, громко смеясь. — Что может быть лучше?! Он же не проболтается, даже под пыткой! О, какая же ты всё-таки…
— Этот варвар — телохранитель Лидаса. Они почти всегда вместе…
— Почти, но не всегда, как видишь! — Дариана указала веером на раба, тот дёрнул головой, будто испугался, и аэлийка рассмеялась.
— Его вызвали к Воплощённому. Он всегда ходит туда один… Да и вообще, не собираюсь я ничего заводить. Хватит об этом! — Айна всердцах откинула носком сандалии подушечку с подставки. — Не хочу!
Дариана не ответила, вообще никак не отозвалась, и Айна закрутилась в кресле, силясь увидеть подругу. Та стояла напротив Виэла, рассматривала его сосредоточен-но и внимательно, изучала так, будто покупала на рынке. Веер в её руках то склады-вался, то раскрывался с громким щелчком.
— А я б хотела! — сказала, наконец, после нескольких минут полного молчания. — Поверь мне, в этом мальчике сильная порода. И кровь, наверняка, горячая… — Дариа-на осторожно коснулась его щеки у самого уголка губ, подушечками пальцев обвели их контур. Варвар медленно отвёл голову, глядя с немым животным ужасом поверх гостьи. Он бы давно уже сбежал отсюда, но боялся идти против господской воли, а разрешения уйти ему никто не давал.
— Что ты говоришь вообще?! Как можно? Даже прикасаться к нему… Он же варвар! И больной к тому же…
— Немота — это не болезнь, это подарок…
— Он на голову больной, понимаешь! Ничего не соображает… Помешательство у него, понятно! — Айна отвела подругу в сторону. — Ну, его! Он только Лидаса слушает-ся. Ну, и меня ещё иногда…
— Этого раба ко мне бы в дом. Я б с ним нашла общий язык, уж поверь мне, — Дариа-на улыбнулась, опускаясь на ложе. Она глаз с варвара не сводила: увлеклась не на шутку.
Виэл и вправду в последнее время стал не в пример себе прежнему. Даида, по словам Виры, взялась за него по-настоящему: сама следит, чтоб съедал всё до по-следней крошки, а первые дни так вообще чуть ли не силой молоком отпаивала. Ей всё одно — развлечение. А варвар телом набрался, вид приобрёл. Здоровее выглядит.
Хотя, если честно, Айна обращала внимания на него не больше, чем на подставку со светильниками. Привыкла к нему за этот месяц, да и не воспринимала никак по-другому, кроме как раба и варвара.
И что в нём Дариана разглядела?
Подумаешь, на лицо симпатичный. Видела бы она его раньше…
— У него глаза, посмотри! Прямо насквозь прожигает. Такой взгляд! У меня сердце горит… — Дариана принялась с силой обмахиваться веером. — У тебя, Айна, такой камень под ногами. Алмаз необработанный…
— Перестань! — выкрикнула Айна, поднесла руки к лицу, будто хотела закрыться ими от всех, а потом вдруг, стремительно обернувшись, крикнула Виэлу с ненавистью:- Пошёл! Пошёл вон отсюда! — Упала в кресло так, точно ноги её держать перестали.
— Ну, ладно! Что ты? Я пошутила… — Дариана пересела к ней поближе, стала наго-нять на подругу воздух своим веером. — Вот уж не думала, что ты такая правильная… Тебе надо почаще выбираться в город… По гостям… Ты с ума сойдёшь рядом со своим Лидасом. Он варвар, ему ещё простительно. Да и вообще! Откуда ты знаешь, что он не завёл себе какую-нибудь красотку на стороне?
— Не завёл! — Айна смотрела на неё исподлобья, прикусив нижнюю губу: всё ещё обижается. — Пусть только попробует…
— Ой, какая! Погоди… Купит себе девчонку, будь уверена. Они все такие… Пять лет брака — ещё не гарантия. Скорее, наоборот…
Дариана знала, на какой струне играть: на ревности, на собственнических привыч-ках принцессы. Подкинь ей эту тему, а дальше только смотри, как дело завернётся. А оно завернётся, это Дариана нюхом своим обострённым чувствовала.
— Давай сходим куда-нибудь! — предложила неожиданно даже для себя самой, ведь знала, дочь Правителя очень редко покидает Дворец: на дни Солнцестояния только, на новогоднее жертвоприношение, на молитву в главный храм.
— Нет! Лидас может в любую минуту вернуться…
— Он что, тебе указ?
— Я знать хочу, зачем его вызывали… — Айна сидела, опустив голову, широкими кольцами завитые волосы, поднятые десятками золотых шпилек, лежали у неё на плечах, спускались на грудь и на спину. И взгляд её тоже смотрел в пол, мимо Да-рианы. Лицо злое, поджатые губы, влажные глаза за сеткой ресниц. Нет, она не рас-плакалась, сумела сдержать внутри и гнев, и обиду, но настроение нескромные шутки и намёки испортили окончательно.
'Как она могла говорить такое?! Даже подумать? Я никогда её ни в чём не упрека-ла. Твоя жизнь — это твоя жизнь! Но зачем мне навязывать свои понятия? Я нико-гда… никогда… — Айна тяжело, судорожно вздохнула, аж до боли в лёгких. — Надо сказать Лидасу, чтоб он убрал этого варвара со двора… Хоть куда, но с глаз подаль-ше…'
— Ну, хоть в саду прогуляемся? Сегодня такой тёплый день. И лужи подсохли. Пойдём!
Айна сдалась настойчивым уговорам Дарианы, об одном, правда, думая: 'В по-следний раз! В последний раз!..' Перед уходом набросила на плечи тёплую накидку, оставив голову в нарушение всех принятых правил открытой.
* * *
Аэлы знают: Творец всего сущего — огонь. Он даёт жизнь, и он может забрать её у любого. Но земной огонь — это лишь слабое Его подобие. Солнце, льющее щедро свет и тепло, — голова Творца! Да, голова лишь от Него и осталась, когда Он создал землю и мир людей так, как задумал. Из подошв и пальцев Его ног появились все, кто копается в земле, все, кто ест землю: черви и насекомые, травы и водоросли. И ещё рабы. Все другие варвары, не аэлы. Из ног Солнцеликого выросли деревья, а из коленей — горы. Он велик, Он отдал миру всё, даже свои кости, которые стали кам-нями. Вода в море и в реках, в ручьях и озёрах — кровь Его. Она остыла и преврати-лась в воду. Дыхание груди Его — воздух, которым дышит любая тварь, все живые существа.
Из горла Творца, из места, где у всех прячется душа, появились аэлы. Все они с частицей солнечной души, все носят искру Его божественной силы.
А сердце своё, горячее, вечно живое сердце, вложил Создатель в центр Земли, и бьётся оно там и истекает кровью, и тогда дрожат горы, рушатся стены и крыши, а звери и птицы кричат в ужасе. В Иданских горах ещё есть такие, которые хранят в себе живую кровь Солнцеликого, но даже деды отцов наших не видели, как она вытекает наружу.
Никто не может сравниться с Творцом ни силой, ни мудростью. Он раскрошил и рассыпал глаза свои по ночному небу, чтоб видеть дела и мысли каждого, но и днём не уберечься от пустых, но немеркнущих глазниц Его.
Да, велик Он, потому даже имени своего не оставил, только дела Его явились сви-детельством величия и силы.
