сына в холодную щёчку.
Она поплачет потом, когда останется одна, одна в своей комнате, одна на своём широком ложе.
А Стифоя, дурёха, дождалась своего. Ну хоть она дождалась…
Римас захныкал недовольно, ему было жарко в своих тёплых одёжках. Всё, погу-ляли сегодня.
Айна отвернулась, приказала одной из рабынь:
— Ванну готовьте господину! Да погорячее…
Ни разу за все месяцы так не давил на неё венец Матери. А хотелось такой мало-сти — просто поплакать на руках любимого мужчины.
Она больше не сказала ничего и ничего не спросила, молча вышла из зала, свобод-ной рукой раздёргивая застёжку тёплого бархатного плаща.
Кэйдар не остался с Лидасом, предпочёл уйти к себе. Каждая ступенька, каждый поворот коридора он помнил, как думал, наизусть, но сейчас еле добрался. Валаман нашёл его здесь, начал тут же с порога, подбираясь с почтительным поклоном:
— Господин Наследник… Такая радость, господин… Мы уж и не чаяли… Столько времени прошло… А ваш Отец, Он почти сразу же после вашего отъезда… на сле-дующий же день… Нам ничего не оставалось… Ваша сестра, она оказалась единст-венной родственницей… и её ребёнок… Вы понимаете сами, господин… А сейчас, а теперь… теперь…
Кэйдар рукой повёл, падая в своё любимое кресло.
А здесь, в твоей комнате, ничего не изменилось, всё на месте, как и прежде. Толь-ко самое необходимое: кресло, стол, узкое ложе под шерстяным тонким покрывалом, а у окна — всё та же роза. Она никак не может зацвести, наверное, не хватает солнца.
Кэйдар медленно осматривался, чуть склонив голову налево. Он полностью ослеп на левый глаз, да и правый видел очень плохо, лишь при хорошем освещении. Как раз хватало, чтоб не натыкаться на окружающих людей и на предметы.
Никто ведь не думал, что ты вернёшься, почему тогда сохранили всё в том же ви-де? Почему Айна не распорядилась освободить комнату?
Вон, даже за чистотой всё это время следили.
Кэйдар загрубелой ладонью провёл по столу: ни пылиночки. Взял в руки кисть для письма, покрутил рассеянно. Пальцы, как деревянные, ничего не чувствуют.
И кисть эта, и баночка для туши, они с того самого раза тебя ждут. Помнишь, как давно это было. В прошлой ещё жизни. Ты писал прошение в суд на имя Отца. На-счёт вольной…
А Валаман продолжал говорить, глядя на Кэйдара сверху, прижав стиснутые кула-ки к груди, всё так же почтительно склонив голову:
— …после этого землетрясения, сами понимаете, столько всего, столько забот нава-лилось. И соседи наши туда же. Иданы разорвали с нами все соглашения… А весь наш гарнизон, пятьсот воинов, за одну ночь, представляете, вырезали и даже тела для погребения не выдали.
И аскалы… Афтий затребовал возврата своей дочери… ещё срок помолвки не ус-пел пройти… Отказались платить все налоги, вышли из повиновения…
Госпожа Мать не захотела воевать с ними, можете себе представить? Мы всем Со-ветом не смогли Её убедить… Правда, налоги за эти полгода Афтий нам отправил… но пришлось пригрозить жизнью принцессы Хадиссы.
Казна нуждается в деньгах как никогда, господин! Такие трудные времена наста-ли. И неурожай обещается… Столько земель затопило, лучшие угодья… А весной всё дожди и дожди шли…
Быть может, сейчас всё наладится. Ваше возвращение… Господин Наследник… Вы можете ещё восстановить свои права, если пройдёте обряд повторного рожде-ния… А потом ещё вхождение в семью… Но ваш титул… За вашим отцом наследо-вал законный ребёнок, и этот обряд не имеет обратного действия… Если только… Вы сами понимаете, господин, детское здоровье такое ненадёжное… А до совершен-нолетия ещё четырнадцать лет… Всякое может случиться…
Вкрадчивый голос, горячее дыхание над ухом и этот тон заговорщика — Кэйдар расслышал и понял не всё, сказанное советником, но последние слова прозвучали куда как понятно.
Ребёнок наследовал… Ребёнок Айны. Её мальчишка!
А как же мой?! Где мой сын? Неужели она забрала с собой и его?! Кто позволил? Кто ей позволил? Ведь я же писал прошение на усыновление… Я писал! Я помню!
— Мой сын… Где он? — Кэйдар глянул на советника таким взглядом, что тот отпря-нул. Кто сказал, что ослепшие глаза лишились своей силы?
— Ваш… кто, господин? — переспросил, сглатывая после каждого слова.
— Найти! Найти немедленно! — закричал Кэйдар, вскакивая, и Валаман выбежал из кабинета со всей прытью, на какую может быть способно тело человека в шестидеся-тилетнем возрасте.
Это всё Айна! Она не смела так мстить мне.
Кэйдар ходил по комнате, схватившись руками за голову, каждый раз при разворо-те больно ударяясь коленом о ручку кресла и даже не чувствуя эту боль.
Это Айна позволила ей уйти… Уйти вместе с моим мальчиком… Чтоб никто не узнал ничего про по- настоящему законного Наследника…
…Ирида узнала о возвращении, пожалуй, самой последней во Дворце. Она с утра работала в прачечной, замачивала в щелочной горячей воде одежду для стирки, а рядом на полу, на ворохе сухих ещё простыней сидел её Тирон. Он играл с вайдар-ской погремушкой, ему и дела не было до суеты вокруг себя, не слышал он и не видел других женщин, снующих туда-сюда, громко разговаривающих между собой.
Рабыня-служанка принесла с собой и новость, и приказ: 'Господин Кэйдар хочет видеть'.
Вытирая распаренные скользкие руки о собственный подол, Ирида не сразу поня-ла смысл сказанного. Значит, вернулись. Живые, значит, а все уж и ждать давно перестали.
Кэйдар ждал, стоя посреди комнаты, голову поднял на звук закрывающейся двери, и Ирида опустила взгляд, встретившись со своим господином глазами.
А его совсем не узнать, и дело даже не в варварской вайдарской одежде. Куда она делась, эта холёная надменность? Подбородок с многодневной щетиной не задирает-ся, как обычно, вверх, и лицо очень сильно похудело, аж кости на скулах выступили. Волосы отросли почти до плеч, длинные, спутанные, грязные.
Весь он обликом своим был полная противоположность себе прежнему. Ничего в нём от аристократа, если говорить честно. Лишь упрямо поджатые губы и взгляд, направленный как будто сквозь, напоминали о прошлом.
— Мне сказали, вы хотели меня видеть, — заговорила первой Ирида, не сразу опра-вившись от удивления. Совсем не таким думала она встретить своего господина. Не выглядит он и победителем.
— Я составил вольную на твоё имя, — начал Кэйдар, хрипло откашлявшись, добавил:- Думал, ты ушла… Что тебя нет здесь…
— Куда ж я денусь? — Ирида усмехнулась, продолжая изучать Кэйдара. Такой оди-чавший, такой обросший, такой изголодавшийся он казался ей более знакомым. Его почему-то совсем не хотелось бояться. Осмелев, Ирида даже сделала один шаг от порога, опустила Тирона на пол, хоть и продолжила держать за обе ладошки крепко, чтоб не вырвался, не залез куда не следует.
— Да и не было никакой вольной, господин. До суда она так и не дошла… Её гос-пожа Альвита у меня на глазах сломала… Сразу же, как отец ваш… — Ирида не дого-ворила, замолчала, видя, что Кэйдар, не отрываясь, смотрит на озирающегося кругом мальчика. Подался навстречу всем телом, даже руки чуть вытянул вперёд, но не решается.
А Тирон насторожился при виде незнакомого человека, прижался спиной к ногам матери, глядел исподлобья, плотно сжав губы. Личико серьёзное, взгляд вниматель-ный, но не напуганный.
— Он уже ходит? — удивился Кэйдар. Он чувствовал странную скованность в при-сутствии этой женщины, как-то странно терялся под её спокойным взглядом. Пони-мал, что должен был вести себя как-то иначе, говорить не о всей этой ерунде с воль-ной, он же столько раз в уме рисовал эту встречу, столько раз думал об этой минуте. И не шёл дальше того, что просто обнимет её — нет, их обоих! — и не отпустит никуда на свете. Никуда и на за что!
