верхний кусок. Откусил от одного, во второй, оставшийся, аж пальцы впились, продавливая хрусткую корочку, сминая нежную мякоть.
Лидас отвёл глаза, задумался. 'Кэйдар, когда злится, просто невыносим. А выйти из себя может на ровном месте, без всякой видимой причины. Характер — хуже неку-да! Я и не думал даже просить у тебя за Виэла. Конечно, жаль парня… Такой судьбы и врагу не пожелаешь. Но и калечить его нельзя! Он — единственное, что у нас есть. Не будет его — и марагов нам самим никогда не найти. Уж я-то знаю лучше всякого, что такое горы'.
А Кэйдар продолжал молчать, в сторону Лидаса даже не смотрел, разбирал руками обжаренную с пряностями рыбу, складывая аккуратной горочкой острые кости на край тарелки. За этой неторопливостью плохо скрываемое раздражение. Лидас это видел. А ведь ему, должно быть, и вправду была очень неприятна та победа Виэла на арене. Разыгрывая постановочные бои, прошедшие или предполагаемые, люди тем самым могут узнать, как к их делам относится Создатель. Антирп, играя роль На-следника, своей смертью навлёк на него несчастья. Да, деталь неприятная, особенно накануне такого важного мероприятия, как поход за море, в Рифейские горы. Даже странно, что это вырвалось у Кэйдара лишь сейчас, столько дней спустя. А попробуй предложи ему отложить всё до следующего года, только заикнись — вообще врагом на всю жизнь останешься. Нет ничего хуже для Кэйдара — прослыть слабаком или трусом в глазах окружающих, особенно если это будет собственный зять.
— А Отец как ко всему этому относится? — Лидас осторожно сменил тему, молчали-вое раздражение Кэйдара и натянутость за столом портили всё удовольствие от вкус-ного обеда.
— Он ещё ничего не знает! — Кэйдар сердито плечом дёрнул. — Идея с марагами Ему принадлежит, думаю, Он не будет против нашего похода…
— А свадьба? — вопрос у Лидаса сорвался с языка сам собой. Ведь знал же, как болез-ненна для Кэйдара эта тема.
— Свадьба будет только в мае! Мы успеем во всяком случае… Если, конечно… — Кэйдар не договорил, но Лидас и сам понял, о чём тот подумал, докончил фразу мысленно: 'Если, конечно, меня не убьют…'
Лицо у Кэйдара в эту минуту было таким отстранённо-закаменелым и взгляд оста-новившимся, что Лидас поспорил бы с кем угодно, что свою смерть Кэйдар готов принять как избавление, как меньшую из двух зол.
— А она-то опять на охоте… Дождик с утра, а она всё равно…
— А знаю! — отрезал Кэйдар таким тоном, что у Лидаса пропало всякое желание ещё хоть о чём-то спрашивать. Но Кэйдар продолжил сам, после недолгого раздумчивого молчания:- Пусть делает, что хочет… Пока! Мне всё равно! — Тут он лукавил, конеч-но. Как всякий мужчина, не мог он равнодушно принимать своеволие и независи-мость женщины, тем более, своей невесты. — Но после свадьбы… — Кэйдар усмехнул-ся. — После свадьбы я буду решать, что ей можно, а что — нельзя! Она не у себя дома! Это там ей позволяли всякое…
Он всем видом своим пытался изобразить предельную небрежность. Но Лидас-то чувствовал, что это не так. Обида, раздражение, злость, мстительность смешивались друг с другом в опасную смесь, взрывоопасную. Да, это будет ещё та парочка! По-хуже их двоих с Айной.
— А Ириду свою искать так и не бросил?
— Нет! С чего бы это?
— Отец же, вроде, запретил… я слышал…
Кэйдар хмыкнул, подбородком дёрнул, будто сказать хотел: 'Ну, вот ещё?!'
— Уверен, что найдёшь? — Лидас улыбнулся с сомнением. — Город большой…
— Найду! — Кэйдар упрямо склонил голову, выставляя высокий лоб. Подсохшие волосы, небрежно зачёсанные назад, рассыпаясь на пряди, падали вниз, на лоб. — Когда-нибудь всё равно найду… Чувствую, она рядом где-то… Близко! Найду!.. Я на Новый год загадывал, чтоб найти… В храм Создателя пожертвовал тысячу лиг.
— И что жрецы? Пообещали, что исполнится? — Лидас смотрел, как Кэйдар ест ябло-ко, отрезая от него тонкие ломтики, задумался над чем-то так, что и вопроса не ус-лышал. Лидас не стал переспрашивать, посоветовал только:- Я бы на твоём месте ещё зашёл в храм Матери, или хотя бы к Нэйт. Богиня-женщина иногда может по-мочь там, где и Создателю не суметь. Поверь мне…
Кэйдар рассмеялся:
— Вот уж не думал, что когда-то буду твои советы выслушивать!
— В таких делах лучше все способы испробовать, — Лидас держал в руке кубок с разбавленным вином, покачивал его, делая изредка небольшие глотки, а сам продол-жал смотреть на Кэйдара. Раньше, когда право наследовать Империю решало рожде-ние ребёнка, эта заинтересованность Кэйдара в поиске беглой рабыни хоть как-то объяснялась. Но сейчас? После того, как Отец Воплощённый сделал его Наследни-ком, это не так уже важно.
Она для него всего лишь одна из десятка наложниц… Или нет? В который раз мысленно задавал себе этот вопрос Лидас и не мог на него ответить. Смотрел на Кэйдара, склонив голову к левому плечу, изучал, пытаясь понять его.
Если б эту его настойчивость и упорство да пустить в доброе дело, он бы много сделал хорошего за эти неполные пять месяцев, считая с побега виэлийки. Почти каждый день, как трудовую повинность выполняет, разыскивая беглую рабыню. Надеется ещё раз встретить её на улице. Думает, судьба повторит с ним эту шутку ещё раз. Вряд ли! Эта девчонка очень осторожна, она хитрая… И умная.
А Кэйдар привязался к ней — не иначе! Он и сам ещё этого не понимает, не осозна-ёт, но мысли о ней головы не покидают. Даже допрос Виэла и поход в Рифейские горы не отодвинули их на второй план.
Но он никогда не признается себе в этом! А если я скажу, раскричится ещё громче, и тогда прости- прощай совместная подготовка к походу. Он может вообще отказать-ся от моего участия!
— Да-да, пожертвуй храму Матери что-нибудь. Необязательно много… Попроси о помощи… — повторил Лидас, допив вино. Кэйдар не ответил, крутил в пальцах нож для фруктов, продолжая обдумывать какие-то свои личные дела. А потом, будто спохватившись, сказал не к месту:
— Я оставлю пока эту карту себе. Хорошо?
— Да, пожалуйста! — Лидас встал из-за стола первым. — Если Ликсос добьётся чего-нибудь, сообщай и мне. Я хочу быть в курсе всех дел…
Кэйдар кивнул в ответ рассеянно, на Лидаса и глаз не поднял, остался в одиночест-ве сидеть за столом.
* * *
Ликсос стоял к Кэйдару спиной, даже на скрип дверных петель не обернулся: не расслышал.
— Осторожней, Арат! Не убей… — крикнул своему помощнику. Кэйдар не сразу понял, что происходит, прошёл ближе. Ликсос стоял, скрестив на груди руки, смот-рел, как его подручный охаживает марага. Тяжеленный кулак вминался в незащи-щённый живот. В тишине только глухие удары было слышно. И ещё Арат чуть слышно ругался сквозь зубы.
— Упирается? — спросил Кэйдар.
— Хуже, господин, — ответил Ликсос. — Убить себя хотел, — протянул на раскрытой ладони кусок черепка от глиняной миски. — Есть стал отказываться, так хоть воду решил ему на ночь оставлять. Пока пить будет, будет жить… Так он, гад, разбил и острым краем себе руку изрезал… Хорошо, я вернулся, от паттия застёжку где-то здесь обронил… А так бы обескровил себя до утра…
После очередного удара варвар на ногах не удержался, остался лежать на полу, скорчившись, зажимая сломанную руку. Арат не остановился, пинал в живот, в грудь, в лицо, особо не разбираясь.
— Хватит! — выкрикнул Ликсос. — Верни его на место!.. — а к Кэйдару, повернувшись, пояснил:- Я его обычно на ночь отдохнуть отпускал, да и днём бывало — тоже!.. Пусть отлежится немного, думал… А то ослабеет слишком быстро… А он-то, вон, что удумал… — покачал головой сокрушённо, встряхнув коротко стриженными чёр-ными волосами. — Теперь хватит его баловать… Себе дороже…
Кэйдар не добавил ничего на эти вполне разумные слова, разделяя мнение Ликсоса целиком и полностью. Стоял и смотрел, как Арат, выполняя приказ, привязывает марага обратно к пыточному столбу. Железные кольца оков скреплялись болтами накрепко, плотно охватывая сбитые в кровь запястья.
Варвар, несмотря на побои, находился в сознании, но не сопротивлялся, застонал лишь сквозь
