– Дело в том, ваша благость, что этот Посредник, похоже, очень плохой художник, – наконец начал отвечать Укреа.
– Плохой художник? – эхом отозвался Аренеперт.
– Да, очень плохой. Он оставил рисунки на стенах. Но они настолько низкого качества, что никто бы и не понял, что они означают.
– Но вы-то поняли? – последовал закономерный вопрос.
– Да, ваша благость. Но лишь по той причине, что он подписал их, чтобы все было ясно.
– И что там, на этих рисунках? – поинтересовался жрец все более затухающим голосом.
– Вы, ваша благость. А еще Его благочестие!
– Верховный жрец?!
– Да.
– И как он нас нарисовал?
– Вместе.
– Вместе?
– Да, вместе… вместе, ваша благость… в том самом смысле….
– Он подписал сверху рисунков наши имена?
– Не только имена… а еще и действия. Он ведь очень плохой художник, ваша благость. Аренеперт рванул за ворот мантии, зеленый шарф отлетел в сторону.
– Но как?! – вскричал он. – Как этот мерзавец проник в храм?! Там же охрана!
– Через окно, ваша благость.
– Разбил окно? Но почему никто не услышал?
– Был пожар в соседнем здании, там, где зал.
– Как пожар?
– Оно сгорело дотла, ваша благость, мы ничего не смогли сделать. Похоже, что этот мерзавец поджег его с помощью масла.
– Поджег?! Но ведь если разбить стекло в храме, это все равно слышно! Там же огромные витражи!
– Ваша благость, постоянно бил колокол и еще звучали горны. Стража играла тревогу. Посредник, видимо, подождал очередной сигнал трубы поблизости и в этот самый момент разбил окно. Никто ничего не услышал.
Аренеперт схватился за голову и начал рвать на себе волосы. Внезапно очень важная мысль озарила его. Он вскинул подбородок и в упор посмотрел на гонца:
– А откуда вы узнали, что это сделал Посредник?! Откуда? Вдруг кто-то другой?! Просто какой-то негодяй? Обычный негодяй!
– Он написал имя нового бога, ваша благость. Это был акт служения, – со вздохом ответил Укреа.
– Акт служения?! – жрец подпрыгнул на месте. – Имя! Какое имя?! Что же ты молчал?! Это же важно! У нас будет хоть что-то! Назови мне имя!
– Запамятовал, ваша благость, – гонец порылся в глубинах мантии и извлек оттуда клочок бумаги. – Перенервничал и запамятовал. Вот, я записал.
– Читай!
– А… л…, – начал Укреа, заикаясь – л-ло. Потом остановился, набрал полную грудь воздуха, сосредоточился и выпалил:
– Локи!
– Как?
– Локи, ваша благость. Так Посредник и написал. Вот, дословно «Да здравствует Локи, великий бог вреда и обмана, мой покровитель».
Жреца моментально прошиб пот. Надо же, к ним пожаловал бог-пакостник со странным именем. Такого, наверное, еще не было. Нужно срочно уведомить Его благочестие и господина! Хотя, наверное, они уже в курсе. Подобные новости разносятся быстро.
– А вы распорядились никого не выпускать из города? – с тревогой поинтересовался Аренеперт. Еще не хватало, чтобы Посредник ускользнул.
– Все ворота заперты, ваша благость, и с ночи не открывались, – отрапортовал Укреа. На его простоватом лице отразилось небольшое облегчение. Если они поймают наглеца, то начальство смилостивится. – Нуараа распорядился запечатать город до вашего возвращения.
– Это правильно, – кивнул жрец.
Внезапно двери в палатку колыхнулись, и за ними раздался зычный голос Винста, одного из сотников.
– Ваша благость, – закричал он, – почти все готово. Мы можем начать штурм еще до полудня!
Аренеперт криво усмехнулся. Если бы он не вырос в хорошей воспитанной семье, то сейчас бы разразился площадной бранью. Какой, к демонам, штурм! Главный жрец хорошо понимал, что случится вскоре. И Его благочестие и господина будет интересовать один-единственный вопрос: если Посредник находится в Парреане, то что человек, ответственный за его поимку, делает в захолустье, рядом с замком какого-то жалкого барона?
Глава 25.
В Парреане росло мало травы, поэтому утренняя роса оседала бесконтрольно и где угодно. На стеклах богатых особняков, медных ободках ведер, наконечниках копий, даже на шлемах дремавших стражников. Росе сопутствовал запах, непередаваемый аромат города, который уже не спит, но еще толком не проснулся. Ночной прохладный ветер пытался разогнать человеческие запахи, заменить их сухим воздухом полей или влажным и терпким леса, но рассвет неизменно показывал, насколько напрасны эти старания.
Виктор не обращал особого внимания ни на росу, ни на городской аромат, усиливающийся по мере пробуждения жителей. Он очень торопился, пытаясь прийти первым к своему новому учителю фехтования, Пексте. Сегодня должно было состояться первое занятие.
Антипов ехал не с легким сердцем, а очень волновался по поводу произошедшего в храме Зентела. Нет, со стороны Ареса недовольства не ожидалось. Бог войны во время последней встречи заявил однозначно:
«Я не могу и не хочу контролировать все сферы. Любовь, мудрость, торговля, глупые шутки – это все вне моей компетенции. У меня нет никакого желания запрещать тебе любить или развлекаться. Главное – придерживайся плана. Стань хорошим воином, а то сейчас твой уровень все еще столь низок, что я не советовал бы принимать участие в серьезных сражениях. Хочешь сбежать от осады? Беги. От тебя пока что никакого толка не будет. В бегстве от неминуемого поражения нет ничего позорного, я тоже, бывало, бе… отступал. Даже считаю, что тебе лучше попробовать себя в турнирах. Кое-что закономерно проиграешь, кое-что случайно выиграешь, хорошо для начала. И учись. Учись!»
«А разве бог не чувствует обиды, если его последователь хотя бы в шутку обращается к другому богу?» – интересовался Виктор.
«Ты совсем не понял, что я сказал, – ответил Арес. – У богов могут быть какие угодно отношения между собой, плохие или очень плохие, но разделение по сферам деятельности – это незыблемая часть гармонии мироздания. Я не запрещал и не мог запрещать своим жрецам обращаться, например, к богине любви в поисках ее милости. Каждый из моих людей имел право поклоняться кому угодно в мирное время, но сражения – это моя вотчина! Все, что с ними связано, – мое! А остальное меня не интересует».
«Но здесь ведь не так, – справедливо возразил Антипов. – В этом мире боги ревнуют своих верующих к другим богам, они даже четко разделились по территориям!»
«То, что здесь происходит, загадка для меня самого, – сообщил Арес. – Может быть, что-то прояснится, когда я сумею проникнуть на местный Олимп. А пока что не знаю. Это выглядит странно».
С последним утверждением Виктор был полностью согласен. Конечно, он не жил в Древней Греции,
