вновь. Вот в таком мире мы живем, Сара. Он — наше наследие, и его нужно принимать таким, какой он есть.
Несмотря на тряску, ей удалось нарисовать великолепный план охотничьего домика. Она обозначила даже складки рельефа.
— Ты хочешь, сказать, что все эти люди — психопаты? Я имею в виду бандитов, — уточнила Сара.
— Разумеется. Во всяком случае, их боссы, подмявшие под себя других. Ведь нужно быть психопатом, чтобы подчинить себе стадо таких скотов.
— Понимаю, — отозвалась девушка слабым голосом.
— Как идет работа?
— Очень хорошо. Продолжай.
Он вздохнул и бросил взгляд на спидометр. До цели оставалось еще километра полтора. Болан поехал медленней, чтобы дать Саре больше времени для работы. Если ему придется столкнуться с большими силами противника, а в этом он не сомневался, то ему необходимо иметь о нем как можно больше сведений.
— Именно поэтому в мире царит хаос, — продолжил он вслух свои размышления. — Вероятно, нужно быть солдатом, чтобы уяснить это для себя. Мне кажется, что в каждом человеке жив некий инстинкт завоевателя. Тот, кто стремится к власти, действует под его влиянием. Думается, что даже самые честные люди подвластны этому импульсу. Но когда речь заходит о психопатах, нужно быть очень осторожным. Если подобный человек не добьется власти легальным путем, он прибегнет к иным методам, от которых содрогнется весь мир.
— А как можно узнать подобных людей?
Существует много признаков. Такой человек следует лишь одному закону: своему собственному. Все, что хорошо для него, есть Добро. Все, что для него плохо, есть Зло. Он подчиняет все моральные ценности служению лишь одному себе.
— Это эгоцентризм.
— Я бы сказал — маниакальный психоз.
— Ну вот, можно считать, что это конец, — объявила Сара секунду спустя.
— Не сомневаюсь, — вздохнул Болан.
— Нет, я имела в виду план.
— Я понимаю, что ты имела в виду.
— Ты вновь оставишь меня одну?
— Так нужно, — с сожалением ответил Болан.
Наконец девушка закончила свой рисунок, нанеся на лист бумаги еще несколько дополнительных штрихов.
— А если я вдруг сойду с ума и закричу? — спросила она.
— Тебе это не грозит.
— Нет... Разумеется, нет.
— У тебя большой запас прочности.
— Конечно.
И вообще, женщины всегда были сильнее мужчин.
— Правда?
— Да, причем с разных точек зрения.
— Мак, я хочу тебе кое-что сказать, но не хочу, чтобы ты считал себя обязанным... Я люблю тебя, Мак. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
Болан тихо ответил ей:
— Да, Сара. Спасибо.
— Это тебе спасибо, Мак, — произнесла она едва слышным голосом.
Болан остановил машину, потянулся к дверце со стороны Сары, открыл ее и на прощание протянул девушке две осколочные гранаты.
Глава 14
Болан снял с себя боевое снаряжение и сложил его в багажник машины, где лежал весь его арсенал. При себе он оставил лишь «беретту», удобно примостившуюся в кобуре под мышкой. Поверх черного комбинезона Мак натянул костюм Джони Каваретта, который носил еще в Филадельфии. Шелковый шарф, которым совсем недавно он бинтовал раненую ногу, вновь сверкал девственной чистотой. Болан даже рассеянно подумал, как это Саре удалось так чисто отстирать его. Он обмотал шарф вокруг шеи и концы спрятал под пиджак. Теперь черный комбинезон можно было принять за свитер.
Костюм Каваретта не совсем подходил Болану: пиджак был широковат, а брюки слишком коротки. Однако Мак нашел выход из положения: обтянул брюки вниз и теперь выглядел вполне респектабельно.
В команде братьев Талиферо Каваретта был одним из наиболее опытных убийц. Теперь все уже знали, что он мертв. Сын и наследник капо Филадельфии Стефано Анджелетти лично передал его голову Оджи Маринелло, думая, что это голова Болана. Впрочем, Болану немало пришлось потрудиться, чтобы устроить этот спектакль, выдавая себя за Каваретта.
Однако, как объяснил ему по телефону Лео Таррин, радость Малыша Фрэнка была недолгой: он поплатился за свою инициативу собственной головой.
По мнению Мака Болана, это свидетельствовало лишь об одном: никто точно не знал, как он выглядит.
Большой лимузин медленно проехал по узкой аллее и остановился в нескольких метрах от цепи, перегораживающей подъезд к охотничьему домику «Сапоги и рожок». Тут же стояли часовые: по одному с каждой стороны аллеи и один в центре проезда. Судя по их лицам и поведению, видно было, что они нервничают, находясь в постоянном напряжении.
Тип, стоявший посередине дороги, подошел к машине, внимательно вгляделся в лицо водителя «кадиллака», потом осмотрел пустой салон машины.
Под тихое жужжание электромотора окно лимузина медленно опустилось.
— Огонька не найдется? — спросил водитель. — В этой тачке четыре зажигалки и ни одна не работает. Говорил он спокойно и непринужденно, а по манере речи и акценту в нем чувствовался выпускник Гарварда. На нем был широкий пиджак из дорогой ткани, вокруг шеи повязан шелковый шарф, а глаза закрывали дымчатые очки.
Часовой порылся в карманах, достал зажигалку и протянул ее водителю «кадиллака».
— Должно быть, что-то не в порядке с предохранителем, сэр. Если вы хотите, я могу проверить.
Болан закурил сигарету и вернул часовому зажигалку.
— Спасибо, это не к спеху, — ответил он, выпуская дым прямо ему в лицо. — Я скажу кому-нибудь в доме. Пусть сходят и все проверят. Майк здесь?
— Он... Да, сэр. Он только что приехал.
— Ушам своим не верю. Вот уже несколько часов я ищу его по всему Нью-Джерси.
— Наконец-то вы его нашли, сэр.
Часовой подобострастно улыбнулся, сделал знак своим коллегам и пропустил машину Палача.
«Кадиллак» медленно катился по аллее. Болан пристально вглядывался в темноту, то тут, то там отмечая присутствие часовых, которых выдавали огоньки сигарет, покашливание, громкий говор.
Мак проехал мимо большого освещенного щита, установленного в центре безупречно подстриженной лужайки. На нем была изображена женщина в охотничьем костюме, сидящая верхом на лошади, перепрыгивающей через живую изгородь. В углу виднелась голова улыбающейся лисы с хитрым взглядом. У Болана мелькнула мысль, не его ли портрет красуется на этом щите, не провел ли его Майк Талиферо...
Глава 15
Мак Болан не всегда был солдатом.
Его друзей детства и знакомых шокировало известие о том, что он стал убийцей, человеком, поставившим перед собой задачу тотального уничтожения мафии.
Учитель, у которого он учился в пятом классе, помнил о нем как об отзывчивом, добром и дружелюбном
