синьорита. А что, шляпы к нему нет? Такой, знаешь, с широкими полями?
О Мадре Диос! Каррамба!
– Шляпы нет! – закричала я. – Шляпа, гитара, текила и кактусы приобретаются отдельно! И не вздумай меня спрашивать, почему нет карманов! Их просто нет – и все тут!
– Какое-то неправильное пончо, – негромко проворчал Колян, отступая от меня в прихожую.
Оттуда раздался короткий мяв, кот выпустил из пасти шнурки кроссовок и влетел в комнату, но я ловко увернулась, уведя пончо от соприкосновения с обильно линяющим персидским зверем. Тоха прогалопировал к стене, развернулся и застыл в полуприсяде, нервно подергивая хвостом.
– Торро! – шепотом подсказал ему из прихожей Колян, показывая пальцем на меня.
Я глянула на него с укором. Потом придирчиво осмотрела себя в зеркало и снова повернулась к мужу:
– Ну? Что скажешь?
– Санчо Пончо, – одобрительно сказал Колян. – В смысле полная каррамба! Ой! Не надо драться! Человек человеку – амиго!
Он обнял меня, не позволяя размахнуться, посмотрел на себя в зеркало и грустно сказал:
– А вот я у нас какой-то беспончовый!
– Но все же больше, чем я, похож на мачо, – заметила я.
Сообщу мимоходом, что у меня роскошный муж: рост сто девяносто пять сантиметров, широкие плечи, узкие бедра, мужественное скуластое лицо, как правило, слегка небритое, густые русые волосы, обычно стянутые в длинный «хвост», и чуть раскосые синие глаза – доказательство того, что монголотатарское иго на Руси было. Вообще-то Колян киевлянин.
– Ты находишь? – Чувствовалось, что супруг польщен.
– Ага!
Я вывернулась из мужних объятий, чмокнула благоверного в колючую щеку и помчалась на работу. Мои часы показывали половину десятого, стало быть, можно не сомневаться, что опоздаю я как минимум на полтора часа. Я не особенно беспокоилась: частенько так опаздываю! Если, конечно, с утра нет съемок или записи в студии.
Возле Нового рынка мне нужно было пересесть с маршрутки на трамвай, перейдя неширокую улицу с довольно оживленным движением. Ни светофора, ни пешеходной «зебры» в этом месте отродясь не бывало, но понимающие водители всегда заранее притормаживали. Встречаются, однако, совершенно ненормальные типы, которым и права-то давать нельзя! Один такой автопсих перепутал тормоз с газом как раз тогда, когда я перебегала ему дорогу. Даже не посигналил мне, уно кретино!
Выскочить из-под колес я успела, но краешек моего чудесного пончо зацепился за правое зеркальце машины, меня сильно рвануло, закрутило, и, не удержавшись на ногах, я шлепнулась на асфальт. Моя красивая обновка, едва успев изобразить собой развевающееся анархистское знамя, тяжелой тряпкой свалилась в лужу у тротуара!
– Что творять, антихристы! Среди бела дня людей давять! – возмущенно плюнув на тротуар, воскликнула какая-то старушка с кошелкой, полной отборного молодого картофеля.
– А разве темной ночью было бы лучше? – сердито возразила я, ощупывая себя на предмет повреждений и с неудовольствием косясь на собирающихся вокруг меня зевак. – Но и впрямь антихрист, я из-за него в грязи извалялась, новый чулок порвала и колено разбила. Про пончо и говорить нечего… А вы, бабушка, почем картошку брали?
– Чулок жалко, он больших денег стоит. А картошечку я по пятнадцать продавать буду. Возьмешь?
Пятнадцать рублей за кило молодой картошечки – вполне гуманная цена! В окружающей толпе началось движение, к старушке потянулись руки с пакетами. Я огляделась, отыскивая безвременно утраченное пончо, выудила его из лужи и задумчиво осмотрела: ладно, воду я выжму, грязь отстираю, а вытянувшийся угол обратно втянется или нет?
– Пропустите, пропустите меня! – Сквозь толпу ко мне энергично пробрался незнакомый мужчина с крайне озабоченной физиономией. Лет сорока, лысоватый, но вполне бодрый, румяный, упитанный. Да и как не быть упитанным, когда он даже на ходу что-то жует!
– Автографов не даю, – нелюбезно предупредила я.
– Куда без очереди? – прикрикнула бабка.
– Да я, бабушка, не к вам, я к девушке, – отмахнулся мужчина объедком шоколадного батончика. – Девушка! Вы в порядке?
– А похоже? – свирепо огрызнулась я, кое-как скручивая экс-пончо на манер шинели-скатки.
– Простите, ради бога! Давайте, я вам помогу. – Незнакомец засуетился вокруг меня: помог подняться, поддержал под локоток, снял с плеча пушинку и замер, глядя на нее с непонятным выражением.
Чего уставился? Я посмотрела: маленький клочок белого пуха, обычный привет от Тохи.
– Эй, что с вами?
Незнакомец очнулся, бросил в рот остатки шоколадки и решительно потянул меня на проезжую часть.
– Куда вы меня тащите?
– К машине, я вас отвезу куда скажете, – добрый самаритянин заботливо усаживал меня в автомобиль.
А, в самом-то деле, пусть подвезет: с паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок! Тьфу, что-то меня на шерсти заклинило…
Я уселась в автомобиль и принюхалась:
– Ох, а чем это у вас тут пахнет? Полиролем, что ли?
Признаться, я ненавижу благоухание бытовой химии! Да и вообще к сильным запахам, если это не природные ароматы, отношусь без особого восторга – хотя какая-нибудь свежая бобровая струя тоже не лучший парфюм… В общем, на мой взгляд, лучший запах – это отсутствие всякого запаха. Впрочем, машина новая, понятно желание счастливого владельца щедро натирать ее всякой патентованной дрянью снаружи и внутри. Через сияющее лобовое стекло я уставилась на блестящий ультрамариновый капот: красивая синяя «десятка»…
Синяя «десятка»?!
– Секундочку! – с некоторым опозданием сообразила я. – Это разве не вы меня только что сбили?
– Простите, я не хотел. – Незнакомец потянулся ко мне с носовым платком. – Позвольте, у вас тут лицо испачкано…
– Еще бы не испачкаться! Ладно, вытирайте. – Зажмурившись, я подставила физиономию, и в следующее мгновение влажная вонючая ткань плотно прижалась к моему лицу, закрыв нос и рот.
Я дернулась, глубоко вдохнула резкий запах и отключилась.
– Совести у тебя нет, Тоха! – укоризненно сказал Колян, в хорошем темпе домывая оставшуюся после завтрака посуду. – Целыми днями дома сидишь, а пользы от тебя – ноль целых ноль десятых. КПД меньше, чем даже у паровоза братьев Черепановых! Ладно, положим, пылесоса ты боишься, стиральной машины тоже, газовую плиту включать не умеешь, и вообще, спички – кошкам не игрушка, но посуду-то мыть мог бы научиться, правда? Вон какие у тебя прекрасные меховые лапы, никакая мочалка не нужна!
– Мяу! – обиженно сказал кот из-под стола.
– Сам такой! – отозвался Колян, протягивая руку к завопившему телефону. – Слушаю.
– Доброго вам утречка! – ласково произнес незнакомый мужской голос с легкими старческими хрипами. – Мон ами, ради бога, извините за беспокойство, я только хотел бы узнать, вы котика не продаете?
– Миль пардон, самим мало, – любезно, в тон звонившему, ответил Колян.
Вежливый старичок тихонько кашлянул.
– Простите великодушно, мон шер, но вы совершенно уверены, что не хотели бы продать вашего зверька? Я предложил бы вам за него сотню американских долларов!
– Да вы что, сто долларов за Тоху?! Наглость какая, – искренне возмутился Колян, моментально утратив светский лоск. – Да он на развес дороже стоит! Мех, мясо! Шкварок нажарить!
