сражению. Скинув цивильную одежду, он остался в своем черном боевом костюме. Своеобразным дополнением к нему служили ременные подсумки с гранатами, дымовыми шашками и зажигательными приспособлениями. «Большой Гром», автомат 44-го калибра, висел у правого бедра; «красавица беретта» — слева под мышкой. Мощное комбинированное оружие — наступательная винтовка М-16, дополненная М- 203, — покоилось на груди, представляя собой сочетание 5,56-миллиметрового пулемета с 40- миллиметровым пистолетом, причем последний мог стрелять разрывными пулями, картечью, а также дымно-газовыми патронами.
Уже через пару минут Болан покинул кабину фургона и устремился к стене, окружавшей поместье Морелло. Одним прыжком он перемахнул через ограду и, не останавливаясь, побежал по саду — к тому месту, где еще недавно происходил «теплый» разговор Соренсона и Морелло. Но тогда была почти ночь, а теперь сияло солнце; тогда здесь не было никого, а теперь стоял охранник, насмерть перепуганный внезапным появлением Палача.
Боевик глухо замычал и метнулся было к дереву, возле которого чуть раньше беспечно оставил свой автомат. Бросившись на землю, он почти дотянулся до оружия, но в тот же момент черный пистолет в руке нападавшего беззвучно плюнул в его сторону, и жизнь несчастного на этом свете завершилась. Он даже не успел позвать на помощь.
Не задерживаясь ни на секунду, Болан двинулся дальше.
Еще один охранник тревожно озирался возле автомобильной стоянки. Он вовремя повернулся, чтобы увидеть короткую вспышку, — свинцовый посланник смерти безошибочно нашел адресата. Впрочем, на сей раз парень издал отчаянный предсмертный крик, чем привлек внимание другого караульного, который моментально выскочил на веранду, пытаясь на ходу выдернуть револьвер из кобуры. Не давая противнику опомниться, Болан кинулся к нему, ударил по голове рукояткой «беретты» и точно нацеленным ударом ноги раздробил ему кадык. Охранник еще только начинал валиться на ступени, а Болан уже промчался мимо него к распахнутым дверям.
Еще один боевик возник на пороге, очумело уставясь на Палача. Тот влепил парню заряд прямо в лоб и, отшвырнув в сторону, ворвался в дом.
Он увидел просторный вестибюль, отделанный панелями из черного дерева, с громадными раздвижными дверями, ведущими во внутренние покои особняка, с широкой лестницей, полукругом уводящей на второй этаж. Поразительно, но повсюду стоял застарелый, тяжелый запах плесени, как будто помещение никогда не проветривали.
Сверху раздались пистолетные выстрелы, и в пол у ног Болана врезались одна за другой три пули. Отпрыгнув под лестницу, Болан послал наверх заряд взрывчатого вещества. Над головой мигом расцвел пышный фейерверк, и по всему вестибюлю забарабанили градины осколков. Секция перил второго этажа с треском обвалилась, увлекая за собой дымящееся тело. Для верности Болан дополнительно выпустил длинную очередь из М-16, разбивая штукатурку в пыль и дробя на мелкие щепки древесные панели.
Топот ног и отчаянные вопли возвестили о панике, начавшейся в резиденции.
Со второго этажа раздался срывающийся крик:
— Перестаньте! Перестаньте! Мы сдаемся!
— Всем вниз! — громко скомандовал Болан. — Руки за голову, двигаться по одному!
С завидной поспешностью в вестибюль начали спускаться перепуганные боевики. Весь облик громадного разъяренного мужчины в черном не сулил им ничего хорошего.
— Выходить из дома и не оборачиваться! Быстро! Быстро!
Охранников оказалось трое. Болан схватил последнего и грубо припечатал его к стене.
— Где девушка? — прорычал он.
— Кажется, внизу, — выдохнул парень. — В подвале.
Он показал испуганными глазами, в какую сторону идти.
Болан толкнул парня на выход, угрожающе предупредив:
— Скажи своим дружкам, чтобы валили отсюда ко всем чертям.
У парня только пятки засверкали.
Пока Болан искал лестницу в подвал, огонь распространился по всему верхнему этажу. В подвале горел тусклый свет, и из дальнего конца его доносились приглушенные стоны. Лестница изгибалась под прямым углом, и посреди нее располагалась небольшая площадка. Болан послал туда очередь из пулемета, после чего начал быстро спускаться.
Внизу, рядом с лестницей, лежал, залитый кровью, раненый охранник.
— Не стреляй, — прохрипел он. — Здесь все в порядке. Не стреляй!
Болан осторожно прошел мимо него. Действительно, ничего угрожающего он не заметил. Большая квадратная комната с высоким потолком. Когда-то, по всей видимости, здесь был съемочный павильон. Теперь же все подверглось жуткому разорению: пара дорогостоящих кинокамер, осветительные приборы, несколько кроватей, кушетка, кабельная оснастка с металлическими стойками и цапфами, звуковая аппаратура — все было изрешечено пулями и превращено в хлам.
На полу корчился Фредди Бьянки.
Обе ноги его были раздроблены выше колен. Кто-то умело отстрелил их из автоматического оружия. Болан безжалостно спросил:
— Черт возьми, Фредди, что это с тобой?
Испытывая адскую боль, Бьянки тем не менее пытался наложить на одно из бедер импровизированный жгут, каковым служил его собственный брючной ремень.
— Дай руку, — взмолился мафиози.
— Мне нужна девушка.
— Здесь ее нет. Помоги мне.
Болан ткнул в горло Бьянки дулом М-16.
— Сейчас помогу, — произнес он почти ласково.
— Подожди, я скажу тебе! Но сделай же что-нибудь, дьявол побери! Я умру от потери крови.
Болан опустился на колени рядом с несчастным и молча принялся помогать ему. Спустя минуту он сказал:
— Порядок. Вероятно, теперь ты не умрешь от потери крови. Хотя ноги, скорее всего, потеряешь. Впрочем, если тебе быстро окажут помощь, то и ноги можно будет спасти. Кто это так тебя разукрасил? Морелло?
— Он окончательно рехнулся, — простонал Бьянки. — Стал совсем бешеный. Бешеный, слышишь?!
— Скажи мне что-нибудь новенькое, — усмехнулся Болан. — Где девушка?
— Он забрал ее. Сразу утащил, как только уехали ребята. Я пытался объяснить ему: девчонку лучше сохранить — ну, для сделки, если все пойдет прахом. А он... Нельзя передать! У него уже засело это в башке. Он хочет девицу на главную роль!
— Что? — ахнул Болан.
— На главную роль в садистском фильме. Сам знаешь, как все это делается.
Болан обвел свирепым взглядом разоренную киностудию.
— А почему же здесь тогда — вот так?
— Потому, — угрюмо отозвался Бьянки.
От боли он чуть не кричал, к тому же его била сильная нервная дрожь.
— На корабле условия куда как лучше, — с трудом пояснил Бьянки. — Сейчас он, вероятно, там. Скорее всего, Болан. Я не вру. Ступай туда. Надеюсь, ты прикончишь этого ублюдка. Сделай милость. Выстрели ему в промежность. Пусть обоссытся кровью. Ты даже не поверишь, сколько я от него вытерпел. А теперь еще вот это... Отстрели ему яйца, очень прошу. Заставь его попрыгать, срань такую. Обещаешь?
— Тебе здесь нельзя оставаться, Фредди, — сказал Болан. — Я должен тебя унести отсюда. Этот притон в огне.
Он осторожно взял Бьянки на руки и двинулся к лестнице.
Сверху уже валили клубы едкого дыма.
Бьянки простонал:
— Иди назад. Тут есть другая, потайная дверь. Большая двойная дверь в дальнем углу комнаты была распахнута настежь. Без сомнения, Морелло бежал именно этим путем, таща за собой сокровище, ради
