которого Болан явился сюда.
Поднявшись по ступенькам, Болан вынес изувеченного Бьянки на свежий воздух.
Старый притон быстро разгорался, пламя через крышу вырывалось высоко вверх. Никого из бывших обитателей дома Болан не заметил. Смылись все.
Палач отнес Бьянки подальше от охваченного огнем здания и положил на траву рядом с подъездной дорогой.
— Я обязан тебе, Фредди, — сказал он перед уходом. — Я пришлю помощь, не сомневайся.
— Выстрели ему в промежность, — повторил Бьянки, глядя вслед удаляющемуся Палачу.
Разумеется, Мак Болан с удовольствием так бы и поступил. Он ненавидел Морелло. Но особенное чувство отвращения он испытывал сейчас не к кому-то там, а именно к себе. Он позволил эмоциям возобладать над разумом, позволил нахальной, мечтательной до идиотизма девчонке навязать свои правила игры — и вся кливлендская кампания полетела к чертям...
Да, похоже, битва закончилась, так и не начавшись. А заодно он потерял и девушку. Морелло, по сути, обвел его вокруг пальца. Ловкая работа, ничего не скажешь.
Цепь непростительных ошибок... Как Болан мог их допустить?! Ведь он догадывался: у Морелло в запасе не только Речная База. И вместо того, чтобы немедленно действовать, он тупо убивал время, дожидаясь повторного звонка Лэндри. Если бы этот звонок и вправду что-нибудь давал!
А эпизод с «Кристиной»... Новая промашка. Вроде все заранее учел... Так почему же он не знал, что у «Кристины» два винта? Конечно, в такой мутной воде да еще за столь короткое время трудно было разобраться, но он, специалист высшей пробы, обязан был подсуетиться и досконально выяснить устройство этого старого корыта. На сей раз чутье изменило ему. И вот результат: взорван только один из винтов, а второй-то — целехонек! «Кристину» запросто подремонтируют, и в четыре часа она преспокойно отправится в плавание.
Сейчас было без десяти четыре.
Еще несколько минут, и маньяк вместе с нахальной дурочкой отчалит на своем чудовищном корабле. Чудовищном — потому что на борту находились не только сто отчаянных головорезов, готовых на все, но имелась еще и прекрасно оборудованная киностудия. Участь Сьюзан была предрешена. Тщательно, не упуская ни единой душераздирающей детали, видеокамеры зафиксируют, как кричащую, бьющуюся в судорогах девушку постепенно превратят в кусок разодранного окровавленного мяса, чтобы потом тысячи взбесившихся подонков могли наслаждаться перед телевизорами, смакуя каждую сцену, каждый эпизод, пересказать которые у нормального человека не повернулся бы язык.
Ледяная, беспощадная решимость захлестнула Болана.
Ладно, он потерял Кливленд. Пусть.
Но есть в мире и еще кое-что, поважнее этого поганого города.
Никакая Сьюзан Лэндри не дурочка, хотя и назвалась сама этим вздорным словом. Просто наивная девчонка, чью безрассудную смелость питали странные, на первый взгляд, убеждения. С ней можно было спорить, можно было соглашаться, даже можно было смеяться над ней. Но дурочка — нет, это уж увольте!
Черт с ним, с Кливлендом. Не потерять бы остальное.
А времени — в обрез...
Глава 17
Болан повел свой боевой фургон на запах крови, а сам, отбросив всякую предосторожность, связался с Лео Таррином по бортовому телефону.
— Это Страйкер. Я звоню из машины, так что не болтай лишнего.
— Понял. У меня полный порядок. Ты какой-то возбужденный.
— Так и есть. Советую позвонить в Вашингтон и сообщить нашему человеку, чтобы приготовился еще к одной неприятности. Я собираюсь атаковать судно под иностранным флагом в водах США.
— Полагаю, ты знаешь, что делаешь, — мрачно заметил Таррин.
— Не совсем. Делаю то, что должно быть сделано. Предупреди его: это вооруженное судно с частной командой. Если корабль сунется, его нужно отшвартовать, весь перетряхнуть и выяснить, что он из себя представляет. Здесь есть человек, который способен помочь. Пока он сидит тихо, но, как только жара спадет, немедленно объявится, я не сомневаюсь. Имен не называю — связь открытая. Скажи нашему другу, что я пошлю электронное сообщение по каналу «Зебра». Он одобрит помощника, когда узнает имя и род занятий. Парень у меня на хорошем счету, и я ему верю. Непременно это передай. К тому же...
— Начинает звучать, как предсмертное письмо...
— Не исключено, — вздохнул Болан. — Болтаюсь, как мячик, — туда-сюда. Моя карта повернулась ко мне рубашкой, и вся игра пошла прахом. Сейчас я лишь пытаюсь спасти, что еще можно.
— Да наплюй, — посоветовал Таррин. — Брось ты эту игру. Вернешься к ней в другой раз.
— В другой раз не смогу, — возразил Болан. — Эта хитрая карта еще теплая. Наш развратник ее похитил. Я обязан ее вернуть.
— А-а, та самая крошка, о которой ты упоминал!
— Вот-вот.
— Могу кое-что сообщить. Думаю, планы твои переменятся.
— Едва ли. Впрочем, выкладывай.
— Помнишь, мы говорили о денежных мешках, замешанных в политику?
— Да, но сейчас мне не до них.
— Не горячись. Помнишь, я давал сведения о твоей крошке? Она из очень уважаемой семьи.
— Ну и что?
— Наш общий друг проверил ее дела. Внешне все чисто, но рентгеновский снимок обнаружил много темных пятен.
— Это к политике не относится. Где-то на заднем плане всегда можно найти темное пятно.
— Эти пятна на переднем плане, Страйкер. Так-то. Могу дать потрясающие подробности.
— Сейчас нет времени. Оставь это на потом.
На другом конце провода послышался тяжелый вздох.
— Нет уж, послушай внимательно. По некоторым неопровержимым данным, этот дед и есть такой денежный мешок. Я даже мог бы назвать пару комитетов в правительственном окружении, которые он держит под контролем. Ты доволен?
— Благодарю, — глухо отозвался Болан, и в голосе его внезапно почувствовалась бесконечная усталость.
— Но я ведь знаю тебя как облупленного, старина. Ты же не хочешь верить, что и твоя крошка...
— Не хочу. И не могу.
— С тобой все в порядке?
— Безусловно. Как всегда. Огромное спасибо за информацию. Но она ничего не меняет. Либо ты прямо сейчас представишь стопроцентные доказательства, что меня надула блистательная аферистка.
— Таких доказательств нет. И не знаю, удастся ли их раскопать. И все же чутье меня никогда не подводило. Мой нос всегда по ветру, а запашок идет — будь здоров.
— Я тебе верю, Липучка. Что ж. Зажги свечку, а?
— Уже горит, — сказал Лео и прервал разговор.
Болан механически набрал другую комбинацию цифр и послал сообщение в Вашингтон. Только один человек имел поисковый код, и этим человеком в департаменте юстиции был шеф всех полицейских Гарольд Броньола. Все их контакты имели сугубо неофициальный характер, поскольку Броньола рисковал в одночасье лишиться своего кресла, узнай кто-нибудь в высших эшелонах власти о его причастности к войне Мака Болана. И тем не менее, каждый на свой лад борясь с организованной преступностью, они сотрудничали уже долгое время, прикрывая друг друга в трудный момент. Если бы Болан погиб этой ночью, в Вашингтоне, по крайней мере, узнали бы о его пребывании в Кливленде. И тогда, возможно, его усилия не оказались бы напрасными. Ибо Лео Таррин дал ясно понять, что руководитель федеральной службы уже занялся проблемой Огайо.
Что и говорить, информация о связи Сьюзан Лэндри с ее дедом по материнской линии, неким Франклином Адамсом Пейсманом, наводила на многие размышления. Во всяком случае ясно было одно: если
