управления, приборного оборудования и др. Было доработано более 140 машин, поступление которых в алжирские части началось в 1960 г. Ими вооружили 4 легкие штурмовые эскадрильи.
Наиболее ценным приобретением стали американские палубные штурмовики Douglas Skyraider: 20 машин AD-4, 88 AD-4N и 5 AD-4NA. Их вооружение, дальность полета, живучесть позволяли успешно вести антипартизанскую войну. В апреле – сентябре 1960 г. большая часть закупленных самолетов поступила на вооружение эскадры ЕС 20.
В целом на 1960 г. пришелся пик численности французской североафриканской авиагруппировки. В ней насчитывалось 1310 летательных аппаратов различных типов, в том числе порядка 600 вертолетов. К нанесению ударов по целям в Алжире привлекли и базировавшуюся непосредственно в метрополии эскадрилью ЕС 1/3. Ее сверхзвуковые F-100D Super Sabre вылетали на задание с авиабазы Реймс, куда и возвращались, совершая промежуточную посадку для дозаправки в Истре.
От внимания французских спецслужб не ушел факт обучения в Египте алжирских летчиков на истребителях МиГ-15бис. Это вызвало серьезную обеспокоенность, ведь при определенной ситуации «МиГи» могли появиться в небе Алжира. Даже если вероятность такой угрозы была невелика, французское командование решило загодя усилить свою истребительную группировку. Кроме того, требовалось предпринять действенные меры для борьбы с транспортными самолетами противника, которые по ночам весьма успешно занимались снабжением отрядов АНО.
В октябре 1958 г. на авиабазе Тебесса сформировали ночную истребительную эскадрилью ECN 1/71, вооруженную поначалу восемью MD-315R Flamant, оснащенных радарами DRAC 25. В ноябре 1959 г. их усилили восемью «Метеорами», которым и предстояло воевать с «МиГами» в случае их появления в Алжире. С января 1961 г. на смену «Фламанам» начали поступать ночные истребители B-26N с локаторами Al Mk X. Кроме того, для ПВО французского ядерного центра, находившегося на юге Алжира, привлекли знаменитую эскадрилью ЕС 2/6 «Нормандия-Неман», летавшую на ночных всепогодных перехватчиках Vautour IIN.
К июлю 1961 г. летчики из ECN 1/71 выполнили 41 перехват, из которых 12 завершились принуждением самолетов к посадке. Несколько из них оказалось своими или принадлежавшими нейтральным странам. Почти все успехи были достигнуты на «Фламанах». Наиболее результативным оказался экипаж в составе летчика Куменэ и оператора Терещенко, которым в ночь на 17 ноября 1960 г. удалось пресечь полет двух нарушителей.
Вели перехваты и пилоты других авиачастей. Например, в алжирском небе одержала свою последнюю воздушную победу «Нормандия-Неман». В ночь на 20 декабря 1960 г. три экипажа провели успешную охоту на ливанский лайнер DC-4 (борт OD-ADK), летевший из Стокгольма в Бейрут по странному маршруту с посадкой в Касабланке. Разведка выяснила, что именно там представители АНО должны были получить находившиеся на борту «Дугласа» противотанковые гранатометы и боеприпасы к ним. Наведение осуществлялось с наземного КП в Оран-Ла-Сенья и эсминца «Ле-Норман». Перехват оказался трудным – «Вотурам» пришлось находиться в воздухе чуть ли не до полного расходования топлива. Так, когда экипаж Люссанье – Себан вернулся на базу, в баках самолета осталось всего 200 л керосина. Тем не менее, лайнер удалось заставить приземлиться в Ла-Сенье. Груз конфисковали, а самолет тозже отпустили с экипажем и пассажирами, кроме троих с подозрительныи документами.
Дза памятных перехвата провели летчики эскадры ЕС 7. 23 сентября 1960 г. пара «Мистралей» в составе су-лейтенанта Лесо и сесха-та Мело была наведена на нарушителя, залетевшего в запретную воздушную зону Константины. Им оказался… Ил-14 Аэрофлота, невесть откуда там взявшийся. Лесо занял позицию для стрельбы, а Мело маневрами приказал экипажу «Ила» следовать за ним. Лайнер совершил посадку на аэродроме Буфарик, где быстро выяснилось, что открой французы огонь, и разразился бы крупный международный скандал: на самолете после серии визитов в Восточную Европу возвращался Президент Гвинеи Ахмет Секу Туре, один из тогдашних больших друзей СССР.
9 февраля 1961 г. «на грани фола» сработала эскадрилья ЕС 1/7. В 13.48 радарный пост в Константине обнаружил крупную цель, которая шла на Запад вдоль алжирского побережья внутри закрытой воздушной зоны. Через 10 мин с аэродрома Блида наперехват ушла пара «Мистралей» л-та Лапласа. Вскоре она вышла на цель, и ведущий увидел советский Ил-18. По приказу с «земли» летчик связался с экипажем на международной частоте и предложил совершить посадку в Мэсон-Бланш. Однако со стороны «Ила» никакого ответа не последовало. Лаплас зашел с левого борта и в течение восьми минут выполнял общепринятые маневры, которыми пытался показать советским пилотам, что от них требуется. И снова «ноль эмоций». Затем пара французских истребителей выполнила несколько виражей в сторону, куда следовало повернуть советскому самолету, но тот невозмутимо продолжал идти прежним курсом. Тогда поступил новый приказ: указать требуемое направление трассирующими очередями. Лаплас тут же выполнил его, после чего «Ил» резко отвернул в противоположном, северном, направлении. Лаплас собрался повторить стрельбу, но поступил приказ немедленно прекратить перехват и срочно возвращаться на базу.
После приземления летчики узнали, кого они повстречали в воздухе. Оказалось, что на Ил-18 летел с визитами в ряд дружественных африканских стран Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л.И. Брежнев. Машиной управлял Б.П. Бугаев, будущий министр Гражданской авиации СССР. Советская сторона выразила протест по поводу «неспровоцированной атаки». Париж отнекивался. Лаплас получил приказ отрицать всякое участие в боевых вылетах 9 февраля, а на следующий день из эскадрильи были изъяты «Мистрали». Французская пресса не отрицала факт инцидента, но пыталась «перевести стрелки» на Испанию, где в то время правил ненавидимый Москвой каудильо Франко. Но СМИ других стран уведомили общественность «кто есть ху…». Сам Брежнев в своих мемуарах вспоминал об этом инциденте, не указывая принадлежность истребителей. Он писал, что во время атаки избежать неприятностей удалось только благодаря летному мастерству Бугаева. Позже даже родился миф о ракете, выпущенной по «Илу, от которой Бугаев ушел.
Вскоре французы поняли, что вертолеты в боевых действиях можно применять не только как транспортное средство. На них начали устанавливать кустарную броню, летчикам выдавать бронежилеты, винтокрылые машины оснащать различными видами вооружения. Поначалу примерили внешнюю подвеску бомб. «Закоперщиками» выступили моряки из флотилии 31F, еще в начале 1958 г. проводившие на двух «летающих бананах» такие эксперименты.
Затем флотилия выступила с инициативой вооружения своих вертолетов пушками. В Тулонском арсенале на Н-21 (борт 31F2) установили трофейную германскую 20-мм MG 151/20. Машину официально назвали Banane canone (пушечный «Банан»), а летчики присвоили ей собственное имя «Кулеврина». Вскоре подобным образом вооружили и борт 31F4. Боевое крещение состоялось 29 июня 1959 г., когда 31F2 прибыл на помощь морским коммандос поста Эль-Риша, которых ночью атаковал крупный отряд АНО. Командиром экипажа был капитан-лейтенант Делавильель. С рассветом прилетел «Пайпер», который начал давать целеуказание. Н-21 стал «ходить кругами», а бортмеханики вели огонь из пушки. Алжирцы отвечали из MG
