Лазарчук присел на корточки, осмотрел нижнюю часть своей двери и увидел там маленький гвоздик, загнутый рыболовным крючком. Брови его поползли вверх.
– Девушка! Зачем вы забили в мою дверь гвоздь и привязали к нему резинку? – удивленно спросил он, не находя в этом действии никакого смысла.
– Да ладно вам! Гвоздь! Совсем малюсенький гвоздик, от него и дырочки не останется! – враждебно ответила девица, подползая поближе, цепляя упомянутый гвоздик крепкими накладными ногтями и начиная его расшатывать.
– А что вы прячете в кулаке? – живо спросил Лазарчук и тут же с профессиональной ловкостью заломил девице руку за спину.
Зеленоглазая зашипела от боли и разжала кулачок. На серый бетон лестничной площадки мягко вывалилась растрепанная кисточка из красной шерсти, похожая на облезлый помпон детской шапочки.
– Это еще что за хрень? – изумился капитан.
– Это не хрень, это тренажер! – с большим достоинством возразила рыжая девица, вырываясь из ослабевшего захвата Лазарчука. Она сердилась и в гневе была необыкновенно красива. Особенно хороши были зеленые глаза, искрящиеся крупными бриллиантовыми слезами. – Это специальный кошачий тренажер, эффективный способ борьбы с гиподинамией у животного! В вашей двери крючок, от него к нам тянется резиночка, на ней кисточка, а на нее смотрит котик! Вы открываете дверь, кисточка дергается, котик прыгает! А что такое? Вам жалко, что ли? У меня кот редчайшей породы, между прочим, не какой-нибудь дворовый мурзик, настоящий Гималайский Вампир! Ему ужасно не хватает физической активности! Как ему жить без тренажера?!
– Ма! – поразительно стервозным голосом сказал редчайший гималайский кот.
Словно подтверждая, что без тренажера ему будет полный каюк, он как подкошенный рухнул набок, прямо на хорошо начищенные ботинки Лазарчука.
– Вампир, значит, – ошеломленно повторил капитан. – Да не простой, а гималайский. Понятно. А вы, собственно, кто? Тоже вампирша? Из каких краев?
– Нет, я Ларочка, – шмыгнув носом, сказала девица.
– Ларочка, – кое-как распрямляя брови, искореженные изумлением и негодованием, повторил Лазарчук.
Он еще раз оглядел фигуристую рыжую девицу, одну за другой осторожно вытянул ноги из-под увесистой тушки гималайского кота и почти весело сказал:
– Ларочка, сейчас я очень спешу, но вечером мы с вами обязательно продолжим этот увлекательный разговор. Вы не поверите, но меня чрезвычайно интересует проблема кошачьей гиподинамии.
Усмехаясь, он запер свою дверь на ключ и широко зашагал вниз по лестнице.
– М-р-р! – заговорщицки сказал кот, поерзав круглой башкой по Ларочкиной ноге.
– Есть контакт! – довольно прошептала она, прислушиваясь к затихающим внизу шагам капитана Серенечки.
«Тренажер» из резинки с шерстяной кисточкой изобретательная девушка приспособила на соседскую дверь только для того, чтобы не пропустить момент возвращения капитана в родные пенаты. Вкупе с любопытным Вампом «тренажер» образовал прекрасное сигнальное устройство, Ларочка успешно перехватила соседа на пороге и даже довольно плотно с ним пообщалась. Начало было перспективным, а продолжение обещало стать еще лучше. Обсуждение животрепещущей темы животной гиподинамии, начатое вечером, запросто могло затянуться до утра.
Глава 11
Станица Бураховская нам с Иркой понравилась. Подружка горячо одобрила сельскую традицию высаживать вдоль дорог фруктовые деревья, доступные для общего пользования. Меня же пленила простая и незатейливая манера станичников селиться вдоль реки, вытягивая улицы параллельными линиями с легким изгибом и пересекая их переулками под прямым углом. В образовавшейся «решетке» легко было ориентироваться, улицу Пушкина мы нашли быстро и без проблем.
– Кто бы мне объяснил, почему в деревне такой образцовый порядок, а у нас в городе на одной прямой могут соседствовать участки разных улиц с непредсказуемой нумерацией? – риторически спросила Ирка, пока я смело маневрировала, пытаясь притиснуть «шестерку» поближе к забору домовладения по адресу: «Ул. А.С. Пушкина, д.1».
Под забором, на обрубке бревна, в чинном спокойствии восседали три старухи, очень похожие на трио аксакалов из «Белого солнца пустыни», только в женском варианте. Бабульки ничего не делали, даже не разговаривали, но Ирка, в роли штурмана вынужденно разрабатывающая пушкинскую тему, все-таки продекламировала:
– Три девицы под окном пряли поздно вечерком! – на что бабуси никак не отреагировали, и тогда моя подруга запредельно повысила голос в приветственном вопле: – Здравствуйте, бабушки!
Она гаркнула так, что я не удивилась бы, если бы в ответ старушки вытянулись во фрунт и дружно рявкнули: «Здравия желаем, товарищ генерал!» Но бабули не проявили рвения и прыти, только одна из них напевно отозвалась:
– И вам добренький денечек!
– Не подскажете, где тут Ларины живут? – нормальным голосом спросила Ирка.
– Эт Васька с Нинкой, что ли? – пожевав губами, спросила одна бабуля другую.
– Не, Васькино фамилие Лапин, – авторитетно ответила та. – А Ларины – это Тимофея Игнатьича семейство.
– Тимони-гармониста? – оживившись, вмешалась в разговор третья бабушка. – Так я его помню!
– Еще б ты его не помнила! – дребезжаще засмеялась первая бабуся. – Я тоже помню, как вы с Тимошкой кувыркались в колхозном овине, а председатель вас застукал и чуть под суд не отдал. Думал, вы зерно воровать залезли. Тогда с этим строго было, у-у-у…
Бабушка повертела головой.
– С чем было строго, с сексом? – с интересом спросила Ирка, напрочь забыв, зачем мы побеспокоили бабушек.
– С хищением народного добра! – важно ответствовала авторитетная бабуля. – Это ж в каком году было, а, Василиса?
– В сорок шестом, кажись, – мечтательно жмурясь, ответила подружка Тимони-гармониста. – Я тогда еще в девках ходила, золотое было времечко, да-а-а!
– В сорок шестом ко мне сразу двое сватались, Петька хромой и Васенька, а я кочевряжилась и от обоих нос воротила! – с удовольствием припомнила авторитетная бабка.
– Я смотрю, наша Татьяна Ларина не единственная не по годам игривая бабулька в Бураховской! – вполголоса заметила подружка, обернувшись ко мне. – Смотри, какие тут бойкие старушенции! Прямо бабушки легкого поведения!
– Ты не забыла, зачем мы тут? Летописью станичной секс-революции поинтересуешься позже, – сердито сказала я. – Спроси-ка у этих дряхлых кокеток еще раз, где Ларины живут.
– Так что насчет Лариных? – послушно сунулась в окошко Ирка. – Где они обретаются?
– Да Тимофей Игнатьич уж лет пятнадцать как на том свете! – с сожалением ответила бабка Василиса. – Убился насмерть, когда…
– Царство ему небесное! – хладнокровно перебила Ирка памятливую старушку. – А где Тимониных потомков искать?
Старушки-вострушки захихикали, как девчонки, толкаясь костлявыми локтями и поглядывая на покрасневшую Василису. Я поняла, что Ирка спросила что-то не то и своим вопросом невольно оконфузила подругу суровых дней Тимониных.
– Вам законных потомков или всех, какие ни есть? – смешливо косясь на Василису, уточнила авторитетная бабка.
– Лариных! – крикнула я, устав надеяться на Ирку.
