ничего не делает!
– Серьезно? Видать, глючит программулина. Ладно, давайте от нее избавимся, попробуем как-нибудь в другой раз, когда вы будете не так сильно заняты.
Он рассказал Анне Викторовне, как безвозвратно устранить программу, она это сделала и до конца рабочего дня пребывала в превосходном настроении из-за того, что сначала приструнила и «построила» представителя высшего разума, а потом стала свидетельницей его позорного фиаско.
– Твой чай давно остыл, я заварила свежий и принесла еще бутербродов! – я ввалилась в кабинет с подносом, поставила его на стол и посмотрела на мужа с благоговением.
Колян, весело насвистывая, бестрепетно потрошил сервер бухгалтерии Горюновской шоколадной фабрики. Муж изволил дать мне некоторые объяснения, поэтому я, в отличие от доверчивой фабричной бухгалтерши, знала, что над секретными файлами компании нависла неотвратимая угроза. Программа, которая якобы должна была предотвращать отключение соединения компьютера Анны Викторовны, на самом деле была так называемым «троянским конем». То, что бухгалтерша не увидела никаких проявлений присутствия данайской лошадки в своем компьютере, ничего не значило. Вернее, это значило, что все происходит именно так, как задумано. Попав в лагерь противника, «троянский конь» внес туда же секретную программу, которая позволила нам получить скрытый доступ к компьютеру Анны Викторовны, а через него – и к машине главного бухгалтера.
– Здорово у тебя получилось! – уважительно сказала я своему личному хакеру.
– Ничего особенного, «троянский конь» – это классика жанра! А в нашем случае это даже не конь был, а так, конек.
– Пони! – подсказала я.
Колян согласно кивнул и потянулся за бутербродом.
– Тебе надо Митника почитать.
– Я не знаю такого писателя, – со стыдом призналась я.
– Кевин Митник никакой не писатель! – воскликнул Колян таким тоном, что на месте писателей я бы на него смертельно обиделась. – Он самый известный хакер двадцатого века!
Муж проглотил кусок колбасы и успокоился так же быстро, как вспылил:
– Впрочем, он действительно написал книгу, которую можно рассматривать как учебник по социальной инженерии. Между прочим, в случае с шоколадной фабрикой я максимально близко к тексту разыграл излюбленный сценарий самого Митника.
– И каков результат? – я ловко отвлекла супруга от воспевания хакерских подвигов.
– А каких именно финансовых тайн вы желаете? – спросил Колян голосом любезного официанта, озвучивающего богатое меню. – Может, предложить вам анализ экономических показателей за первый квартал? Результаты прошлогодней аудиторской проверки? Инвестиционный проект «КРК «Зефир»? Не знаю, что такое «КРК», знаю только зефир, вкусная штука.
Я призадумалась. Честно говоря, я сама не знала, что ищу. Что-то особенное! Почему-то я наивно полагала, что это «особенное» будет заметно, как одинокая пальма в пустынных степях аравийской земли. Неужели придется признать, что хакерский подвиг совершен зазря? Я представила, что мне скажет на это Колян, и поморщилась, и тут вдруг удивительно вовремя запел мой мобильник. Звонок лучшей подруги спас меня от позора!
– Ну что? – спросила я.
– Ну все! – устало ответила Ирка. – Мы приехали! Пиши адресок: Геленджикский район, поселок Морской, курортно-развлекательный комплекс «Зефир»!
– КРК «Зефир»! – обрадовалась я.
– Понял, распечатываю, – сказал Колян, приняв мое восклицание за ответ на свой вопрос.
– Ага, «Зефир»! – повторила Ирка. – Я так понимаю, это база отдыха шоколадной фабрики. Очень симпатичное местечко! Море, сосны, и на каждом столбе знакомые афиши музыкального конкурса. Он, оказывается, как раз сегодня тут открывается.
– Как интересно! – задумчиво протянула я. – Значит, меценат и благотворитель Колупанченко поехал благословить молодых музыкантов… Кстати, о людях искусства: ты рассмотрела седовласую спутницу Руслана Петровича?
– Это не она, не наша Лапанальда, – с сожалением ответила Ирка. – Я выяснила, седенькая бабуля – преподавательница вокала, педагог молодой певицы Алины Песоцкой.
– А кто такая Алина Песоцкая?
– А это та самая юная красотка, которая прикатила с Русланом Петровичем в черном джипе!
– О! – сказала я.
На большее меня не хватило. Слов не было, одни мысли, и в большом количестве. К сожалению, как обычно, в ущерб качеству!
– Так что мне делать? Обратно ехать? – спросила подруга, не дождавшись от меня продолжения.
– Отдыхай! – решила я. – Дыши сосновым воздухом, гуляй у моря и занимай места в зрительном зале. Мы скоро приедем.
– Я не ослышался, мы куда-то едем? – спросил Колян, когда я закончила разговор. – И куда же?
– Если никто не будет против, мы сейчас поедем к морю! – улыбнулась я. – В Геленджикский район, в поселок Морской, где находится курортно-развлекательный комплекс «Зефир».
– Это интересно, – проговорил Колян, переведя задумчивый взгляд на распечатку одноименного инвестиционного проекта. – Я могу тебя кое о чем спросить?
– Не сейчас, ладно? – попросила я. – Позже я отвечу на все вопросы, обещаю.
Глава 17
Против неожиданной однодневной поездки к морю был только Лазарчук, мучимый с похмелья головной болью. Однако Ларочка, подчиняясь моему говорящему взгляду, радостно вскричала: «К морю? Отличная идея! Я так люблю путешествовать!», и ее милицейский кавалер вынужден был смириться с перспективой блицтура. А вот Моржика даже уговаривать не пришлось! Когда он узнал, что его любимая супруга не просто так, непонятно почему сбежала из дома с утра пораньше, а сделала нам всем сюрприз и первой укатила на разведку нового приятного курортного местечка, Моржик обрадовался и выразил полную готовность ехать вслед за женой хоть к Черному морю, хоть к Белому.
– Ну просто муж декабристки! – съязвил в его адрес злобноватый Лазарчук.
Сославшись на утреннюю хворь, капитан отказался сесть за руль своего «Опеля», так что мы всей компанией забились в Моржиково «Пежо». Ворчливого Лазарчука отправили кукситься на переднее сиденье, а на заднем в тесноте, но не в обиде разместились Ларочка, Колян, я и Масяня.
Колян, утомленный хакерскими трудами, сразу же уснул, Ларочка тоже клевала носом, а вот прекрасно выспавшийся ребенок был свеж и полон сил, так что я вынуждена была разрываться. Одним глазом смотрела в секретные бумаги Горюновской фабрики, а другим следила, чтобы Мася не бросал в окошко конфетные фантики, банки из-под лимонада, а также не выпадал туда сам. За те полтора часа, которые мы провели в дороге, непоседливый ребенок перелистал три книжки с картинками, исчеркал фломастерами новый блокнот, растерял сами фломастеры, дважды облился пепси, равномерно засыпал крошками печенья полмашины и спящего папу, заляпал жирными после чипсов руками мамины бумаги и замучил сидящего впереди дядю Сережу настоятельными просьбами поднять голову повыше для увлекательной игры в барабан. Когда мы въезжали в поселок Морской, несчастный Лазарчук с всклокоченными после неистового барабанного боя волосами слабым голосом озвучивал нижайшую просьбу доставить его обратно в город в багажнике.
– Как приятно видеть мужчину, который умеет совершенно по-японски поиграть с ребенком! – восхищенно сказала на это Ларочка, и Лазарчук заткнулся.
– Почему по-японски? – поинтересовался Колян, которого прыгавший на сиденье Мася разбудил, рухнув на него с криком: «Вставай, валенок несчастный, сколько можно спать!» Это была цитата из мультика
