— Какая ты догадливая! — воскликнула Фаргелия. — Я жила в Коринфе, пока македонский вельможа не женился на мне и не увез меня в свою страну.
— Кто был твой отец?
Фаргелия покраснела.
— Я была подкинута. Но мой приемный отец воспитал меня, как собственную дочь, и дал мне хорошее образование.
К двери подошел привратник и сообщил, что начальник триеры отправился прямо в гавань и велел передать, что госпожа может вернуться на корабль, когда пожелает.
Праксифея кивнула.
— Позови свою служанку, — сказала она Фаргелии, — и пойдем к Гиппократу.
Они прошли через дворик ятрейона. Праксифея оставила своих спутниц в приемной, а сама вошла в комнату сына. Он был углублен в чтение какого-то папируса, и она, задернув тяжелый занавес, подождала несколько минут.
— Гиппократ!
Услышав ее голос, он вздрогнул и поднял голову.
— Фаргелия приехала, чтобы лечиться у тебя.
Он посмотрел на нее, словно не слыша, и ударил кулаком по столу.
— Пердикке понадобился постоянный придворный врач. Оставил бы он меня в покое!
Немного помолчав, его мать сказала:
— Ну, а Фаргелия? Вы с ней, кажется, близко знакомы. Почему ты мне ничего о ней не рассказывал?
Откинувшись на спинку кресла, он посмотрел на мать.
— Не знаю, — ответил он. — Не знаю, почему… Возможно, потому, что я хотел ее забыть. Но между нами никогда ничего не было.
Праксифея отвернулась, но Гиппократ успел заметить тревогу в ее глазах.
— Я позову ее, — сказала она.
Прошло несколько минут. Затем занавес медленно раздвинулся и снова сомкнулся. Гиппократ встал. Фаргелия смотрела на него сияющими глазами — она была похожа на лилию, раскрывшую все свои лепестки. Зачем она приехала? Сейчас она скажет ему это. Ее красота смущала его и настораживала.
Фаргелия отвела взгляд и сказала спокойным голосом:
— Надеюсь, ты был счастлив, работая здесь среди своих близких. Но мне эти три месяца, которые прошли после твоего отъезда, показались очень долгими и тоскливыми.
— Очень приятно видеть тебя у нас, — ответил он. — Да, мое место здесь, среди греков, которые думают и говорят, как я.
— Ты прочел письмо царя?
— Да. Царь просит меня вернуться — стать его придворным врачом и главным врачом его армии. Он предлагает мне плату, которая сделает меня очень богатым. Если я сам не смогу приехать немедленно, он просит пока прислать к нему самого знаменитого асклепиада, какого я только знаю. — Взяв папирус, он прочел: — «Начальник моей триеры через несколько недель вновь зайдет на Кос за тобой. Пусть Фаргелия, верная моя подданная, поедет с тобой». Вот что пишет царь. Но при чем тут ты? — нахмурившись, закончил Гиппократ.
Она улыбнулась загадочной улыбкой.
— Ты покинул Эги так неожиданно! И даже не попрощался со мной. После твоего отъезда мне все время нездоровилось. Я пошла к царю и попросила его послать меня к тебе. Я знала, что помочь мне можешь один ты. Он только посмеялся над моей просьбой. Но когда к нему явился гонец Эмпедокла, который искал тебя, царь вдруг решил, что ты должен стать его придворным врачом, и распорядился, чтобы я поехала к тебе его послом. Так что в эту минуту я представляю особу македонского царя! — Она весело засмеялась, но тут же снова стала серьезной. — Он в любом случае собирался послать этот корабль с секретным поручением в Тир. Можешь считать, что он задумал разведать намерения персидского царя на случай, если между греками вспыхнет война, которую он ждет.[7] Однако он действительно хочет, чтобы ты поселился в Эгах, и будет обходиться с тобой хорошо. Он боится снова заболеть, как тогда, когда он в первый раз послал за тобой. Я же, — продолжала она, — не уехала после смерти мужа назад в Коринф отчасти потому, что надеялась на твое возвращение в Македонию. Но на это были и другие причины. Если в Греции действительно начнется большая война, которую предсказывает Пердикка, то Македонии она не коснется. Я буду в безопасности в Эгах — и ты тоже, если поступишь благоразумно и вернешься туда. Привези с собой и свою мать.
Фаргелия говорила со спокойным достоинством, прекрасно играя роль царского посла. И хмурые морщины на лбу Гиппократа, которые подсказали ей, что откровенность может только повредить ее планам, постепенно разгладились. Она села, но Гиппократ продолжал смотреть на стену, словно забыв о присутствии своей гостьи. Фаргелия недоумевающе поглядывала на него.
Она любила этого человека и хотела стать его женой. Что сделала бы на ее месте Праксифея, будь она молода… и на грани отчаяния? Но времени так мало! И быть может, лучший путь — предложить и взять наслаждение? Она ведь всегда искала наслаждения, готова искать его и сейчас — так уж она создана. Но ей нужно нечто большее.
Фаргелия осторожно дотронулась до его руки. Он вздрогнул и посмотрел на нее, смутившись оттого, что забыл о ней, и растерявшись под взглядом этих прекрасных синих глаз.
— Ты не спросил меня о моей жизни, — сказала она. — И ничего не рассказал мне о себе.
Гиппократ сел рядом с ней, и между ними завязалась беседа. Он забыл, какой интересной собеседницей она умела быть. Ведь она очень умна — для женщины. И ему было приятно, что она искренне хочет помочь ему принять верное решение.
— У меня все еще бывают головные боли, — сказала она позднее. — Вот положи мне руку на затылок.
Они встали, и он нащупал ее затылок под пышными волосами.
— Тут что-нибудь не так?
— Нет, — его пальцы спустились на ее теплую шею. Фаргелия быстро накрыла его руку ладонью и на мгновение крепко прижала. Затем посмотрела на него и быстро отодвинулась.
— Я очень рада, что познакомилась с твоей матерью, — сказала она. — Теперь, увидав ее, я узнала тебя гораздо лучше. Она так сильна, спокойна, мудра. Как я хотела бы стать похожей на нее! Может быть, мне это и удалось бы, если бы… если бы только мужчины оставили меня в покое. После смерти мужа мне стало еще труднее.
Весело засмеявшись, Фаргелия снова повернулась к нему, и при этом движении ее плащ соскользнул и приоткрыл плечи, — удивительно красивые плечи, подумал Гиппократ, и шея тоже.
— Ну, вероятно, ты скоро снова выйдешь замуж.
— Да, возможно. Но на этот раз — только за того, кого я люблю. — Ее губы дрогнули. — Тогда я наконец смогла бы укрыться от людей. У меня были бы дети. Как чудесно — подарить сына тому, кого любишь!
Отвернувшись, Фаргелия закрыла лицо руками. Гиппократ сделал шаг к ней — ему захотелось обнять ее, утешить… Какой сладостный аромат — в Эгах она употребляла те же благовония. Фаргелия почувствовала, что его хитон скользнул по ее руке, и замерла в ожидании. Но тут же услышала, как он сказал, отходя:
— Мне грустно знать, что ты недовольна своей жизнью. Но почему бы тебе и в самом деле не выйти замуж? Подыщи себе какого-нибудь Геракла, который распугает остальных твоих поклонников. — Он прошел в дальний конец комнаты и сел. — Чем я могу помочь тебе?
Она последовала за ним и села напротив.
— Я хочу, чтобы ты взялся лечить меня.
— От какой болезни?
— От болей в затылке и в спине, которые порой мучают меня.
— Если ты будешь лечиться у меня, я должен подробно записать историю твоей жизни.
Он протянул руку за камышовым пером и папирусом.
