Тобольска. Затем составил списки многих острогов и слобод, входящих в состав воеводства, с Указанием их расстояния до стольного града Сибири, числа обретающихся в них служилых людей и имеющегося там вооружения. Эту работу Семен Ремезов продолжил и в 1684 году. 8 февраля он представил новый дополнительный список 34 острогов Тобольского уезда с данными об их служилых людях и количестве наличного оружия.
Летом 1686 года Ремезов создает еще одно начертание города Тобольска. А 18 июня 1687 года завершает работу над новым чертежом Сибири. За основу взял данные 1667 года, но из простой картосхемы постарался создать карту с насыщенной 'нагрузкой' (свыше 600 географических названий!). Собственноручная копия этого интереснейшего документа дошла до нас. По ней легко можно убедиться, что внешне он уже походит на географическую карту, но сделан по-прежнему 'на глазок', без математической основы. Тем не менее это изображение Сибири выполнено гораздо лучше всех ранее сделанных, а потому неудивительно, что уже к этому времени Семена Ремезова стали считать в Тобольске настоящим мастером чертежного дела. В последующие два года Семен 'написал' новый подробный чертеж тобольского земляного городового вала.
В 1689 году Семен Ремезов потерял своего отца. Видимо, в последние годы своей жизни Ульян Ремезов помогал обучать грамоте внуков, хотя жил отдельно от них. Несмотря на частые отъезды Семена, сыновья его рано пристрастились ко всякого рода чертежным работам и иным письменным делам.
В 1690 году в жизни Семена Ремезова произошло важное событие: он впервые побывал в Москве. В столице Семен находился с конца февраля до начала мая. С группой бывалых казаков ему поручили доставить туда различные документы Тобольска: окладные книги, сметный список и прочее. Подробности первого пребывания Ремезова в российском стольном граде остались неизвестными. Найдены лишь краткие записи о выдаче тоболякам тех или иных сумм на расходы.
После возвращения из Москвы Семен в 1691 году был отправлен за реку Ишим в сторону Казахстана ('Казачьей орды'). Поход оказался весьма нелегким. В пути Ремезов потерял лошадей. С великим трудом удалось вернуться в Тобольск. А там вновь ждали его новые 'посылки'. Опять 'летячая стрела' устремлялась то за хлебом, то за ясаком, то за рыбой. Утомительные странствия помогли лучше изучить обширные просторы сибирской земли.
Все чаще и чаще Семена Ремезова использовали и как 'изографа' — художника. Так, к 1 августа 1694 года со своими помощниками он за четыре дня расписал 'золотом с красками' часовню 'для доставления на реке Иртыше иорданского освящения воды'. В следующем году умелец 'сработал, сшил и написал мастерски к конным и пешим полкам' 7 камчатных знамен. Краски, золото, серебро и материал мастеру пришлось покупать на свои деньги. И позже он жаловался, что все эти расходы тобольские власти не сочли нужным ему возместить. Любопытно отметить, что именно под этими знаменами самому Семену пришлось отправиться в военный поход в отряде тобольского дворянина А. Кляпикова для защиты южных рубежей воеводства. Путь его шел через Ялуторовск к Суерской слободе на Царево городище и далее к Воскресенскому городку, где завязался жестокий бой с неприятелем. Русский отряд одержал полную победу.
По возвращении в Тобольск Ремезов узнал, что именно ему тобольские воеводы поручили выполнить две ответственные работы: во-первых, составить чертеж 'Казачьей орды' (Казахстана), а во-вторых, заняться составлении нового изображения Сибири.
РОЖДЕНИЕ ЧЕРТЕЖА 'КАЗАЧЬЕЙ ОРДЫ'
В конце XVII века на юге Западной Сибири было неспокойно. Особенно тревожное положение сложилось в верховьях Иртыша у Ямыш-озера, где сибиряки брали соль. В 1691 году с юга сюда налетел отряд мурзы Килдея. Русских поселенцев не щадили — 'копьями кололи и из ружья в них стреляли'. Уцелевших взяли в плен и двинулись к северу. В Утецкой и Камыцкой слободах — налетчики 'дворы сожгли, а прикащика и многих людей крестьян порубили до смерти и в полон побрали русских людей мужеска полу и женска многое число'. Затем учинили погром в Ялуторовске, где разбили отряд тобольского дворянина Василия Шульгина. Сотни русских людей ожидала участь невольников. Такое нельзя было терпеть. Из Тобольска вышли ратные люди и нанесли врагам сильный удар. Сам Килдей попал в плен. Он считался подданным южноказахстанского феодала Тевкихапа. Было решено снарядить к Тевкихану особое посольство с тем, чтобы потребовать от него прекращения бесчинств. Во главе посольства поставили многоопытного тобольского сына боярского Андрея Неприпасова. Тевкихан потребовал возвращения ему мурзы Килдея. Килдея отпустили. Но Тевкихан насильно задержал у себя всех участников посольства Неприпасова. Подданные Тевкихаиа продолжали бесчинствовать на южных окраинах Западной Сибири…
Тогда из Москвы приказали тобольским властям направить к Тевкихану новое посольство. На этот раз выбор пал на хорошо знакомого Семену Ремезову Федора Скибина, потомка польского переселенца. В помощь ему выделили казака Матвея Трошина. Проводником — 'вожом' назначили тобольского купца татарина Таушко. И 4 апреля 1694 года посольство двинулось в путь вверх по Тоболу к Абдашскому острогу на Вагае, затем с верховьев Вагая через Капканинские юрты к верховьям Ишима. И тут-то с посольством произошли первые неприятности: казахи и каракалпаки 'скрали' у русских лошадей и караульных, а потом стали грозить русским 'убийством'. Отряд Скибина и Трошина продолжал продвигаться на юг. Шли безводной степью. У реки Сарысу па них вновь нападали каракалпаки, а когда дошли до 'Атуба камени', их обстреляли из ружей и луков 60 казахов, убили кашевара и ограбили 'без остатку'. Эти налеты продолжались 'с половины дни до вечера'. Русские вынуждены были засесть в какое-то 'крепкое место', чтобы держать оборону. На вопрос: 'Чего вам надобно?' казахи ответили: 'Головы ваши'. Ночью русским удалось оторваться от своих преследователей…
Вскоре встретили трех калмыков. Из немногих уцелевших запасов дали им шкуры четырех лисиц и трех бобров, чтобы они доставили их к Тевкихану. Калмыки же, взяв дары, заявили, что им нужен 'добрый верблюд', и уехали. Вернулись назад с большим отрядом, который немедленно отобрал у русских 'ружья, пищали и сабли и луки и ножи', всех связали и повезли 'босых на неоседланных лошадях'. По дороге вероломные налетчики издевались над пленниками и даже грозились их перебить. Так и доехало злополучное посольство до города Саврана. Несмотря на свое бедственное положение, русские старались собирать подробные сведения о путях в 'Тургистан' (Туркестан), которым правил Тевкихан. От Сарысу их везли до Туркестана 'мимо Сусака' 7 дней 'безводным каменным местом', а из расспроса они узнали, что существует и другой путь 'через Сауксан камень через Чюю реку (Чу) и хребет 'Аксубы' до калмыцкой дороги, ведущей к Саврану' — путь в 13 дней, да удобнее: 'воды много и место ровное' вблизи Сырдарьи.
22 июля пленники прибыли в ставку Тевкихана и здесь встретили задержанного ранее Неприпасова. Тевкихан держался надменно. Перед 'послами', представшими перед ним в самом жалком виде, даже шапки снимать не стал. Себя виновником бесчинств не признавал — все валил на своих непослушных подчиненных. И даже под этим самым предлогом решил задержать Скибина и его спутников у себя: мол, в степи могут их убить 'ертаулы'.
Неоднократно Скибину и его товарищам угрожали смертью, не давали корма, но они все терпели. Особенно тяжело было им видеть, как на их глазах продавали в рабство соотечественников и земляков. В конце концов они решили бежать. Матвею Трошину удалось бежать в конце мая 1695 года в Бухару. А в ноябре туда же попал и Скибин. Там обоим пришлось выдавать себя за ногайцев. Из Бухары через Ташкент скитальцы направились в Хиву, куда и прибыли ровно месяц спустя.
Хива стала ареной кровавых событий. 'Ближние люди' опоили хивинского Арал-хана 'смертным зельем' и вместо него на ханскую кошму посадили его сына. Прослышав об этом злодеянии, в Хиву ворвались сторонники убитого властителя и возвели на престол его родственника Кабаклы-хана. Но в октябре 1696 года, когда Кабаклы-хан ехал из мечети, он был схвачен и растерзан толпой. Новым ханом стал Калмаметь. Свидетели всей этой кровавой резни Скибин и Трошин продолжали выдавать себя за ногайцев. Из Хивы они отправились к реке Яик (Урал), потом в низовья Волги, где правил в то время известный калмыцкий предводитель Аюк-хан, хорошо относившийся к России. Тут Федор Скибин и Матвей Трошин
