Конечно, сейчас трудно установить, какое значение имело каждое из них, одно ясно: все фигуры сделаны очень талантливой и упорной рукой мастера.
Но когда? Легенды рассказывают, что это было очень давно, в незапамятные времена, в то время, когда на небе было три солнца и на земле жили три мифических существа. -
Окладников вспомнил старый спор двух ученых Л.И. Шренка и Б. Лауфера.
Более ста лет назад академик Шренк собрал коллекцию различных предметов изобразительного искусства коренных жителей амурских берегов. Искусство это глубоко поразило ученого. У маленьких народов, затерянных на крайнем востоке, он не ожидал встретить такого высокого чувства прекрасного, выразившегося в орнаменте на одежде и обуви, в изделиях из бересты, дерева, кости.
Шренк обратил внимание на часто встречающиеся изображения человеческого лица, выполненные в своеобразной стилизованной манере. Они напоминали маски и от них веяло какой-то грозной силой. Часто изображения выполнялись как бы одной непрерывно раскручивающейся спиралью, которая встречалась и на халатах из рыбьей кожи, и на обуви, и на бересте.
Тогда же Шренк подметил одну особенность — вкус к орнаментике и развитие ее в Амурском крае возрастают по мере удаления от китайцев.
Позднее, в 1899–1902 годах, на Амуре в составе Северо-Тихоокеанской экспедиции работал крупный американский ученый Лауфер. Внимание Лауфера также привлекло богатое по содержанию и оригинальное по исполнению искусство амурских народов. Но в отличие от Шренка истоки этого искусства он пытался искать в Китае.
Многие изображения птиц и животных, масок-личин часто встречаются в изобразительном искусстве народов Нижнего Амура, что отмечено в свое время и Шренком, и Лауфером. Значит, истоки этого искусства все же не в Китае, а здесь, на месте. И зародилось оно в глубокой древности. Может быть, даже в каменном веке?
Рядом с петроглифами археологи нашли каменные долота, с помощью которых выбивались эти рисунки, сосуды неолитической эпохи и другие предметы, созданные людьми, жившими пять-шесть тысяч лет назад.
Многие годы отдал Окладников изучению древних культур Амура. Им были раскопаны десятки поселений каменного века, и постепенно все более ясно вырисовывалась картина удивительной по своей глубине и своеобразию неолитической культуры племен Амура, расселившихся там несколько тысяч лет назад.
Еще в 1935 году Алексей Павлович впервые побывал на острове Сучу. 'Сучу' в преданиях нанайцев означает 'брошенное стойбище', 'древний поселок'. Их на острове оказалось несколько, относящихся к разным эпохам. В 1935 году Окладников начал здесь раскопки большого неолитического поселка.
От жилищ поселка, естественно, уже мало что сохранилось — их разрушило время. Но сохранившиеся, заплывшие уже котлованы достигали глубины трех-четырех метров, а их диаметр превышал десять метров. В древности это были большие помещения, в которых обитало несколько семей. В одной из западин археологи обнаружили сосуды, украшенные спиральным рисунком. Память подсказала ученому, что подобные им есть в фондах Эрмитажа, в коллекции этнографа Шнейдера, собранной в село Кондоне в двадцатые годы. В последние годы в Кондоне и на острове Сучу велись широкие исследования. Они во многом открывают глаза на жизнь, быт и культуру поселенцев Нижнего Амура.
Кондон — большое нанайское село, привольно раскинувшееся на быстрой речке Девятке. Вокруг, куда ни брось взгляд, на многие сотни километров — бескрайняя тайга, мари и топи. Само село окружено с севера горами.
Зимой они являются хорошей защитой от холодных ветров с севера. Над селом, на левом берегу Девятки, высится скала, круто обрывающаяся у реки. В старинной нанайской легенде рассказывается, что один охотник из рода Самар долго гнал раненого оленя. Он зашел так далеко, что не знал, как найти дорогу обратно. Кругом шумела тайга, и солнце едва проглядывало сквозь стену деревьев. Охотник забрался на скалу. Перед ним открылась чудесная, залитая солнцем долина. На полюбившееся место он привел своих родственников. Так возник здесь поселок. И действительно, в селе все носят имя того охотника. Народ приветливый и дружный, они постоянно оказывали археологам неоценимую помощь во время раскопок.
Поселок каменного века располагался в центре нынешнего на берегу холодного и чистого ручья. Раскопки в селе Кондон велись в течение нескольких лет. Было обнаружено около десяти жилищ.
Эти жилища строились почти вплотную друг к другу. Они не образовывали улицы, а были расположены, как соты в улье, почти примыкая одно к другому. Жилища — полуподземные. Вначале выкапывали котлован глубиной до одного-полутора метров и площадью до ста и более квадратных-метров. Землю рыли при помощи каменных мотыг и вытаскивали, по-видимому, корзинами, сплетенными из прутьев. У стен котлована вертикально ставились на расстоянии до полуметра друг от друга столбы, которые оплетали ивовыми прутьями и потом обмазывали глиной.
В земле, заполнявшей котлован, и на его полу, в особенности на самом дне и около стен, ученые обнаружили многочисленные каменные изделия и обломки сосудов. Костей животных и костяных изделий не было. Но кость в древних поселениях Амура из-за влажности и рыхлости песчаного грунта вообще сохраняется очень плохо. Зато здесь, как и в Сучу, оказалось много керамики, в том числе совершенно целые или раздавленные землей, но сохранившие свою первоначальную форму глиняные сосуды. Некоторые лежали на боку, другие стояли, третьи были перевернуты кверху дном. В одном из жилищ оказалось три сосуда, вставленных друг в друга. Кремневые отщепы лежали целыми скоплениями в тех местах, где производилась выделка каменных орудий, своего рода 'мастерских'. У стен одного из кондонских жилищ уцелела также и кучка пластинчатых наконечников стрел из кремня, плотно сложенных вместе и обращенных остриями в одном направлении. Стрелы лежали, должно быть, связкой или в колчане. Древки их сгнили, а наконечники сохранили свое первоначальное положение.
Изделия из камня поражают удивительно тщательной отделкой. Ножи и наконечники копий выструганы тончайшей ретушью с большой, поистине ювелирной точностью. Большие массивные топоры, употреблявшиеся для рубки деревьев, строительства лодок и других хозяйственных целей, отшлифованы до блеска. Наконечники стрел, проколки, скребочки и прочий мелкий каменный инвентарь отделаны особенно тщательно.
Неолитические мастера Амура обрабатывали орудия труда с изумительной легкостью и изяществом. Это достигалось благодаря великолепному знанию свойств камня, а также тысячелетнему опыту, который вырабатывался в человеческом коллективе и передавался из поколения в поколение. Некоторые орудия труда, особенно совершенные по отделке, применялись, по-видимому, для различных ритуальных целей.
Различные украшения древние амурские мастера делали из нефрита. Из него же изготовлены и блесны — нежного беловатого цвета со светло-зелеными прожилками. Интересна история, связанная с находкой первой такой блесны. В 1961 году на Среднем Амуре у села Новопокровки, на древнем поселении, почти полностью распаханном, Окладников нашел первую блесну. Было много предположений о назначении этого орудия. Но все они по разным причинам отвергались. Непонятный предмет долго лежал у Алексея Павловича на столе. Как-то раз к нему зашел его молодой сосед по квартире — отчаянный турист, аквалангист, спортсмен, художник по специальности. Он взглянул на стол и удивленно воскликнул: 'Откуда, Алексей Павлович, у вас такая роскошная блесна?' Это и решило судьбу неизвестной по назначению находки. Немедленно была налита в ванну вода, к 'блесне' приделана нитка, и она действительно заиграла в воде точно так же, как играют ее современные сестры — блесны на спиннингах у рыболовов. Радости ученого не было границ. Ведь это была первая в мире блесна! Нигде еще в неолитических стоянках, возраст которых более пяти тысяч лет, не найдено ничего подобного. Но едва ли стоит удивляться, если вспомнить, что основным занятием нижнеамурских племен в неолите было рыболовство. Его развитие в полной мере компенсировало отсутствие земледелия. Рыба была здесь основной пищей, а рыболовство — главным занятием и основным источником существования.
Неолитические племена Нижнего Амура создали не только самобытную материальную культуру, но и прекрасное искусство.
В жизни встречается не так много дней, события которых мы ясно и отчетливо запоминаем. Пятое сентября 1964 года было для меня одним из таких дней.
Моросил легкий дождь. Земля раскисла, и наша археологическая группа медленно пробиралась вдоль
