грибами, – ответила я. – Представляешь, он тоже наелся маринованных поганок!
– Какое совпадение! – поразилась Алка.
– Это не единственное совпадение, – тоскливо вздохнула я. – Ты послушай! Солонцова привезли в больницу под конвоем, потому что вчера вечером он украл коляску с ребенком. Потом напился водки, закусил поганками и к моменту ареста был уже в полной прострации. Допросить его не удалось, коляску нашли в реке, а ребенка ищут до сих пор. Знаешь, как зовут похищенного малыша? Саша Рыжиков!
– Саша Рыжиков? – повторила Алка, морща лоб. – Ну и что? Кто такой Саша Рыжиков?
– Саша Рыжиков – это сын стриптизерши Милены! Мальчик в полосатом костюме!
– Ох, ничего себе! – ахнула Трошкина. – Солонцов похитил сына Милены? И на мальчике снова был тот полосатый костюм?
– Вот именно! – сердито кивнула я. – Можно подумать, у ребенка другой одежды нет!
– Да-а-а… – протянула Алка.
Она быстро посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.
– Говори! – велела я.
– Ты знаешь, как все это выглядит?
– Ну?
– Как будто ты – сообщница Солонцова, вот как! – Алка стукнула кулаком по столу. – Ты самым подозрительным образом крутилась вокруг дома Рыжиковых, к Милене в клуб приходила, няню расспрашивала, с кухаркой беседовала! По детским магазинам шастала!
– Я же просто искала полосатый костюм, чтобы выйти на след Прусской Венеры!
– Ага! Так продавщицам и говорила: до смерти хочу, мол, заполучить полосатый костюм! Любые деньги переплачу, на все готова! – Алка сначала издевательски усмехнулась, а потом скорчила злобную гримасу. – А когда не нашла свободного костюмчика, решила украсть единственный уцелевший – вместе с ребенком!
– Алка, это бред! – завопила я, не зная, как оправдаться. – Факты ты пересказываешь правильные, но выводы из них делаешь неверные!
– Это не я, – сбавив тон, ответила Трошкина. – Это следователь такие выводы сделает. Тем более что и ты, и Солонцов отравились поганками.
– Поганки тут при чем? – мрачно спросила я, уже догадываясь, какой получу ответ.
– При том, что следователь подумает так: вы с Солонцовым вместе свистнули коляску с ребенком, а потом на радостях напились водки и поганками закусили!
– Весьма стройная версия, – вынужденно признала я.
– Извини, если огорчила тебя, – запоздало покаялась Алка.
– Огорчила – это не то слово. Что же мне теперь делать-то?
– Прятаться, – легко ответила Трошкина. – С милицией тебе встречаться нельзя, очень уж ты подозрительно выглядишь. Наверняка арестуют! Еще будешь отвечать за преступление, которого не совершила!
Мы немного помолчали. Алка сочувственно поглядывала на меня, я без восторга представляла, как буду выглядеть в тюремной робе. Видение мне не понравилось, но я чувствовала, что застенков не избежать.
– Алусик, я должна встретиться с милицией! – с сожалением сказала я. – Надо рассказать, что я знаю, что видела. Про Валеру с грибочками, например! Вдруг эта информация выведет следствие на настоящего преступника и поможет найти похищенного ребенка!
Трошкина немного подумала, допила остывший чай и сказала:
– Я могу встретиться с милицией вместо тебя и рассказать про Валеру и все остальное.
– Тогда менты арестуют тебя! – злорадно заявила я. – Вспомни, ты ведь ходила к Милене в клуб вместе со мной! Сойдешь за пособницу!
– Думаешь, в милиции служат одни идиоты? – усомнилась Алка.
– И еще мой Дениска! – сказала я.
– О, а давай попросим твоего Дениса, чтобы он нам помог? – обрадовалась Алка. – Хотя, если окажется, что для него долг превыше всего, сидеть нам с тобой на нарах – не пересидеть…
Радость ее быстро угасла.
– Трошкина, я знаю, что мы сделаем! – привлекая внимание печально задумавшейся подруги, я постучала ложечкой по пустой чашке. – Я дам показания дистанционно!
– По телефону? А они запросто вычислят номер и придут сюда! – напряглась Алка.
– Не по телефону, не бойся, я же не совсем дура!
На это Трошкина ничего не сказала, только посмотрела на меня так, что в другой раз я бы обиделась, но сейчас мне было не до того.
– Я наговорю текст на диктофон! – объявила я. – А потом мы как-нибудь передадим запись ментам.
– Это хорошая мысль, – похвалила меня подруга. – Только где мы возьмем диктофон?
– Диктофон есть у меня дома, лежит в ящике стола. Надо попросить Зяму, и он его нам принесет!
– Звони Зяме! – обнадежилась Трошкина.
– Звоню!
Я вытащила мобильник и позвонила братцу на сотовый. Трезвонить среди ночи на домашний телефон не стала, чтобы не насторожить посторонних, если они не ушли. К сожалению, Зямка слишком любит поспать и имеет отвратительную привычку вырубать мобильник, отправляясь на боковую! На мой звонок вежливая виртуальная девушка сообщила, что абонент отключен или находится вне зоны действия сети.
– Делать нечего, придется ждать до утра, – постановила Алка.
Она переставила грязную чашку в мойку, тряпкой смахнула со стола воображаемые крошки и сказала:
– Пошли спать.
– Я не усну! – возразила я.
И тут же зевнула, как бегемот.
Трошкина хмыкнула и наскоро соорудила мне постель на полу. Я улеглась на поролоновый матрас, поворочалась немного и почувствовала, что погружаюсь в сон и уплываю. Это проассоциировалось у меня с текущей ситуацией, и я пробормотала:
– Залягу на дно, пока история с похищением ребенка не прояснится…
– Будет вернее, если мы тоже примем участие в ее прояснении, – прошептала в ответ засыпающая Трошкина. – Я только пока не знаю, с чего начать…
– Надо посмотреть на Коврижкина-мужа, – отчаливая, промямлила я. – То есть на мужа Коврижкиной… Хр-р?
– Хр-р-р! – всхрапнула в ответ Алка.
Придя к согласию, мы уснули.
Не скажу, что спалось мне сладко и спокойно, я видела тревожные сны, но пробуждение было таким пугающим, что у меня едва не случился приступ энуреза. Как раз в тот момент, когда я во сне заново переживала свой поход в морг и разглядывала закостеневшее лицо мертвого Солонцова, прямо мне в ухо кто-то дико завизжал!
Я взметнулась, как рыбина на горячей сковороде, больно стукнувшись лбом о какую-то твердь. Я успела ужаснуться, вообразив над своей головой деревянную крышку гроба, и тут же меня больно схватили за волосы.
– Уи-и-и! – запищала я, заметно усилив своим голосом разбудивший меня дикий визг.
Рука, цапнувшая меня за вихры, исчезла, и вместо нее появилось бледное перевернутое лицо. Через секунду до меня дошло, что это Трошкина вниз головой лезет под диван, куда я умудрилась забиться, скатившись во сне со своего матраса.
– Ты чего орешь? – спросила Алка, протягивая руку мимо моего уха и выключая вопящий будильник.
Я отметила время на часах: семь тридцать!
