Глава тринадцатая. Испытание
Началось всё с того, что в среду вечером брат Василий навестил ребят в жилом блоке. Те уже готовились ко сну: вялые и мокрые. Брат Василий присел на краешек койки, которую занимал друг Димыч. Володя уже улёгся на свою вторым ярусом над койкой друга Димыча – и слышал весь разговор.
– Вечер добрый, мальчик мой, – сказал брат Василий.
– Вечер добрый, – отозвался Димыч, как показалось Володе, дрогнувшим голосом.
– У меня вот к тебе какое дело, мальчик мой, – продолжал брат Василий. – Говорят, ты хорошо на гитаре играешь?
Это было правдой: Димыч действительно играл на гитаре отменно. И даже когда-то (классе в шестом – ещё до появления Наставника в его жизни) мечтал поехать в Москву или Питер – устроиться в какую-нибудь популярную группу и стать рок-звездой. Теперь он занятия с гитарой практически забросил и брался за неё только после долгих уговоров друзей – по большим праздникам. Поэтому он ответил брату Василию так:
– Играл когда-то…
– А как ты играл? На слух или по аккордам? – продолжал гнуть свою линию брат Васи-лий.
– И так, и так, – не стал скрывать друг Димыч.
– О! – восхитился брат Василий. – То что надо! Ты бы не мог меня слегка подучить?
– В каком смысле? – после некоторой заминки переспросил Димыч.
– Я давно хочу по записи научиться играть, – признался брат Василий. На слух уже умею, а в закорючках этих дурацких разобраться не могу.
– А чего тут разбираться? – слова брата Василия явно задели Димыча за живое (хоть и глубоко спрятанное, но живое!). – Просто всё… – он вдруг осёкся.
– Так вот я и говорю, – будто и не заметил заминки брат Василий. Тебе – просто, а мне без чужой помощи не разобраться.
– Да я и не играю совсем.
– Тебя никто играть и не заставляет. Просто покажешь, что дёргать – и всё. А играть буду я.
В общем, брат Василий Димыча убедил. Да и с чего бы ему отказываться помочь 'хоро-шему человеку'? Они ушли, а Володя, успев посочувствовать другу, что вот все завалились, а тому ещё неизвестно сколько 'бренчать', закрыл глаза и мгновенно уснул.
Ночью, часа в три, Володе приспичило, и он полез с койки вниз и в слабом свете дежур-ной лампочки над дверью увидел друга Димыча, сидящего, подобрав ноги, на постели. При этом друг Димыч совершенно отстранёно смотрел в одну точку, в пол.
– Ты чего не ложишься? – спросил его Володя шёпотом.
Друг Димыч не ответил. Володя пожал плечами и отправился в туалет. Вернулся минуты через две и застал Димыча в той же позе.
– Димыч, спать давай, – напомнил Володя ещё раз, ожидая хоть какого-нибудь ответа.
Но не дождался. Тогда Володя присел к нему и спросил:
– Случилось чего? Ты скажи, не бойся.
– Ни-че-го не случилось, – раздельно и всё так же глядя в одну точку, сказал друг Ди-мыч. – И я ни-че- го не боюсь.
Володя понял, конечно, что-то случилось, но как выведать это у Димыча, который поче-му-то замкнулся и не хочет поделиться сутью проблемы даже с лучшим и самым близким из друзей? К тому же, Володя принюхался и обнаружил, что от Димыча пахнет. И не луком или зубной пастой 'Памарин' – водочным перегаром. Это открытие настолько поразило Володю, что он на несколько секунд потерял дар речи. Когда же ступор прошёл, Володя спросил у Ди-мыча довольно резко и без всяких там обиняков:
– Ты что, пьян, Димыч?
– Ложись и спи, – ответил Димыч.
Он поднял наконец глаза, и Володя увидел в них, в глубине тёмных зрачков, столько не-нависти, что даже отшатнулся.
– Пить водку – это грех! – заявил Володя с некоторым испугом.
– Если ты не уберёшься – ты мне больше не друг, – сказал Димыч очень просто, и Во-лодя понял, что спорить, убеждать, а тем более – выспрашивать, здесь и сейчас неуместно, ненужно, вредно.
Володя полез на верхнюю свою койку и несколько минут полежал, прислушиваясь к тому, что происходит внизу. Мысли беспорядочно толкались, но среди них не было ни одной по-настоящему умной. Что могло случится? Димыч пьян? Получается, его напоил брат Василий? Зачем он это сделал? Ведь если эта история всплывёт, он слетит со своей должности в два счёта… А почему ты так решил? Если история всплывёт – из лагеря в два счёта вылетит друг Димыч, а брат Василий – ещё бабушка надвое сказала: незаменимый кадр, специалист по всем видам оружия – такому замену не сразу найдёшь. Уж до конца-то сборов Наставник его присутствие дотерпит – Володя давно убедился, что порой Наставник может проявлять удиви-тельную гибкость.
А может он его не только напоил, но и… Нет, не может быть! Так далеко гибкость Настав-ника не распространяется. Не мог он извращенца ребятам в учителя пригласить.
Но что же делать? Конечно же, нужно постараться сохранить эту историю в тайне. Зачем портить другу Димычу будущее? С другой стороны, попробовать разобраться с самим Димы-чем, подвести его к мысли о необходимости покаяния – иначе грех ляжет и на Володю. Но опять – как это сделать технически? Попробовать всё-таки переговорить, когда он… протрез-веет? Напомнить, чему нас учил Наставник? Может прислушается?.. Или самому Наставнику рассказать – пусть разберётся? Нет, нельзя – Димыча попрут, да и вообще как-то нехорошо это – наушничать за спиной; плохо, грех почище, чем пьянство. Что же там в Книге по этому поводу сказано? 'Ко всем же сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною; ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеря-ет душу свою ради Меня, тот сбережёт её…' Нет, не то… Может, так: 'Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошёл; ибо если я не пойду, Утешитель не придёт к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам…'? Нет, тоже не то…
Володя дождался-таки, когда внизу заскрипели пружины и друг Димыч улёгся спать, но так ничего толкового и не придумал. 'Завтра решу,' подумал он, проваливаясь в забытье.
Но утром снова подъём по жуткие свистки боцманской трубки, снова двухкилометровая пробежка и разминка на турнике, снова длинная лекция, снова отработка стоек и тактики ре-ального боя на мечах – и Володя не сумел улучить даже минутки, чтобы переговорить с дру-гом Димычем.
А вечером снова пришёл брат Василий и увёл Димыча продолжать курс освоения ак-кордной записи для шестиструнной гитары.
'Надо его дождаться,' – решил Володя, но, как это и не постыдно звучит, самым по-шлым образом возвращение Димыча проспал.
На следующий вечер всё повторилось, но теперь Володя применил простейшую и саму собой напрашивающуюся хитрость: не раздеваясь, он лёг на заправленную койку Димыча и спокойно себе задремал. Таким образом, Димыч сам по возвращении разбудил его:
– Ты чего на моей койке разлёгся?
От Димыча снова несло перегаром. Он даже стоял нетвёрдо – держался за раму.
– Слушай, Димыч, – сказал Володя, поднимаясь, – я ведь тебя не из любопытства спрашиваю, как да что у тебя с братом Василием. Я ведь тебе помочь хочу.
– Не надо мне помогать, – заготовленной фразой попытался отделаться от назойливо-го приятеля Димыч. – Не надо!
Он сел, пошатнувшись, на койку и спрятал лицо в ладонях.
– Димыч, я серьёзно тебе говорю, – зашептал Володя почти с отчаянием. – Если ты не примешь мою помощь, я расскажу обо всём Наставнику…
Димыч вдруг поднял голову и уставился на Володю шальным взглядом.
– Ты, правда, помочь хочешь? – быстро и тоже шёпотом спросил он.
– Правда, хочу. Я же твой друг.
