Трояновскому.
– Посмотрим, – отвечал Артём.
– Что вас интересует, товарищ генерал-майор? – подполковник Резун снова переключился на старшего по званию.
– С воинами буду говорить, – изрёк «свадебный» генерал. – Веди по палатам.
Первые шесть палат, которые посетила группа, не представляли интереса. Две из них оказались пусты. В третьей находились два рядовых срочной службы с переломами, в четвёртой лежал обожжённый капитан третьего ранга, в пятой – ушибленный обрушившейся балкой лейтенант инженерных войск, в шестой – мичман подводной лодки с прогрессирующим фурункулёзом.
В каждой палате генерал задерживался минут на десять, выяснял, как зовут каждого из госпитализированных, какое кто имеет звание и в какой части служит, давно ли здесь находятся и нет ли жалоб на обслуживание и врачей. Госпитализированные отвечали с единообразным энтузиазмом, сводя свои выступления к единственной жалобе: мол, очень хочется вернуться в родную часть, а врачи, злыдни, не дают. Генерал, как следовало из его реплик, примерно такого ответа от них и ждал. Трояновского это не устраивало, и он задавал свои вопросы. Так они и продвигались от палаты к палате, группа обрастала зеваками в лице врачей, медсестёр и ходячих больных, а частный детектив Егоров скучал. Он снимал на плёнку всех госпитализированных без исключения, хотя и видел, что ни один из них не походит на искомого старшего лейтенанта.
«Возможно, его здесь и нет, – мелькнула мысль. – Или спрятан так хорошо, что мы его не увидим».
Егоров уже начал сомневаться в успехе предпринятой им акции, когда настала очередь палаты номер семь.
Эта палата – скорее, отдельный бокс – находилась в конце коридора и охранялась: из ниши в стене вдруг выдвинулась навстречу толпе и заступила дорогу широкоплечая фигура молодого человека в штатском со скучающим и даже рассеянным взглядом. Егоров посмотрел в лицо этому человеку, и на секунду частному детективу показалось, что земля уходит из-под ног. Он узнал охранника. Лейтенант Владимир Фокин, ФСБ. Один из лучших аналитиков, неоднократно замеченный в «горячих» ситуациях, когда местным политикам требовалось вмешательство Службы Безопасности при одновременной поддержке военных. Такие ситуации в Заполярье возникали довольно редко, но всегда, когда они возникали, Фокин был тут как тут, осуществляя теневую координацию совместной деятельности силовых структур. Частный детектив Егоров был умным человеком и сразу понял: то, что теневой координатор и аналитик сидит здесь в качестве заурядного охранника, означает одно – в военном госпитале затевается что-то серьёзное. Или… или искомый старлей натворил нечто из ряда вон выходящее, и тогда он скрывается именно здесь – в палате номер семь.
Артём Трояновский тоже узнал Фокина, но узнавания своего не выказал, двинувшись прямо на молодого лейтенанта и словно не замечая его.
– Стоп! – сказал Фокин.
Произнёс он это негромко, но убедительно. Трояновский немедленно заскандалил:
– В чём дело? Мы здесь с генералом. Делаем репортаж о посещении госпиталя. Ефим, снимай!
– Снимаю, снимаю, – с готовностью отозвался Ефим.
Объективы трёх видеокамер нацелились на Фокина. Тот заслоняться рукой не стал, как сделал бы любой уважающий себя охранник, вместо этого он произнёс твёрдо:
– Меня не интересует ваш генерал. В эту палату вы не войдёте.
Как и следовало ожидать, «свадебный» генерал обиделся:
– Как стоишь перед генералом, щенок?! – завопил он на весь госпиталь. – А ну смирно!
Ситуация накалилась до предела, и в этот момент спасительно скрипнула дверь, ведущая в палату номер семь. В проёме появился светловолосый и бледный парень в больничном халате и шлёпанцах на босу ногу. Под халатом угадывались тугие бинты.
«Да это же мой старлей!» – возрадовался Егоров и включил камеру на запись.
Старший лейтенант, из-за которого, собственно, и начался весь этот тарарам, стоял на пороге своей палаты и ошеломлённо вертел головой.
– Вы все ко мне? – спросил он растерянно.
Потом старлей увидел генерала. Сработали военно-уставные рефлексы, он выпрямился, хотел было отдать честь, но спохватился, что находится перед генералом без головного убора, а потому просто вытянул руки по швам.
– Старший лейтенант Алексей Стуколин, – представился он генералу. – Госпитализирован в связи с ранением.
– Вижу, что не симулянт, – одобрительно заметил генерал. – В какой части служишь, старший лейтенант?
Частный детектив Игорь Егоров перестал дышать. Пятнадцать тысяч «зелёных» – как с куста!
– Воинская часть 461-13'бис', – доложил Стуколин. – Авиационный полк «Заполярье».
На Фокина иначе как с жалостью смотреть было невозможно. Он явно не знал, что делать с этим «уродом», который выперся из палаты, хотя его ждали тут меньше всего. Все конспиративные меры, предпринятые Фокиным, оказались перечёркнуты в один момент.
«Свадебный» генерал и Трояновский продолжили обход палат, но это Егорова уже мало интересовало. Свою задачу он выполнил и остальных госпитализированных снимал на плёнку чисто для проформы.
Вся группа была немало разочарована тем, что лабораторию по производству героина обнаружить не удалось. Когда обход закончился, случился ещё один маленький инцидент. На выходе съёмочную группу нагнал лейтенант Фокин. Он подхватил Трояновского под локоток и сказал ему негромко, но с очевидной угрозой:
– Имейте в виду, Артём Владленович, репортажа не будет. Оставьте мысль выпустить его на экраны.
– Вы мне угрожаете?! – взвился неподкупный Трояновский.
– Да, именно этим я и занимаюсь, – подтвердил Фокин. – Подумайте над моими словами. Ничего, кроме неприятностей, вам этот материал не принесёт.
Он выпустил локоть ведущего программы «Шесть минут» и отстал от группы. Весь кипя, Трояновский забрался в «рафик».
– Он мне будет угрожать! Нет, ну вы подумайте! Он! Мне! Угрожает!
– Да ладно, Артём, – сказал оператор Ефим весело. – В первый раз, что ли?
Они рассмеялись, вспомнив что-то своё. Улучив момент, Егоров извлёк кассету из камеры и заменил её на ту, что прятал до поры в сумке – с записью американского боевика «Рембо: Первая кровь».
Глава тринадцатая
Ответный визит
Иван Иванович нажал пальцем кнопку «PAUSE» на пульте дистанционного управления, и картинка на экране телевизора застыла.
– Чуть назад, – попросил Чёрный Пёс.
Иван Иванович кивнул, и человек на экране дёрнулся и сделал шаг назад.
– Стоп!
Чёрный Пёс посмотрел на лежащие перед ним фотографии, потом – на экран, потом – снова на фотографии. Он словно боялся ошибиться. Но ошибиться было невозможно.
– Это он. Да, этот лейтенант был у «Геркулеса».
– Как там его? – спросил Мурат; он курил длинную чёрную сигарету и тоже смотрел на экран. – Стуколин? Алексей Стуколин? Воинская часть 461-13'бис'? Я всё правильно запомнил?
Иван Иванович, который недавно на собственном опыте убедился в феноменальной способности Мурата запоминать мельчайшие детали, только утвердительно кивнул.
– Что ж, – подытожил Чёрный Пёс, глядя на Ивана Ивановича, – поздравляю. Ты хорошо справился с заданием – лучше, чем я ожидал. В своём отчёте для президента я обязательно отмечу твои исполнительность и профессионализм.
Иван Иванович вспомнил жирное лоснящееся лицо президента Федеративной Республики Народов Кавказа, его толстые губы и пустые глаза и подумал, что мнение этого политикана о «профессионализме»
