Лицо Наполеона снова сделалось безучастным. Он выпрямился в седле и, отъезжая, обратился к одному из сопровождавших его офицеров:
– Позаботьтесь о лейтенанте. Пусть его свезут в мой бивуак – доктор Ларрей осмотрит его раны.
Носилки тронулись. При каждом толчке Луи опять чувствовал невыносимую боль, его лихорадочное состояние усилилось, и он начал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем ребёнке и нежность, которую он испытывал в ночь накануне генерального сражения, ничтожная фигура Наполеона и над всем этим высокое небо – составляли основу его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастье в пригороде Марселя снова представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастьем, когда вдруг являлся маленький Наполеон с своим безучастным, ограниченным взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением…
– Так, – сказал Стуколин, потирая кулак. – Сейчас я буду кого-то бить.
Выпятив челюсть, он двинулся через плац к автобусу, из которого выбирались только что прибывшие новички. Лукашевич забеспокоился, выискивая среди десятка офицеров того, кто мог вызвать столь резкое проявление неприязни у Алексея, а когда увидел, то чуть ли не обогнал своего решительного друга.
– Здравствуй, Руслан! – закричал Стуколин, протягивая руку.
Старший лейтенант Рашидов – а это, несомненно, был именно он – инстинктивно потянулся, чтобы ответить на приветствие, и тут же получил сильный прямой удар в переносицу. Не удовлетворившись достигнутым, Стуколин заработал кулаками, пока Рашидов не упал на землю.
– Вы что, очумели тут? – один из новоприбывших схватил Алексея за руку, но тот вырвался.
– Спокойно, – Лукашевич оттёр офицера. – За дело он его бьёт, за дело…
– Я его не бью, – сказал Стуколин. – Я его убиваю. Вставай, тварь, – он пнул ворочающегося на земле Рашидова.
Оттираемый Лукашевичем офицер вдруг посветлел лицом.
– Алексей! – позвал он Стуколина. – Друг мой, ты ли это?
Стуколин оглянулся:
– Серёга? Золотарёв? Ты-то откуда здесь?
– От верблюда, – капитан Золотарёв подошёл ближе. – За что ты его? – спросил он, указывая на Рашидова.
– Этот подонок убил нашего однополчанина, – проинформировал Стуколин. – Вот уж не думал, что мне такое счастье подвалит – встретиться с ним один на один.
Сплёвывая кровь и пошатываясь, Рашидов встал. Левый глаз у него быстро заплывал.
– А я ведь и не узнал тебя, Алексей, – сказал он, криво усмехаясь. – Здравия желаю.
– А я тебе нет.
Стуколин вновь размахнулся, но на этот раз Руслан не позволил себя бить. С неожиданной скоростью он уклонился и нанёс свой удар – левой под солнечное сплетение. Стуколин охнул и на несколько секунд потерял дыхание. Лукашевич кинулся было на помощь, но Золотарёв удержал его, схватив за плечи:
– Не все сразу, ребята. Бить вдвоём одного – некрасиво.
– Мать твою, – сказал Стуколин, отдышавшись.
– Давай, давай, – подзуживал Рашидов, он принял боксёрскую стойку и приплясывал от нетерпения. – Покажи, на что ты способен.
Не известно, чем закончился бы поединок, но тут прозвучала зычная команда: «Прекратить!», и на плацу появился седобородый капитан первого ранга в сопровождении Громова и двух местных офицеров чином пониже.
– Товарищи офицеры! Строиться! Смирно!
Лётчики построились, и капитан прогулялся вдоль неровной шеренги.
– Так, так, так, – сказал он. – Это твои орлы, подполковник?
– Мои, – признал друзей Константин.
– Не успели прописаться, а уже в драку лезут. Плохо воспитываешь.
– Воспитываю как умею, – отозвался Громов. – Честно говоря, Андрей Андреевич, я и сам приложился бы. Этого урода сюда направили совершенно зря.
Капитан первого ранга остановился рядом с Рашидовым, лицо которого уже успело превратиться в сплошной синяк.
– Я читал его дело, – сообщил Андрей Андреевич присутствующим. – Урод, конечно, изрядный, но и лётчик первоклассный. А выбирать нам не приходится, – он вздохнул. – Покажите старшему лейтенанту, где у нас медчасть, – приказал Андрей Андреевич одному из своих.
Рашидов козырнул и строевым шагом отправился в медчасть.
– Теперь займёмся остальными, – сказал капитан первого ранга. – Итак, товарищи офицеры, меня зовут Андрей Андреевич Шапиро. Я начальник комплекса «Нитка», на котором вам в течение двух ближайших месяцев предстоит пройти ускоренный курс обучения на получение звания офицеров военно-морской авиации. За этот период вы должны будете освоить материальную часть истребителя «Су-33» и научиться управлять им. Для этого у нас созданы все условия. К примеру, мы имеем в своём распоряжении точную копию палубы авианосца типа «Адмирал Кузнецов». Мы научим вас совершать взлёт и посадку, маневрировать рядом с палубой и так далее. К сожалению, у нас будет очень мало времени на вашу боевую подготовку. Тут вы должны рассчитывать прежде всего на свой собственный опыт в этой области – как я понимаю, случайных людей среди вас нет. Особенности боевого применения «Су-33» вы сможете обсудить со старшим инструктором подполковником Тимуром Мерабовичем Барнавели. Вопросы есть?
– Разрешите? – Стуколин шагнул из строя.
– Пожалуйста, – Шапиро благосклонно кивнул.
– Можно закончить начатое?
Шапиро повернулся на каблуках и подошёл к Стуколину. Громов за его спиной показал Алексею кулак.
– Я вижу тут какие-то проблемы личного плана? – спросил Шапиро вроде бы дружелюбно. – Старые счёты? Незабытые обиды? Что ж, я не могу запретить вам лелеять свои обиды. Пожалуйста, лелейте сколько угодно. Но при этом имейте в виду, – начальник «Нитки» возвысил голос, – за подготовку каждого из вас заплачено твёрдой валютой, но я и только я буду принимать решение о вашем участии в предстоящей операции. Если я или кто-нибудь из моих офицеров заметит нечто похожее на сегодняшнюю безобразную сцену, можете сразу собирать вещички. Если говорить конкретно о вашей проблеме, товарищ капитан, – Шапиро снова повернулся к Стуколину, – то знайте: вы – первый кандидат на отчисление. И чтобы быть уверенным в вашей способности контролировать себя, я назначаю вас в постоянную пару со старшим лейтенантом.
– Я отказываюсь, – громко и твёрдо сказал Стуколин.
– Вот как? – Шапиро прищурился. – Тогда попрошу, – он указал на автобус. – Через полчаса будете в Евпатории. Оттуда любым видом транспорта и куда угодно. Есть ещё желающие составить ему компанию?
– Я! – выкрикнул Лукашевич и тоже покинул строй. – Я не могу ручаться, что не надеру Рашидову задницу при первой возможности.
– Замечательно, – Шапиро, казалось, был доволен. – Занимайте места в автобусе согласно купленным билетам. Остальным – добро пожаловать на «Нитку»!
– Подождите, – сказал Громов. – Не стоит совершать необратимых поступков. Если вы позволите, товарищ капитан первого ранга, я берусь убедить своих друзей в ошибочности их поступка.
– Сколько вам потребуется времени на это?
– Десять минут.
– Хорошо, – согласился Шапиро. – Автобус подождёт сколько надо. Остальные свободны до четырнадцати ноль-ноль. Комнаты в офицерском общежитии для вас приготовлены. Устраивайтесь. В четырнадцать ноль-ноль – обед, после него – первое занятие. Честь имею, – козырнув лётчикам, начальник «Нитки» удалился.
