Первый удар (сборник)

вынужденную посадку на Иводзиме он тоже не производил.

– А в других местах?

– Мест, способных принять бомбардировщик весом в пятьдесят тонн, в мире не так уж и много. Повторяю – если бы он где-то сел, мы б уже об этом знали!

– Даже, – скрипуче осведомились из дальнего угла кабинета, – в том случае, когда посадка была произведена на территории Китая… или у русских?

– Это решительно невозможно, сэр, – генерал старался держать себя в руках, однако бессонная ночь давала о себе знать, и потому тон его слов мало походил на почтительный. – Сейчас на календаре не сорок второй, а сорок пятый, и я не вижу абсолютно никаких причин, могущих вынудить полковника Тиббетса… хм, следовать примеру полковника Дуллитла. Экипаж был проинформирован как о характере своего груза, так и о важности миссии. Вряд ли, зная об этом, они в случае появления каких-либо проблем стали бы пытаться дотянуть до территории союзников, а не до наших баз… которые, замечу, находятся куда ближе… Простите, сэр, но ровно с тем же успехом я могу начать гадать, не приземлился ли наш самолет на японском аэродроме.

– А вы что, – насмешливо проскрипели из угла, – можете наверняка исключить эту возможность, генерал?

– Нет, сэр, – после короткой паузы сухо произнес генерал. – Наверняка – не могу. Подобную гарантию вам сейчас мог бы дать разве что Господь – но подозреваю, у Всевышнего хватает иных дел.

– Господа, господа, – вмешался в намечающийся спор хозяин кабинета. – Прошу вас… все мы устали, вдобавок изрядно понервничали… но давайте обойдемся как без личных выпадов, так и без излишнего поминания имени господнего.

В тот момент вновь ожил телефон рядом с генералом. Подняв трубку, он с минуту выслушивался в сбивчивую речь, затем, когда его собеседник начал повторяться, оборвал разговор коротким «понял» и с раздражением бросил трубку обратно на рычаг.

– Служба радиоперехвата сообщает: по токийскому радио прошло сообщение о таране Б-29 в районе предполагаемой цели. Поскольку все остальные самолеты группы Тиббеттса благополучно вернулись на базу, можно сказать, что теперь мы знаем о судьбе полковника.

– А бомба? – жадно спросил хозяин кабинета. – Что с ней?

Генерал пожал плечами.

– В сообщении говорится, что бомбардировщик был таранен пилотом-камикадзе, – сказал он. – Разумеется, последствия такого удара могут быть разными…

– То есть, – перебил его скрипучий, – бомба даже могла достаться противнику в пригодном для использования виде? Превосходно! Уверен, КНШ крайне обрадуется, узнав, что эту возможность потребуется учесть при планировании высадки. А уж если вы сумеете обеспечить джапов сразу двумя бомбами…

«Спокойно, – напомнил себе генерал, – спокойно. Не стоит этот старый ублюдок твоего раздражения. Пусть бесится…»

– Если вы помните, господа, – произнес он, – операция с самого начала планировалась нами лишь как завершающий этап испытаний нового вида вооружений. Никакой прямой военной необходимости в использовании этих чудо-бомб не было и нет.

Двадцатая воздушная армия вполне справляется с задачей вбомбить противника в каменный век. Сейчас мы дополнительно перебрасываем на Окинаву восьмую воздушную армию. Думаю, – он усмехнулся, – знакомым с ПВО рейха экипажам Б-17 работа по японцам покажется сродни курорту. Также в ближайшее время к налетам подключатся части пятой воздушной армии, а возможно, и англичане.

– И сколько это будет «в общем»?

– Ну… я думаю, что не сильно погрешу против истины, сказав, что численность нашей бомбардировочной группировки на Марианах и Окинаве достигнет десяти тысяч самолетов еще до начала «Олимпика». Так что если мы и будем испытывать недостаток в чем-либо, скорее всего, это будет нехватка достойных целей.

– По этому поводу можете не волноваться, – насмешливо заметил второй из находившихся в комнате военных. – Уж что– что, а цели отыщутся всегда.

– Да, к вопросу о целях, – вновь оживился скрипучий. – Если я правильно помню, в целях чистоты эксперимента с нашей новой бомбой мы не подвергали обычным бомбежкам ряд важных военных объектов противника?

– Вы хотели сказать – городов? – уточнил хозяин кабинета.

– А разве это не одно и тоже?

– Фактически – да, – ответил авиационный генерал. – Даже вынося за рамки тот факт, что рабочая сила сама по себе является одним из важнейших ресурсов, значительные производственные мощности японцев рассредоточены по небольшим мастерским, организованным среди жилой застройки. Таково мнение наших экспертов. Также мы располагаем сведениями, что после первых налетов японцы по примеру немцев озаботились дальнейшим рассредоточением своих заводов. Разумеется, это возможно не для всех производств, и мы не оставляем без внимания важные точечные цели, но…

– Да-да, все мы читали этот отчет, – отмахнулся скрипучий. – Но я так и не услышал ответа на свой вопрос.

– Из крупных городов массированным налетам пока не подвергались Киото, Хиросима, Нагасаки и Саппоро. При этом, как вы, без сомнения, помните, старая японская столица была исключена из списка целей по политическим соображениям. Так же в числе запасных целей были намечены: Кокура…

– Не слишком ли много целей для единственной оставшейся бомбы, генерал?

– Для двух, сэр. Третья собранная бомба пока не доставлена на Тиниан, однако если мы решим…

– Думаю, такое решение было бы несколько преждевременным, – вкрадчиво произнес хозяин кабинета. – Вопрос об использовании оставшихся бомб, конечно же, будет обсуждаться, однако… вы же понимаете, господа, что подобное решение может быть принято лишь на самом высшем уровне. Но, генерал, – после короткой паузы заметил он, – я также полагаю, что нет большого смысла заботиться о неприкосновенности целей из вашего списка. По крайней мере, можно сократить его, изъяв, скажем… напомните, к которой из целей направлялся полковник Тиббеттс?

– К Хиросиме.

– Вот ее и возьмите. Начатая работа должна быть завершена.

Марианские острова. Сумерки

Один за другим загруженные под завязку самолеты отрывались от бетонных полос и уходили в небо. 73-е авиакрыло с Айли– Филд на Сайпане, 68-е и 313-е – с Тиниана, 314-е и 315-е – с острова Гуам. Всего в рейде было задействовано более семи сотен Б-29 – мощь, никогда прежде не использовавшаяся для «работы» по единичной цели на Тихоокеанском ТВД. Даже по цели типа «город».

Самолетам предстоял долгий путь над океаном. По расчетам, к цели они должны были выйти перед рассветом, получив таким образом дневной свет для возвращения домой – а также для вынужденных посадок.

– Эй, Ленни… подъем, Ленни, вставай.

– Пять минут, – не открывая глаз, буркнул Лен Коултер, – пять паршивых минут.

– Ты хочешь пропустить вечеринку, пилот? Лучшую в этом сезоне?

Второй пилот резко сел.

– Мы что, уже над целью?

– Подходим, – в голосе бортмеханика явственно слышалось нетерпение. – Давай, протирай гляделки, пилот, – держу пари, такого зрелища ты еще в жизни не видал!

– Пять баксов, – даже не до конца проснувшись, мгновенно среагировал Лен. – Я был над Токио девятого марта.

– Забудь про Токио, парень! – бортмеханик уже наполовину втиснулся в тоннель между кабинами, – ползи за мной! Тогда и только тогда и увидишь самый охренительный костер на свете. Один раз в сезоне, билеты только для избранных!

– Ну и трепло же ты, Фрэнк, – фыркнул второй пилот, ныряя следом. – Вот уж не думал, что в Теннеси могут водиться такие говоруны.