– Только не шампанское.
Мистер Вандербильт собственноручно наполнил стакан гостя бурбоном.
– Выходит, по-вашему, на французов мы можем надеяться? У них точно есть то, что нам нужно?
Собственно, итоги визита он уже знал. Полученное три дня назад письмо полно и без прикрас описывало результаты, достигнутые героем Атлантики в многомесячном дипломатическом вояже. Обнадеживающие результаты!
– Как вам сказать, мистер Вандербильт… – Летчик махнул перед лицом сигарой, ароматным дымком вычертив тающую в воздухе расплывающуюся кривую. – Установка у них имеется, это точно, только есть сомнение, что они допустят до нее американцев или кого-то другого…
Миллионер кивнул и откинулся в кресле. В эту минуту самым важным был не Петен со своими амбициями, а тот непреложный факт, что французская установка существовала. Сам факт ее существования становился решающим. Судьбоносным.
– Напомню, что я говорил с Петеном, но генерал не сказал ни да, ни нет…
– Ничего, Чарльз. Древние были не глупее нас.
– И что?
На лице миллионера лежало мудрое спокойствие.
– Именно они заметили, что Судьба того, кто понимает ее веление, ведет за руку, а того, кто не понимает – тащит за волосы…
Летчик понимающе качнул головой.
– Только пусть Судьба имеет в виду, что у француза их не так уж и много.
Миллионер не улыбнулся, а ухмыльнулся.
– Вы, Чарльз, возможно, и удивитесь, но Судьбе на это наплевать… Кстати…
Он посерьезнел.
– Вы ничего не слышали об интересе большевиков к Турции? Ну, хотя бы краем уха?
– К Турции? Вы наверняка слышали о переговорах, что ведут русские и турки…
Миллионер отрицательно качнул головой.
– Политические шаги коммунистов пока остаются вне сферы моих интересов. Меня интересуют только военные аспекты их деятельности.
– Мои французские друзья сообщили мне, что совсем недавно Стамбул и Москва вели переговоры…
Миллионер кивнул. Что-то такое вроде бы мелькало в газетах.
– …и подписали ряд документов.
– Ну и что из того? Каким образом это касается нас?
Авиатор придвинулся, понизил голос:
– Самым непосредственным. Оказывается, помимо официальных документов были подписаны еще и некие секретные договоренности…
– И?
Летчик смотрел на миллионера с озабоченной снисходительностью. Так матери, умудренные опытом, смотрят на детей, впервые столкнувшихся с чем-то им неизвестным, что тем не менее хорошо известным матерям.
– По этим документам большевики получают возможность построить некую военную базу в районе горы Большой Арарат. Точнее, на ее склонах. А это…
Пока он говорил, брови миллионера съезжались над переносицей, пока не сошлись в одну линию. Несколько секунд мистер Вандербильт молчал, осмысливая услышанное, а потом сказал всего одну фразу, все расставившую по местам:
– Пять тысяч сто тридцать семь метров над уровнем моря…
– Это еще не все.
Миллионер вопросительно посмотрел на него.
– Я не стал доверять этого бумаге… Мало ли что… Французская разведка активно обменивается информацией с англичанами…
Вандербильт досадливо поморщился. Слава Богу, там хоть есть с кем обмениваться. Отсутствие своей разведки связывало руки стране.
– …и англичане выяснили, что главной целью большевиков является не просто выход в космос, а строительство космического города…
– На Луне?
– Нет. На орбите Земли. Над нашими головами.
Со злым восхищением мистер Вандербильт покачал головой.
– Вот это наглость!
Летчик вопросительно поднял бровь.
– Еще даже не взлетев, они уже строят планы на будущее!
– Считайте, что это уверенность в своих силах. Они уверены, что взлетят… – серьезно сказал Линдберг. – И, возможно, очень скоро…
Покусав губу, добавил:
– Я не удивлюсь, если выяснится, что они уже побывали там.
Серьезность тона подействовала и на миллионера.
– Вы думаете…
– Я знаю… – кивнул Линдберг. – Если им не помешают, они своего добьются… Что ж вы хотите – большевики…
СССР. Свердловская пусковая площадка
Сентябрь 1928 года
Отношения, которые выстроились у чекистов с профессором, напоминали отношения учителя и учеников. Несмотря на то, что немца теперь окружало множество людей, с которыми можно было поговорить о милых его сердцу научных проблемах, он все же находил время общаться с ними.
Ульрих Федорович понимал, что товарищи Деготь и Малюков сделали для него. Пока он не создал экспериментальную установку, его положение в стране большевиков держалось на честном слове его новых друзей, подтверждавших, что то, что он собирается строить, действительно летает.
Им верили, и ему предстояло подтвердить слова новой установкой, которую спешно собирали в лаборатории.
Горючую смесь для аппарата профессор готовил самостоятельно. Не то чтоб он не доверял сотрудникам, но все-таки на кону стояла его голова, а не чья-то там чужая. Деготь сидел за его спиной и подавал немцу стеклянные банки с реактивами. Профессор взвешивал порошки и отправлял их в нутро тихонько гудевшей мельницы. Там порошки перетирались до состояния мельчайшей пудры и становились источником силы.
– И надолго того хватит? – поинтересовался Федосей, глядя, как из мельницы тонкой струйкой ссыпается в банку горючая смесь.
– Как сказать, – уклончиво отозвался профессор, поймав на палец несколько порошинок и пробуя их мягкость. – На несколько часов – как минимум.
– И это все вам на один раз?
– Нет, что вы… Сегодня нам понадобится граммов семьсот… Подняться – спуститься… На это многого не нужно.
Когда банка набралась, профессор вышел в соседнюю комнату, где стояло его детище.
То, что собрали под руководством профессора здешние мастеровые, сильно напоминало то самое яйцо, которое друзья уже видели в небе над Германией. Верхушка его, наполовину стеклянная, пересекалась полосами жаропрочной стали, делая его похожим на часть глобуса без изображения земель, но с меридианной сеткой. Федосей уже бывал внутри. Профессор не скрывал устройства – оно было проще
