— На лошадях, с телегами… Не на ковре же самолете они сюда добрались? А у кого за неделю до этого ума хватит угадать где мы окажемся… Купцы это…
Вскоре они уже видели отблеск огней на вершинах деревьев, а следом и сами костры. Купцы расположились на поляне, поставили телеги в круг и отгородившись ими от неприятностей готовились к ночевке. В прохладном воздухе пахло дымом. Исин, так и не разжиревший на картагиных хлебах, вынюхивал чем кормятся странствующие и путешествующие.
— Мусульмане? — вдруг спросил он у Гаврилы.
— Сам же слышал, как Аллаха славили.
— А почему свининой пахнет?
— С чего взял что свинина? Мясом пахнет — да, а что б свининой…
— Когда Моряна поросенка из печи вынимает так же пахнет… У-у-у, она свинину хорошо жарит… — Исин неволей сглотнул. Из темноты с ветром снова донеслось. — «Аллах!» Это гортанный выговор знали и Избор и Гаврила.
— Ага, свинина… — сказал Гаврила — У кого в темноте глаз ошибается, а у кого нос… И такие, оказывается, есть…
А Исин вроде бы и не услышал слов Гаврилы.
— Чудные они какие — то. Магомета чтут, а свинину трескают.
— Это нос у тебя чудной. Чего с голодухи не покажется…
Избор остановился и с силой втянул в грудь воздух. Он пах мясом, пряностями, а рядом с запахом тепла и сытости ручейком звенел запах хорошего вина.
— Вином пахнет… — сказал он шепотом. — Влипли….Назад…
По Руси, славившейся своей веротерпимостью, бродило множество людей верящих не Перуна, Сварога и Даждьбога, а в своих чудных Богов. Таких иноверцев хватало и в Пинском княжестве, а уж Избор, побродивший по свету и повидавший там много всякого, знал, что последователи пророка Мухаммеда вина не пьют.
— Может быть они не все там… — начал Исин, но договорить ему не дали.
— Стоять! — скомандовали из темноты, и в грудь Избору уперся широкий как ладонь наконечник копья. — Кто такие?
Воевода одним взглядом пробежался по копью от наконечника, точно такого же, какие он видел в сарацинском походе базилевса, до стражника, державшегося за другой конец древка. Он не разглядел лица, но различил чалму на голове, кольчужную сетку на плечах — обычный легкий доспех саркинозского воина. По тону Избор понял, что их не считают врагами, а вопрос задан для порядку. С одним мечом на троих даже в темноте он не походили на разбойников.
— Не тебе спрашивать… — нашелся хазарин. — Мы-то здешние, испокон веку тут ходим, а вот вы кто?
Стражник глядя им за спины отошел в сторону.
— Идите к костру…. Там скажите.
Миновав стражника они не спеша пошли к костру. До ближайшего было шагов двадцать, а следом за ним горело еще несколько. Темнота вокруг уже не казалась ни мирной, ни безопасной. Даже звезды в небе искрились словно наконечники далеких пик. Понимая, что теперь придется выворачиваться, Избор шепотом сказал:
— Себя не называть. Вы наемники, а я калика перехожая… Ты Гаврила иди по-человечески. У твоей тени я потом сам прощения попрошу.
Костров на поляне было несколько, и они пошли к ближайшему. Около остановившись. Тени их фигур отпрянули в темноту и Гаврила, верный зароку, из вежливости повернулся боком, делая вид, что смотрит по сторонам. Жмурясь на пламя они дали торговцам рассмотреть себя. Потом Избор сказал.
— Мир вам, добрые люди…
Избегая неприятностей они не двигались с места до тех пор, пока кто-то из купцов не ответил им.
— И вам мир…
Эти спокойные, полные достоинства слова перекрыл звериный рык, донесшийся с поляны. Гаврила повернулся, но в темноте ничего не разглядел.
Несколько стражников подошли поближе, разглядывая их. Они не спешили освобождать дорогу к стоявшим недалеко повозкам и понимая, что пришельцы не позволят обыскивать себя просто рассматривали их. Гаврила и Исин уловив в их взглядах вызов расправили плечи, а Избор напротив, улыбнулся как можно шире. Стражники молчали. Через мгновение Избор понял, что всех их интересует не столько он, сколько халат.
— Так смотрит, словно видел его уже… — сказал за воеводиной спиной Исин. Избор вспомнил блудливый взгляд старичка и подумал. «Может и правда у них украли. Придет сейчас каравнщик и скажет: „А халат-то мой… Снимай одежонку“. А у меня даже меча нет…»
— Много вас там? — наконец спросил кто-то.
— Мы ни душегубы, ни разбойники. От добрых людей не прячимся… Все, что есть — все перед вами…
— Проходите с миром…
Страж цокнул языком, провожая халат.
Когда они отошли на десяток шагов Гаврила прошептал.
— Это он не нас. Это он халат пропустил…
Гаврила шел рядом с ним и рукоять меча описывала круги в ночном воздухе. Избор посмотрел на богатыря, на хазарина, узкими глазами высматривающего остроголовых.
— Богатство и сила, — пробормотал он.
— Что, что?
— Богатство и сила Руси, — сказал Избор громче. — Мы с вами олицетворяем богатство и силу Руси…. Я, точнее мой халат — первое, а вы — не смотря на всю призрачность Гаврилы — второе.
Гаврила хмыкнул, но тихо, не желая привлекать к себе внимание бдительного стражника, и провел бесплотной рукой по халату Избора.
— Спасибо Картаге. Куда бы сейчас без его халата. Под кустом бы ночевали…
— Ты погоди еще радоваться. Кабы тебя самого тут под дерновое одеяльце не уложили… — одернул его Исин.
Большой костер, разложенный торговцами посреди поляны, был уже недалеко, когда в воздухе пронесся новый звериный вопль и среди людей сидевших вокруг костра возникло замешательство. Они вскочили с мест, указывая руками в темноту. Богатыри невольно посмотрели туда, куда указывало с десяток пальцев.
Поодаль от костра они увидели клетку. Она не была пустой — пламя костра отражалось в чьих-то глазах двумя зелеными огоньками. Послышался властный голос.
— Какой дурак оставил клетку открытой? Где эти неверные? Опять вино пьют?
Другие голоса тут же подхватили этот крик:
— Дверца! Дверца!
Но зверь в клетке не стал дожидаться, когда люди придут в себя, Он мощным ударом распахнул ее — на траву посыпалась какие-то миски, и выпрыгнул на поляну. Сейчас они могли рассмотреть его целиком.,
Великолепный пардус, размером никак не меньше сажени очутился посреди лагеря. Купцы в большинстве своем не стали проявлять отвагу. У кого не хватило сил убегать — застыл на месте. От зверя до богатырей было шагов тридцать, не больше. Он вошел в круг света, разлитый вокруг костра. Хвост, словно ошалев от страха метался вокруг него, задевая то левый, то правый бок.
— Какой он здоровый! — сказал Исин.
— Не длиннее меча! — отозвался Гаврила, привычно берясь за орудие убийства.
— Ты его как резать собрался? Вдоль или поперек?
Избор сделал шаг вперед и его халат вспыхнул словно костер, с которого ветер сдул золу и пепел. Зверь прищурился, заворчал. Уже не обращая внимания на купцов он, прижимаясь брюхом к траве,
