В его голосе не было вопроса. Это было утверждение.
— А как же, — не моргнув глазом ответил Избор. — Отдохнем только и ближе к утру, когда караульные уснут…
Солнце уже кануло под землю, но небо на западе еще хранило его отблеск. Он озарял облака и оттуда теплый розовый отблеск лился на острые шпили и стены замка. Облака плыли над ними, медленно перемешивая цвета. Свет переходил в полумрак, потом в полную тьму и из нее вновь рождался яркой краской. На мгновение Исину даже показалось, что все эти стены, и башни построены не для того, что бы выдерживать удары таранов и отражать атаки врагов, а для красоты, что бы украсить собой степь, но он тряхнул головой и наваждение исчезло.
Люди спускались к воде и, постепенно, склон лощины загораживал замок. Внизу оказалось совсем темно.
Все еще очарованный превращением замка Исин поскользнулся и с негромкими проклятьями съехал вниз.
— Что там? — спросил Гаврила.
— Скользко. Зацепился за что-то.
— За что?
Гаврила не ждал от темноты подвоха, но осторожность была его второй натурой. Кто-нибудь, не менее хитрый чем он сам, вполне мог догадаться натянуть тут веревку.
— Да разве тут разберешь за что? — остывая проворчал хазарин. — Корни какие-то, коряги. Утром посмотрю…
— Да тебя до утра пять раз зарежут! Пощупай лучше нет ли веревки?
Исин ругнулся и ничего не ответил. Здравый смысл ставил тут преграду Гавриловой подозрительности. Кому могло прийти в голову натянуть веревку именно в этом месте.
Избор протянул руку в сторону, сорвал лист и, растерев в пальцах, поднес к лицу.
— Орешник, — сказал он так, что Гаврила успокоился. — Какая же в кустах засада?
Иосиф шуршал заплетающимися ногами где-то сзади. Воевода полуобернулся и скомандовал.
— Эй, отрок! Веток собери…
Набрав под ногами сухой травы Избор застучал огнивом. Вспышки разгоняли мрак под кронами орешника, высвечивая Иосифа, рубившего кинжалом сухостой. Через несколько минут мальчишка притащил охапку веток и Избор послал его за новой. Подождав пока спина его не затеряется в кустах Избор сказал, переходя на шепот.
— В замок его брать нельзя…
— Он один не останется, — шепотом же возразил Исин.
— Зачем один? Ты с ним останешься, — сказал воевода, как о чем-то уже решенном, — а мы с Гаврилой…
— Почему «мы»? Что я один не справлюсь? — удивился богатырь. — Мне они ничего не сделают. Я сквозь любую стену пройду. А ты?
Избор подбросил в пламя сухой травы и огонь высветил обиженное лицо хазарина. Пока он молчал, но по лицу было видно, что у него есть что сказать.
— Войдешь-то ты туда без труда…. А вот как выходить? Не зря он человека туда посылал. Ждут нас.
Гаврила только отмахнулся.
— Так уж как-нибудь…
— Вдвоем нам это вчетверо проще сделать, чем тебе одному.
Гаврила достал меч, попробовал не затупился ли.
— Может так, а может и нет. Пойду я один — все неприятности на обратный путь выпадут, а пойдем вдвоем — наверняка на твою долю и по дороге в замок что-нибудь достанется.
Избор хотел возразить, но Гаврила глядя в темноту, жестом остановил его. Избор бросил руку на швыряльные ножи, но тут из кустов вышел Иосиф, и на ходу роняя ветки, пошел к ним. Бросив охапку сушняка он уже не владея собой сел рядом и уронил голову на колени. Несколько мгновений он сидел раскачиваясь из стороны в сторону, а потом упал на бок и засопел.
— Спит? — с надеждой спросил Исин.
— Сам не видишь?
От ручья потянуло холодом и Избор стащил с себя халат и накрыл Иосифа.
— Намаялся, бедняга… — посочувствовал мальцу Гаврила.
— Конечно, это тебе не слепцов водить…
Они посмотрели на принесенные мальчишкой сучья. Не считая хазарин высыпал их в огонь и тот утих, выпустив облако дыма.
— Пошли за дровами. — Сказал Избор. — Вам ночь коротать, друг друга стеречь, а эти два сучка сгорят и не заметите…
Гаврила для чего-то встал первым, но Исин только хмыкнул.
— Сиди уж. Силы береги. Мы на тебе завтра поездим… Все завтра сам делать будешь.
Предвкушая завтрашний день Гаврила стал покладистым и уселся на место.
— Ладно. Талисман возьми. Мало ли кто тут водится?
Избор уже из темноты отозвался.
— Да ничего не будет…
— Вот возьми и не будет ничего. И меч захвати…
Он зевнул и хазарин ответил ему с завыванием.
— Я-то что? — повторил Гаврила. — Я в любом случае целым останусь, а вот вам о себе подумать нужно…
Воевода и сотник разошлись в разные стороны. Двух шагов хватило что бы темнота разлучила их. Они еще слышали друг друга и слышали треск костра, но каждый уже стал невидимкой в ночном лесу. Ничего не видя перед собой Избор сел на корточки и стал щупать землю вокруг себя. Под пальцы попадалась какая-то непотребная мелочь — ветки, да листья. Он не успел нащупать ничего подходящего, как за спиной вскрикнул Гаврила.
— Избор!
Этого возгласа оказалось достаточно, что бы воевода не рассуждая прыгнул в сторону, выхватил меч и завертел головой.
— Стой где стоишь! — бросил ему в лицо ветер. Маленький тусклый костерок показался ему ослепительным и он до боли прищурил глаза гадая, что скрывался во тьме, загородившись от него ярким светом. Он не видел ничего, но у невидимого врага был как на ладони. Тот же голос посоветовал.
— И железку свою брось…
Меча воевода не бросил, но с места не сдвинулся. Он еще не знал кто и откуда направляет удар.
— Кто ты?
Кончик меча описывал перед ним кольца. Голос хихикнул.
— Неужто не узнал? Это со страху, наверное. Я же это, Муря!
Избор подумал о талисмане, что лежал в мешке и спросил.
— Где ты?
— Да прямо перед тобой…
Костер наконец разгрыз сучья и волосы Избора шевельнулись от страха. Рядом с Гаврилой, недалеко от спящего Иосифа стоял, рассыпая искры его халат.
Он был пуст.
У него не было головы — только воротник, не было рук — только рукава, но что-то, все же заставляло его висеть в воздухе. Он словно был одет на невидимку, а в том месте, где у нормального человека торчали бы кулаки прямо в воздухе висел Иосифов кинжал. От удивления Избор сделал шаг вперед.
— Стой, я сказал, — раздраженно крикнул колдун. — Оставайся там где стоишь и давай сюда мешок с талисманом. Иначе…
Вряд ли Муря, при всей скверности своего характера, захотел бы сам зарезать спящего мальчишку и то, что он все же стоял над ним с кинжалом красноречивее всего говорило о том, что у него нет
