— Ты не подумал, что таких как ты, в этом замке таких столько перебывало, что….
Гаврила прикусил губу. Избор был прав. В замке с Черным зеркалом, таких как он навидались и пугаться, тем более до смерти, не будут.
— Ну и что? — на всякий случай спросил он.
— А что и обычно при драке случается… Шум поднимется. До зеркала-то ты дойдешь, а вот что делать будем, когда ты из зеркала вылезешь.
Гаврила мгновенно выхватил меч.
— Чудной ты какой-то. Драться. Я их, гадов, кулаком…
Он подумал, что все их предосторожности ничего не стоят. Все равно в замке знали, что они идут.
— Все бы тебе драться, — с неудовольствием сказал Избор. — Не отвык за эти дни?
— И захотел бы — не получилось бы…. У вас что ни день — то поножовщина… Ты-то что предлагаешь?
Избор ножом слезал веточку и стал очищать ее от листьев.
— Подземный ход поискать.
Гаврила только пожал плечами. Его план был понятен и прост — ворота, стража, драка, а Изборов… Изборов план был темен.
— Где его тут искать? И как?
— Как деды искали и прадеды… Лозой.
Он помахал перед лицом богатыря двумя сросшимися наподобие рогульки веточками и зажав их в кулаках направился вдоль оврага. В неровном свете, что струился с неба Гаврила видел как она то поднимается и опускается, следуя то ли колдовству, то ли чему-то еще. Он опять пожал плечами и пошел следом. До стен замка было больше двух поприщ. Они шли вдоль стены пока рогулька не клюнула землю. После этого Избор повернулся и пошел прочь от замка.
— Нашел?
— Ход-то нашел. Теперь только придумать как в него попасть.
Теперь рогулька не качалась, а словно охотничья собака вела их, хищно уткнувшись в землю. Едва он начинал колебаться, как воевода останавливался и топтался на месте, пока ветка не упиралась в землю.
Молча они прошагали почти полпоприща. Гаврила ни о чем не спрашивал — знал по себе, что такое, когда лезут под руки. Он и сам догадывался, что ветка как-то чувствует, где проходит подземный ход и готова привести их к его входу. Следуя за лозой они вернулись в овраг. Там Гаврила молча ждал, пока Избор не отыскал дверь.
Из-за нее пахло сыростью. Не свежей водой, что струилась рядом, а сырой глиной, свежеобвалившейся землей и дождевыми червями.
— Ну и прадед у тебя был… Наверняка по чужим кладовым шарил.
Избор не ответил, и боком протиснулся в узкую щель. Несколько шагов, и он очутился в пещере. Он щелкнул пальцами, давая эху определить велика ли эта каменная нора, но звук увяз в мокрой темноте. Размахивая руками воевода сделал несколько шагов и вышел на свет.
Ход тут раздвигался и превращался в пещеру. В дальнем ее конце висел светильник, освещавший основательную дверь. Гаврила, опередивший Избора сказал.
— Нам туда.
— Глянь, что за ней.
Сделать это Гавриле было так же просто, как почесаться. Зажмурив на всякий случай глаза он просто сунул голову сквозь окованный железом мореный дуб.
— Темно. Ничего не видно.
Избор дернул дверь за кольцо. Та стояла как каменная. Тогда он попробовал ее плечом. Преграда немного подалась внутрь, не то заманивая, не то обещая поддаться его напору. Тогда воевода, не дожидаясь пока Гаврила высунет голову, ударил по двери раз, другой, третий… С третьего удара дверь распалась на две половинки и упала внутрь.
— Ломать — не строить, — пробормотал Масленников. Сразу за дверью Избор нашарил в нише факел и поджег его от светильника. Сразу стало светлее, черные стены раздвинулись.
— Я первый, — быстро сказал Гаврила.
— Само собой… — согласился Избор. — Догоняй…
Факел то вспыхивал, то пригасал. В тишине подземелья шаги Избора отражались от мокрых стен и смешивались с ударами капель, падавших со свода. Гаврила бесшумно шел впереди, не чувствуя сырости, но вполне представляя, что твориться вокруг него. Вода и тут его искушала.
— Лягушек только не хватает…
— Что? — обернулся Избор.
— Сыро, говорю, как в болоте. Только лягушек не хватает.
— Тут много чего не хватает…
Гаврила прошел сквозь Избора и опередил его на несколько шагов.
— Главное, что неприятностей тут нет, а все остальное…
— Неприятностей? Будут тебе неприятности.
Утоптанная земля под ногами воеводы сменилась чем-то твердым. Он наклонил факел. Теперь под ногами лежали каменные плиты, гостеприимно показывая дорогу к неприятностям, но им в эти минуты было не до них. Похоже, что те ждали их совсем в другом месте. Шагов триста богатыри прошли не встретив ничего кроме темноты, воды и воздуха.
— Что там?
Глаза Гаврилы различили впереди металлический блеск. Он подошел к решетке, что перегораживала всю ширину коридора и попытался пройти ее, но у него ничего не вышло. На прикосновение она ответила железным звоном.
— Вот. И обо мне подумали… — сказал он обернувшись.
Подошедший Избор просунув сквозь Масленникова руку щупал решетку.
— Кто поперечины ковал — о тебе думал, ну а кто все остальное делал — меня вспоминал…
Поперечные прутья не давали пройти Гавриле, а те, что перегораживали проем сверху донизу — воеводе. Избор пощупал решетку. Она оказалась редкой, но прутья там оказались толщиной в руку. Гаврила спокойно ждал, зная чем все это закончится. Воевода попробовал обхватить прут и пальцы его едва сошлись на железной шее. Он приблизил факел к стене. Как оказалось решетка не висела в воздухе. Прутья скрепляла широкая квадратная рама из таких же толстых железок. Вторая рама немного побольше первой была вделана в стену и соединена с ней четырьмя крепкими петлями. С другой стороны около самого края решетки висел попорченный ржавчиной замок. Это было слишком просто для людей, которые так умело спрятали вход в замок. Избор поднял факел вверх, несколько мгновений вглядывался в темноту, потом презрительно рассмеялся.
— Хитрецы…
— Что там?
— Веревка…
— Что смешного в веревках?
— Это же не просто веревка… Простодушные люди тут живут.
Гаврила из любопытства подошел посмотреть, что такого смешного увидел за решеткой.
— Одним концом к двери привязана, а другим, наверное, к колокольчику где-нибудь… Мудрецы.
Он поднял факел еще выше и пламя на конце раздвоилось. Веревка тускло, словно нехотя загорелась и, перегорев, погасла.
— Не дурней рассчитано…. А мы умные!
— Нда-а-а? Может и умные, только вот везения бы побольше….
Гаврила ухватился за поперечину. Он набычился, и со змеиным шипением выпуская из себя воздух, потянул железо вверх. Не теряя времени Избор ухватился за свои прутья и добавил свою силу к Гавриловой.
Упершись руками и ногами в прутья он замычал от напряжения, борясь с железом.
