только вот от его напора богатырь медленно отъезжал назад, попутно вопя во все горло:
— Все ко мне!
Он бы сдержал и напор, но сапоги разъезжались на груде монет и он, словно по живой рыбе, скользил назад. В два прыжка воевода оказался за спиной Гаврилы и уперся плечом ему в спину. Жара он не почувствовал, но напор пламени заставил и его ноги скользить по золоту и теперь он вместе с Масленниковым медленно, но верно двигался к стоявшей за ними стене из сундуков.
«Прижмет к стене, запалит сундуки…» — подумал Избор. Сбоку метнулась тень — это Исин сообразил что к чему и бросился на помощь, но воевода крикнул:
— Стой! Ищи мешок! Там бутыль!
Зверь словно что-то понял, дохнул посильнее и они съехали сразу на несколько шагов. Сила огневого напора ни на мгновение не ослабевая толкала упирающихся богатырей назад. Хазарин проводил их взглядом и, кивнув, пропал из виду.
— Освободи руки! — прокричал Избор. — Убей его!
— Как? — отозвался Гаврила. Этот вопрос относился сразу и к тому и к другому — Как?
Избор и сам не знал как. Если бы зверь дал им время поменяться местами, то Гаврила уже убил бы его, или, по крайней мере, отбросил бы назад, но чудовищу это даже не пришло в голову.
Пламя коснулось сундуков у них за спиной и треск загоревшегося дерева слился с ревом пламени. Избор спиной чувствовал как воздух позади него раскаляется и кусает за шею. Он зарычал и от рева содрогнулась каждая золотая куча в этом подземелье. Гаврила неуклюже, боком как-то, начал поворачиваться, придерживая щит плечом, но тут рядом мелькнул Исин, в руке которого сверкнул отблеск пламени, и вслед за этим от грохота рассыпалась стена горевших сундуков. Богатырей опрокинуло и отшвырнуло в сторону, но уже через мгновение они были на ногах. Что бы там произошло в следующие мгновения знали только Боги, но тут в отсветах горевших кругом сундуков перед ним выросла огромная фигура и Исиновым голосом заорала на них:
— Чего расселись? Смерти дожидаетесь?
Он побежал во тьму, волоча за руку мальчишку, а богатыри бросились следом. Из-под ног искрами разлетались монеты. Но не смотря на это с каждым шагом вокруг становилось все темнее, словно кто-то невидимый бросал в темноту лопату за лопатой…
Свет сочился едва-едва, словно пересохший родник, обессиленный долгой дорогой из подземного царства наверх, а за спиной у них ревело и грохотало. Волны горячего воздуха вылетали из темноты, толкали их в спины и осыпали золото, что лежало окрест. Потом из темноты выплыли светильники и дверь рядом с ним. Около нее Исин остановился.
— Все тут? Целы?
Он и сам видел, что все целы, но после этого рева ему хотелось услышать голоса товарищей.
— Свои все тут, а новых — никого… — прохрипел Гаврила. Богатырь лежал неловко подвернув руку под себя, а другой держал щит, что спас их от огня. Мальчишка хлопал глазами, а Избор трогая обгоревшую шею спросил:
— Джина бросил?
Исин кивнул, но уже привыкнув, что его никто не видит, подтвердил:
— Да. Пришлось…
— Самый умный поступок за всю твою жизнь, — сказал Гаврила. — Уважил…
Избор обернулся. Темнота позади них казалась звездным небом в котором грохотал гром — там тлели головешки и ревели, борясь друг с другом, джин и чудовище.
От светильника над дверью Избор поджег затоптанный факел. Теперь, когда чудовищу было не до них, он захотел посмотреть на то, что там твориться….
Факел фыркнул, напиваясь огнем от светильника и Избор широко размахнувшись швырнул его туда, где звенело золото и слышались сарацинские проклятья. Крутясь, огонь долетел до сражавшихся и рассыпался искрами, но не угас, а уже через мгновение разгорелся веселым костром.
— На сундук попал… — сказал Исин. Он по-прежнему все видел. — Сейчас займется.
Хазарин как в воду смотрел.
Сундук загорелся и свет развел противников в стороны. Разойдясь шагов на десять они приглядывались друг к другу, выбирая слабые места. Джин перебрасывал из руки в руку топор, а страж подземелья скалил зубы и крутил головой на тонкой шее.
Это не могло продолжаться вечно.
Тварь дохнула пламенем и волосы на джиновой руке вспыхнули. Он выронил топор и тонко завизжав запрыгал, замахал рукой, стараясь сбить пламя. Зверь скакнул к обезоруженному врагу и оба они выскочили из круга света. Несколько мгновений джинова рука еще светила как факел, но вскоре огонь исчез. Враги ворочались в темноте и звенели золотом, словно откупались там друг от друга и Гаврила не выдержал.
— Пропал джин… — сказал богатырь. — Холишь его, лелеешь…
Он досадливо тряхнул пальцами и закончил так, словно у него заболели зубы.
— Какие-то они все у Мури беспомощные… Недоделанные какие-то… Придется теперь за него заканчивать идти…
Он подхватил щит, хотел подняться, но Исин удержал его.
— Погоди. Не все еще кончилось…
Он оказался прав.
Из темноты послышался хряский удар и зверя вновь вынесло в освещенный круг.
— Что это с ним?
Он ошалело мотал головой, словно вместе с богатырями удивлялся тому, что тут происходит, но тут появился джин и все стало на свои места. В руках Мурин выкормыш держал то ли увесистую крышку от сундука, то ли каменную плиту. Взмахнув ей как блюдом, он ударил врага еще раз. Зверь отступил назад, прямо в горящий костер и расшвырял его. Стало темнее, но люди успели увидеть, как джин, следуя путем удачи, подхватил полупустой сундук, перевернул, вытряхивая из него золото, и в один момент одел его на голову огнедышащей твари.
— Все, — сказал Гаврила, отпуская плечо Избора. — Конец! Сейчас он его задавит!
Крышка захлопнулась у зверя на шее и, зарычав, джин двумя руками сдавил сундук.
Зверь тряс головой и от этой силы джина мотало туда-сюда, но он крепко держал крышку, понимая что произойдет, если выпустит сундук.
Через минуту чудовище уже не ревело, а только шипело, словно затухающая под дождем головешка. Остатки костра освещали могучую фигуру джина и дергающее из последних сил тушу хранителя сокровищ…. И вдруг в одно мгновение все изменилось.
Огонь выплеснулся из рук джина и улетел к каменному своду, вместе с победным ревом стража сокровищ. Джин завизжал, и затряс обожженными руками.
— Он прожег сундук! — крикнул Гаврила. — Выбралась, гадина!
После ярких сполохов стало еще темнее тени противников переплелись. Они стали единым куском шевелящейся тьмы и только Исин увидел, что случилось дальше.
Джин не стал надеяться на оружие. Нескольким ловкими движениями он обернул шею извергающего огонь и дым чудовища вокруг плеча и сунув его голову в подмышку затянул получившийся узел. За грохотом никто не услышал хруста, но зверь после этого замер и повалился навзничь. Победитель в наступившей тишине выкрикнул что-то по-арабски и тоже замолчал.
— Что там? — спросил Избор. — Кто кого?
— Удавил! — восторженно сказал Исин. В его голосе звенело торжество, словно все это сделал он сам. — Он его голыми руками удавил!
Джин несколько мгновений еще крутил вражью шею и только убедившись, что зверь не дышит, бросил тушу себе под ноги. Потревоженное золото еще текло по углам и он настороженно вертел головой, стараясь отыскать новую опасность до того, как та сможет превратиться в беду.
— Эй! — негромко крикнул Избор. — Джин! Иди сюда!
Ослепленный темнотой джин неторопливо повернулся отыскивая говорившего.
— Кто зовет меня? — пророкотал грубый голос. — Кому еще жить надоело?
Иосиф за спиной воеводы попятился и Избор, успокаивая, положил ему руку на плечо.
