Горинг и Сантинелли посмотрели на Стила. Он молчал, ибо действительно помнил.
Внезапно Стронгман схватил Разрушителя за горло, но пока не стал сжимать пальцы. Он хотел дослушать все до конца.
– Продолжайте, – сказал Сантинелли.
– Это был единственный способ найти вас. Я решила, что люди, которые хотят меня убить, постараются утаить тот факт, что я все еще жива, а следовательно, попытаются перехватывать мои письма. А из газет я узнала, что в вашем судебном процессе участвует начальница почтового отделения Бэконе-Корнера, поэтому и стала отправлять письма туда, и…
– И адресовали все их обвиняемому Тому Харрису…
– Я знала, вы не можете допустить, чтобы он увидел письма. Сантинелли улыбнулся. Он находился под сильным впечатлением.
– Значит, письма должны были вывести вас на людей, в конечном счете виновных в вашей… мнимой смерти!
– Профессор Линч знал о моем сочувствии Тому Харрису, а Хулл точно знал, где найти меня, и все вы знали о моем обращении в христианство, хотя я ничего не говорила вам. Все это служило вполне убедительным доказательством того, что вы похитили мои письма, впрочем… теперь вы показали их мне. Они у вас. Все до единого.
Разрушитель попытался выдавить злобную, надменную улыбку и прохрипел полузадушенным голосом:
«Ну и что?»
Тут вмешался Горинг:
– Великолепно! Да, все письма у нас, равно как и вы. Теперь вы удовлетворены: вы узнали имена людей, покушавшихся на вашу жизнь. Но вы, конечно же, помните, что никто более не видел ваших писем, и все давно потеряли ваш след!
– Именно поэтому я делала копии.
Возникла странная пауза – словно потребовалось несколько секунд для того, чтобы последняя фраза достигла слуха и отпечаталась в сознании присутствующих. Все тупо смотрели на Салли.
Она набрала воздуха в грудь и продолжила:
– Копии писем находятся в том же почтовом ящике, вместе со списками и кольцом Джеймса Бэрдайна, которое я сняла с пальца женщины, пытавшейся меня убить. Кольцо, которые вы сняли у меня с шеи, я много лет назад взяла у Оуэна Беннетта. Если хотите, можете проверить: его кодовое имя Гэвайн значится на внутренней стороне кольца.
Сантинелли подошел вплотную к Салли, его даже слегка трясло.
– Какой номер абонентного ящика, мисс Роу?
– В любом случае сейчас он уже пуст. Я послала письмо одной женщине, которая работает в «Аштон Кларион», и вложила в конверт ключ.
Теперь Стронгман сжал пальцы, и Разрушитель начал задыхаться.
– Я ничего не слышал ни о каком письме! Что тебе известно о нем?
Разрушитель попытался ответить:
– Я послал двенадцать своих капитанов в Аштон… Стронгман начал трясти демона, отчего его глаза превратились в две узкие желтые щелки.
– Где эти двенадцать капитанов?
– Они… они…
– Разве идея перехватывать письма принадлежала не тебе?
Внезапно Разрушителя вновь охватило предчувствие рокового конца; он снова услышал звук трубы. Но на сей раз труба пропела громче. Звук отразился от стен подвала. Теперь он был так громок, что не мог померещиться Разрушителю.
И не мерещился. Стронгман тоже услышал его и испустил страшный рык, сотрясший стены коттеджа.
Потом они услышали подхваченный эхом крик великого множества голосов, подобный реву океанских волн:
– За святых Божьих и Агнца!
Стронгман снова зарычал и швырнул Разрушителя на пол.
– Враг! Мы обнаружены!
Сотни демонов, толпившихся в подвале, – помощники Стронгмана, кровавые убийцы из «Брокен-Бирч», надменные и чванливые бесы-обманщики, владевшие Сантинелли, Горингом и Стилом, – в панике заметались, принялись беспорядочно размахивать мечами, толкать друг друга, кричать и выть.
Пол и стены здания завибрировали от мощного гула крыльев, когда Небесное воинство стало спускаться с высоты, подобно неистовому урагану.
Это было радостное возбуждение, счастливый восторг, возрождение, награда – все, для чего создан ангел-воин!
Небесные воины ждали так долго и накопили столько пыла, что едва раздался сигнал, они хлынули с гребней гор по склонам, подобно яростной, сверкающей океанской волне и обрушились на темное облако
