пробегали ужасающие кадры минутной бойни. С дрезины спрыгнул Борис и подбежал к Аркадию. Тот повернулся к Борису лицом, и было видно, как он шевелит губами, но не было слышно ни слова. Перед глазами вновь начали мелькать кадры разорванных тел, как пулями, так и топорами с дубинами. Голова закружилась и он потерял сознание.
Очнулся он уже на едущей дрезине. Он лежал на полу, а рядом с ним стояли и разговаривали между собой Борис и еще какой-то человек.
— Я такую бойню первый раз в своей жизни вижу. Если бы не мы, то и от него бы ничего не осталось. Ты заметил, когда мы подъехали, уже никого кроме никого в живых не было. — Незнакомец не глядя показал пальцем на Аркадий.
— Да мне вообще тяжело представить, как он выжил. Как твой стрелок не попал в него и при этом всех тварей положил?! — Сняв шапку и почесав голову спросил Борис.
— Он у меня вообще меткий сукин сын! Да По?
— Еще бы, как говорится «из грязи в князи», я из Чечни прилетел, там то уж я напрактиковался, а тут как жахнет, ха-ха. — Раздался голос из кабины машиниста.
В глазах у Аркадия вдруг снова поплохело и он вновь отключился.
Очнувшись вновь, дрезина все так же стремительно мчалась по туннелю и он все так же лежал на полу, но перед ним стоял уже только один незнакомец. Он смотрел куда-то в сторону уходящих рельс и, переведя глаза на Аркадия, тут же спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Скажем так, бывало и получше.
— Чувство юмора, это хорошо. Значит скоро поправитесь.
— А я чем-то болен?
— Хм, возможно, это нам еще предстоит выяснить.
— Мне кстати сейчас не до шуток. Где мы? — Резонно спросил Аркадий.
— Подъезжаем к Красному проспекту.
— Как?! А где Борис? Где мой сын?
— Борис вместе с еще несколькими моими бойцами остался прикрывать наше отступление. А сынок ваш уже давным-давно крепко спит на впереди идущей дрезине. — Незнакомец вновь показал куда-то в сторону кабины машиниста.
Аркадий стремительно вскочил с пола и встал на ноги.
— Я хоть тебе не знаю, но скажи, я могу тебе доверять?
— Думаю что да.
— Тогда пообещай мне позаботится о моем сыне если я не вернусь.
— Постойте, постойте, куда вы собрались?
— Я собираюсь выполнять свой долг. — Аркадий нащупал глазами свое снаряжение и взял его с лавки в левую руку.
— Но погодите, вы слишком слабы, ваш бой окончен.
— Нет, боюсь он только начался… — Опершись правой рукой на бордюр дрезины, Аркадий спрыгнул на рельсы и прокатившись по щебенке пару метров, вскочил на ноги и побежал в сторону Гагаринской.
— Берегите себя! — Услышал Аркадий себе вдогонку с удалявшейся от него дрезины.
Глава 5. Люди из клеток
Очнулся Александр Михайлович уже на станции, а точнее в нескольких десятках метров от нее. Протерев глаза, он обнаружил, что лежит в маленькой клетке, выход из которой был закрыт на массивный замок. Осмотрев ногу, старик увидел свежий гипс, который еще толком не успел застыть. Все мысли в его голове перемешались, и понять что случилось, кто эти люди и где Кирилл Павлович, не было ни сил, ни фантазии. Единственное, что он знал, так это то, что он потерял сознание в туннели, а индуса, которого он нес на спине, застрелили.
Вокруг стояла кромешная темнота, и пахло диким смрадом. Кто-то кашлянул и обратился к нему. С трудом повернув голову влево, старик разглядел маленький огонек от сигареты. В его свете виделись очертания человеческого лица. Сделав затяг, незнакомец выпустил дым изо рта и сказал тяжелым басом.
— Ну что отец, добегался? Сцапали, да? За что хоть?
— Я не понимаю, о чем вы…
— Да не отпирайся. Давай угадаю. Э… Знаю — за измену родине? А, или нет, за попрошайничество?
— Уважаемый, спросили бы вы что полегче. Я даже толком не знаю, где я нахожусь.
— О, старик, видать тебе всю память отшибло. Ты находишься в самой заднице нашего метро.
— Ох, а поточнее можно?
— Ты че отец? Хочешь сказать, ты никогда не слышал про Кровавый проспект?
— Я, уважаемый, собственно не местный и еще толком не успел пообщаться с местным контингентом. — Александр Михайлович хотел приподняться и сесть на пятую точку, как неожиданно ударился головой обо что-то металлическое. Клетка не позволяла сесть и выпрямиться в полный рост. Так что пришлось оставаться в лежащей позе. Однако у незнакомца получалось сидеть.
— Что значит не местный, с Заельцевской что ли? — Незнакомец рассмеялся, после чего закашлялся, да так, что у старика в ушах зазвенело.
— Да нет, с Гагаринской.
— Как? — На некоторое мгновение незнакомец затих, после чего снова принялся курить. — Ты, дед, прикалываешься небось. Хорош меня разводить, там уже давно никто не живет. После нашествия каннибалов проклятых, станцию превратили в поле боя и жить там в принципе не возможно.
— Я уже заметил.
— Так тебя и в самом деле оттуда привели? Не, Колян говорил мне, что там фигня какая-то творится, что там люди из неоткуда появляются, но ты, дед, живое тому подтверждение.
— Извините, я вас перебью, а как вас по имени отчеству?
— Погодь, ща вспомню…Э… А тебе оно зачем?
— Ну просто не могу я так общаться, не зная имя собеседника.
— Шивой меня кличат, и этим все сказано.
— Хорошо, а меня Александром Михайловичем. Шива, можете мне рассказать все с самого начала. Ну во-первых, еще раз где мы? Во-вторых, кто эти люди, что меня сюда привели? И, в-третьих, почему мы сидим в клетках?
— Отец, да ты явно не местный. Откуда ты?
— Из тайги я.
— Не простой ты фрукт я посмотрю. Колоться не хочешь, ну и хрен с тобой. На самом деле правильно делаешь, что не говоришь. Я вот тоже не люблю о своем прошлом трепать. Но раз уж ты и в самом деле не фига не всасываешь, то я те сейчас все по полочкам раскидаю. — Собеседник затушил сигарету и через мгновение зажег новую. Сделав затяжку, он начал рассказ. — Короче ты, дед, находишься на станции, про которую все знают, но боятся трепаться. Это так сказать помойка нашего Метро. Сюда отправляют всех тех, кто провинился перед государством ну или просто попал под горячую руку.
— Шива, я вас перебью, а можно начать еще пораньше. Почему все люди живут в метро? Или я что- то путаю.
— Так старикан, ты точно не с планеты Земля. Ты что, реально из тайги приперся? Блин, вот так счастливчик ё моё. Ты что блин не в курсе, что наша Земля уже давно лежит в руинах?
— Да я как-то не…
— Ау, папаша, — Шива постучал себе по голове и наклонился к прутьям своей клетки — очнись, нет больше ни черта. Все блин расфигачили. Эти гребанные уроды решили, мать ее, показать, что одни круче других и теперь мы должны заживо гнить в это гребанном метро! — Он успокоился и вернулся в исходное
