и сбил этого проклятого нарушителя!'
Указания Никиты Хрущева подливали, как видно сейчас, горючего в огонь, охвативший огромный куст советской системы противовоздушной обороны. Вот выдержка из исторического формуляра одного из соединений ПВО, дислоцировавшегося на севере страны.
'1 мая I960 года в 8 часов 37 минут в связи с нарушением воздушной государственной границы в районе Туркестанского военного округа иностранным разведчиком U-2 подразделения соединения приведены в боевую готовность для выполнения боевой задачи. Первый эшелон дежурных средств приведен в готовность через 8-9 минут… Передислоцировано 7 самолетов: два Су-9 на аэродром.., один МиГ-19ПМ, два МиГ-19С на аэродром… Время готовности к вылету после получения приказания 9-18 минут…'
На одном из самолетов сделал бросок к предполагаемому маршруту иностранного разведчика капитан Василий Поляков, который два месяца спустя севернее мыса Святой Нос пресечет полет американского разведчика RB-47. Так закрывался Север. Обстановка на Урале, куда направлялся самолет-нарушитель, была еще жарче.
Предоставим еще раз- слово бывшему военному летчику майору в отставке Борису Айвазяну:
'Напряженно было у нас и до Пауэрса. Каждодневно боевая тревога. Беспокойство доставляли американские самолеты и воздушные шары, нарушавшие наши границы. Шары сбивали. Я тоже уничтожил один – с шестого захода. В полку шутили, мол, не смог с первого захода снять неподвижную цель. А ведь в неподвижности вся сложность, попробуй попади, когда МиГ несется с огромнейшей скоростью на маленький шар, который, кажется, мчится на тебя. Мы постоянно находились на аэродроме, в высотно-компенсирующих костюмах, в готовности немедленно взлететь. Наш замкомполка Герой Советского Союза Александр Вильямсон часто говорил, что не сегодня – завтра может быть реально бой. В таком состоянии и встретили мы, уральцы, непрошеного гостя. Разумеется, такое же напряжение, как сейчас выясняется, было и у американцев. Разве не волновались причастные к полету? Пауэрс до пересечения нашей границы сделал на U-2 27 вылетов, пробыл в воздухе 500 часов, но, как пилот признался позже, нервничал, и его одолевал страх'.
Можно ли было пресечь шпионский полет до Урала? Разумеется, но только в районах дислокации зенитных ракетных комплексов. Маршал Родион Малиновский в мае 1960-го отмечал, что самолет был сбит в таком месте, чтобы летчик не мог прикрыться случайным нарушением нашего воздушного пространства. Заявление министра обороны было скорее всего рассчитано на общественность страны, зарубежную аудиторию и не соответствовало истине. А правда состояла в следующем. Истребители не доставали U-2, который шел на высоте приблизительно 20.000 метров (со средней скоростью 750 км/ час). Ракетные дивизионы молчали по другой причине. Маршрут полета до Урала в основном проходил вне зоны их огня. Мешали и различные случайности. Так, один из ракетных дивизионов, в зону огня которого U-2 вошел, не нес 1 мая боевого дежурства, и его расчет оказался не в состоянии открыть своевременно стрельбы по нарушителю.
И тем не менее, козырей на руках у пилота Локхид U-2 Френсиса Пауэрса не было. Советская система ПВО с каждой минутой набирала обороты. В связи с подъемом в воздух истребителей-перехватчиков и необходимостью расчистить небо от всей другой авиации, находившей в воздухе, по решению руководства страны был дан сигнал 'Ковер'. По нему все самолеты и вертолеты, не задействованные для уничтожения нарушителя, сажались на ближайшие аэродромы. Это позволило радиолокационным станциям надежнее вести цель. Словом, выполнить боевую задачу предстояло уральцам, воинам объединения, которым командовал генерал-лейтенант Евгений Коршунов.
В тот день, 1 мая, на аэродроме боевое дежурство несли заместитель командира эскадрильи капитан Борис Айвазян и летчик, старший лейтенант Сергей Сафронов. По сигналу боевой тревоги они взлетели в 7 часов 3 минуты. Через 32 минуты были в аэропорту Кольцов – в Свердловске. А дальше… Представим вновь слово Борису Айвазяну – непосредственному участнику тех событий:
'В Свердловске самолеты срочно начали заправлять горючим. Быстрее наполнили баки истребителя Сергея. Как ведущий, я пересел в его машину в готовности взлететь по приказу на перехват противника. Однако взлет задержали на 1 час 8 минут. На аэродроме случайно оказался самолет Су-9 – капитан Игорь Ментюков перегонял истребитель с завода в часть. Машина совершеннее МиГ-19, а главное – практический потолок у нее до 20 тысяч метров. Правда, к бою она не была готова, отсутствовало вооружение, летчик был без высотно-компенсирующего костюма.
На КП, видимо, точно определили высоту самолета-незнакомца и поняли – достать его мог только Су-9. Капитану Ментюкову и поручили перехватить U-2 на подходе к Свердловску. По включенной рации я слышал переговоры между КП и летчиком. 'Задача – уничтожить цель, таранить,' – прозвучал голос штурмана наведения. Секунды молчания, а потом: 'Приказал 'Дракон' (фронтовой позывной командующего авиацией ПВО генерала Евгения Савицкого тогда знал каждый летчик).
Не знаю, звонил ли сам Савицкий или приказ подкрепили его именем, но я понял: летчик обречен, шел на верную смерть. Таранить на такой высоте без высотно-компенсирующего костюма, без кислородной маски… Видимо, иного выхода у командования на тот момент не было. Ракеты? Ракеты бездействовали. Дело в том, что атака проводилась первоначально южнее Свердловска. Шпион мог обогнуть город, обойти место дислокации ракетных дивизионов…'
Однако Френсис Пауэрс шел, что называется, на ощупь. И когда на аэродроме в Пешаваре провожающий его полковник Вильям Шелтон, напутствуя, говорил, что у Советов нет высотных ракет, он лукавил или не обладал необходимой информацией. Как мы уже знаем, к тому времени в СССР возле крупных экономических центров расставлялись зенитные ракетные комплексы С- 75, способные поражать цели на высотах свыше 20.000 метров. Более того, на тот момент в Советском Союзе имелись и высотные истребители Су-9.
Один из пилотов Су-9 Игорь Ментюков хорошо помнит то время. Ему, одному из самых подготовленных летчиков Центра боевого применения и переучивания летного состава авиации ПВО, что находится под Муромом, в Савастлейке, могла выпасть возможность атаковать U-2 еще 9 апреля – в тот день он сидел за штурвалом самолета в Килп-Явре, на Кольском полуострове, в готовности к атаке высотной воздушной цели. Но тогда пилот U-2 не пошел через всю страну, 1 мая Френсиса Пауэрса ждали почти во всех полках ПВО, в том числе и получивших самолеты Су-9 – в Европейской части страны, в Средней Азии, Сибири. В готовности находились зенитные ракетные дивизионы с ЗРК С-75.
'В апреле шестидесятого, – рассказывал мне Игорь Ментюков, – меня бросили дежурить в Килп-Явр. В конце месяца возвращаемся домой, в Савастлейку, а мне новая задача – лететь в Новосибирск, взять там Су-9 с большой заправкой, перегнать в Барановичи (это в Белоруссии) и заступить на боевое дежурство. Там стоял истребительный полк, на его вооружении находились и Су-9. Они брали на борт 3.250 килограмм топлива. К маю шестидесятого в Новосибирске уже изготовлялись самолеты, бравшие 3.720 кг. А лишние полтонны горючего – это значительно большая дальность полета, больший рубеж перехвата. Задачу нам поставили жестко – 1 мая обязательно быть в Барановичах.
27 апреля с напарником капитаном Анатолием Саковичем прилетели в Новосибирск, взяли пару Су-9 на заводе и назад, на Запад, поджимало время. 30 апреля мы уже в Свердловске, на аэродроме Кольцово, но там подзастряли из-за погоды. Волнуемся, до Барановичей далеко, времени же осталось всего ничего. Не выдержал – позвонил в Москву дежурному по перелетам: мол, разрешите добираться до Барановичей другим маршрутом. Однако тот дал отбой, дескать, полетите завтра.
Утром 1 мая, примерно в начале седьмого, нас поднимают. По телефону получаю команду – 'Готовность – номер один'. Подумал, погода улучшилась, нас торопят. Правда, взлетел позже, направление – на Челябинск. Сразу возник вопрос: почему направили на восток? Чуть позже беспокойство усилилось. Со мной на связь вышел не КП аэродрома, а командующий авиацией армии ПВО генерал-майор авиации Юрий Вовк. 'Я- 'Сокол', 732-й, как меня слышите? Слушайте меня внимательно. Цель
