– Нет, там девочки готовят завтрак.
– Тогда пойдем в кабинет.
– Я не понимаю, о чем…
– Поймешь. И напоминаю, мы на днях перешли на «ты». Пошли в кабинет.
Клара с видимой неохотой поплелась следом.
В кабинете я села за стол, а экономка примостилась на диване.
– Клара, – начала я, – недавно ты доверила мне свою тайну.
Она поспешно отвела глаза.
– Сегодня я хочу доверить тебе свою. Вернее, нашу с Максимом.
– Не надо мне об этом рассказывать. Я и так все поняла, – взмолилась экономка.
– Ты не могла узнать, а тем более понять. Дело в том, что я не сестра твоего сына.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
– Более того, я не Лилиана.
– Я воспитываю тебя с самого рождения и верю своим глазам.
– Твои глаза ошибаются, Клара. Меня зовут Маша.
– Но этого просто не может быть.
Я рассказала матери Максима все, что приключилось в моей жизни за эти месяцы.
– Все могло бы закончиться достаточно просто. Максим получил свои деньги, убийцы сестры понесли наказание, Лили может уезжать… Но ты видела, что случилось?
– Вы полюбили друг друга?
– Если бы только это! Я беременна, Клара. Скоро ты станешь бабушкой.
Экономка в изумлении раскрыла рот. Она заметно обрадовалась этому известию, даже помолодела лет на десять.
– Мой сын знает?
– Это невозможно. Я не хочу ставить его перед выбором: деньги или ребенок.
– Не обязательно делать это событие достоянием гласности. Решите это в узком семейном кругу.
– Это невозможно. Вчера Макс наговорил мне таких вещей, что признаться в беременности просто невозможно. Я рассказала тебе свою тайну, так как нуждаюсь в твоей помощи. Ты знаешь, я воспитывалась в детдоме, из близких у меня только подруга. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы судьбой моего малыша занялась его родная бабушка. Надеюсь, ты сохранишь мою тайну так же, как я твою?
– Ты можешь на меня положиться, девочка. Твое известие просто вдохнуло в меня силы и интерес к жизни. Я сделаю для тебя и моего внука все, что смогу, – горячо поклялась Клара. – Только я не уверена, что мы правильно поступаем с Максимом. Он не простит, когда узнает…
– Не когда узнает, а если. Наша задача не допустить этого. Я сменю адрес и уеду. Когда пройдет побольше времени, он, даже узнав, что я родила ребенка, не поймет, кто отец. Наши признания принесут ему только муки. Наши отношения бесперспективны, а малыша я ему не отдам. Так, через какое-то время, он сможет меня забыть, иначе будет всю оставшуюся жизнь корить себя за сделанное или не сделанное. И дело даже не в деньгах, это при желании можно как-то решить. Вчера он признался, что, по его мнению, нежеланные дети – обуза и помеха в жизни.
– Я не могу спорить с тобой, хотя и не со всем согласна. Время покажет, кто прав. Спасибо тебе, что доверила мне свои переживания, не лишила счастья стать бабушкой.
– Просто я знаю цену семье и вижу людей. Я была уверена, что ты будешь счастлива. Надеюсь только, материнские чувства не пересилят, и ты не заставишь меня раскаяться в том, что доверилась тебе.
– Лилиана, то есть Машенька, я не сделаю ничего, не посоветовавшись с тобой. В этом я могу поклясться.
– Ну уж этого не надо. Мне бы завтрак побыстрее, а то я к следователю опаздываю.
– Конечно, конечно, – засуетилась экономка. – Там уже все готово. Тебе куда подать?
– Сейчас Максима отправлю в его комнату, оденусь и спущусь в столовую.
Когда я вернулась в спальню, «брата» в кровати уже не было. Я быстренько умылась, оделась и поспешила вниз. По дороге заглянула в комнату Макса и увидела, что он досматривает сны на собственной подушке. После завтрака Игорь повез меня к следователю.
В коридоре прокуратуры было многолюдно. У каждого кабинета стояли и сидели люди. Некоторые подавленно молчали, другие отчаянно жестикулировали и горячо обсуждали проблемы, которые привели их сюда. Нужная мне дверь снова оказалась заперта. Я растерянно оглянулась, не зная, куда присесть, чтобы подождать следователя. Не стоять же, в самом деле, посреди коридора памятником.
– Привет, – вдруг услышала я. – Иди сюда, садись, я подвинусь.
Оглянувшись, увидела женщину, которая в прошлое наше посещение этого заведения сидела на лавочке у соседнего кабинета в компании двух алкоголиков. Сегодня дама была одна. Она потеснилась и подхватила на руки сумку, в результате чего рядом с ней освободилось довольно много места. На освободившееся пространство немедленно попыталась втиснуться какая-то темная личность. Женщина не слишком любезно турнула ее и снова обратилась ко мне:
– Садись быстрее, а то так и придется столбом стоять. Твой-то, – она кивнула в сторону запертой двери, – только что вышел, может и час незнамо где проболтаться.
Я опустилась на лавочку. Дама заботливо осмотрела меня с ног до головы, спросила:
– Тоже, что ли, хлопотать пришла?
– О чем? – растерялась я.
– Да не смущайся, здесь ведь все по одному вопросу. Кого сажают, кого выпускают. Остальные за них переживают. Я смотрю, одна ты сегодня. Не дал твой мужик взятку? Засадила его мегера старая? Тебя как зовут?
– Лилиана, а вас?
– А «нас» Нюркой назвали, – засмеялась женщина. – Анной то есть.
– Очень приятно. Я вижу, вы тоже сегодня одна.
– Слушай, заканчивай выкать, а то я себя старой развалиной чувствую. Мне еще и тридцатника не стукнуло, не дослужилась я до имени-отчества. – Нюра довольно улыбнулась. Видимо, молодость была предметом ее гордости.
Я посмотрела на соседку. На ее месте я бы не радовалась, выглядеть так в неполных тридцать лет – просто обидно. Женщине можно было бы с легкостью дать сорок, а то и все пятьдесят.
– Сегодня я немного не в форме, – заметив мой критический взгляд, торопливо поведала Нюра, – из отделения только что отпустили. Мы митинг протеста ночью устроили под окнами милиции. Несанкционированный. – Она с трудом выговорила малознакомое слово. – Вот и пострадали за справедливость. Меня-то утром выпустили, как женщину, – Нюра кокетливо поправила волосы, – а Юрик с Василием до сих пор в каталажке маются. Видишь, как вышло? Хотели Сереге помочь, да сами загремели по самое никуда.
– Да их тоже, наверное, отпустят скоро, – попыталась я утешить женщину.
– Вряд ли. Пьяные они были, бока дежурному помять успели, – вздохнула собеседница. – Теперь нападение им на представителя власти шьют. Хочу вот заявление написать, что этот самый дежурный меня домогался, а ребята честь мою спасти пытались. Как думаешь, поможет? – Нюра посмотрела на меня с надеждой во взгляде.
Я ей честно ответила, что сильно сомневаюсь. Она снова вздохнула:
– Что за жизнь! Сначала Серегу упекли, теперь Юрка с Василием загремели. Что им, мужиков, что ли, не хватает, чего к моим-то привязались? – Логика Нюры сразила меня наповал. – А твоего-то за что замели? Вроде серьезный парень…
– Да он дома, свидетели мы, по делу об убийстве.
– А! – Женщина почти потеряла ко мне интерес. – Против кого свидетели-то?
– Не знаю, – растерялась я. – Просто свидетели. У меня мужа убили, теперь расследуют…
– А кто убил? – Любопытство снова заиграло в глазах собеседницы. – Этот твой хахаль, который дома?
– Липкина! Я же сказал, не жди, – заявил проходящий мимо мужчина, – все равно я тебя сегодня не приму! Ступай домой, проспись как следует.
