утопил боевую астральную группу.
Боец со спасаемой им женщиной сел в поджидавшую его машину. Водитель упавшего в Сену автомобиля бултыхался в реке. Помогать ему выбраться никто не спешил. Потом на его призывные крики прибежал патруль, офицер быстро раздобыл веревку, водителя вытащили.
— Павел, уходи. Теперь начнут искать тебя.
— Ты думаешь, Даниель, в Париже найдутся те, кому я по зубам?
Одержанная победа окрылила Недрагова, вскружила ему голову. Хотелось сразиться еще с кем- нибудь. К тому времени он уже твердо усвоил: у мастеров астрала своя война и свои враги. Подобные друг другу, способные воздействовать на людей, читать мысли, убивать на расстоянии, ходить по улицам незамеченными.
— У меня есть основания подозревать, что на стороне нацистов действует тот, чьи возможности безмерно превосходят наши с тобой, вместе взятые. Закройся защитой. Хорошая защита даже ему, если он неподалеку, станет помехой.
После этого случая Даниель никогда не упоминал о существовании мастера неизмеримой силы, равного бодхисатвам. На вопросы Недрагова отвечал уклончиво. Тот понимал — побратим опасается подставить его под удар того, для кого оба были, как мошки.
Глава 13
Павел Недрагов проживал в Праге под собственным именем. И хотя он значился в любом телефонном справочнике, для гестапо он странным образом не существовал. Эта непрерывная ментальная защита отнимала массу энергии, но все же была необходима. И вот теперь она дала сбой. Если его смог вычислить в астрале некий, пока еще неведомый, Кондрахин, то почему то же самое не удастся Густаву Кроткому? Это действительно опасный противник.
Павел вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Этим он никого не мог удивить. Теперь чехи приучены оглядываться. Старый плащ и порядком ношеные ботинки в респектабельном квартале Нового Города, где он проживал, могли бы вызвать недоуменные взгляды. Но там, куда он направлялся, приличная одежда служила не самой лучшей рекомендацией. Но прежде всего — Кондрахин.
В 'Беранеке' Недрагов появился с черного хода. Обслуга ресторана и повара его хорошо знали, и не отказались опросить немногих в этот час постоянных клиентов. Среди русской общины Праги никто Юрия Кондрахина не знал. Павел отправился на улицу Майзелова. Гитлер сохранил старинный еврейский квартал Праги, намереваясь учредить там музей вымирающей расы. Он полагал, что скоро живых евреев на земле не останется.
Старинное еврейское кладбище, могила Иегуды бен Базалела, равви Льва. Легендарного создателя Голема. Недрагов постоял перед нею, сосредотачиваясь на вызываемых образах, пропитываясь атмосферой этого места. Это не прихоть пражанина и не сентиментальность. Это маскировка. То, что он намеревался предпринять сейчас, наверняка открывала его искушенному наблюдателю. Нет, тот воспримет не Павла Недрагова. Астральное восприятие вообще организовано не так, как обычное. Восприняты будут намерения, сила, аура и деяния.
Еврейские имена. Прихотливые завитки букв еврейского алфавита. Ощущение единства раскиданного по всей земле, гонимого народа.
Источник силы, он у каждого свой. Как мы овладеваем языком, усваивая вместе с ним имена и историю, так же оккультист раскрывает свои способности, используя определенную традицию. Традиций немного. Языческие, дохристианские. В Европе — только друиды Великобритании и Ирландии. Иудаистская традиция — Каббала. Христианская традиция: чернокнижие, мастера ордена иезуитов, православные мистики. В Азии — традиции буддизма и индуизма.
У каждого мастера свой почерк, который с неизбежностью выдает традицию. Павел врос в православие. Его способности раскрывал отец Григорий, наставник с Афона. Но сейчас он собирался действовать и выглядеть, как каббалист. Поэтому и стоял на старинном еврейском кладбище, повторяя одновременно молитву и надписи на могильных плитах, сосредотачиваясь.
Говорят, Юлий Цезарь мог делать одновременно семь дел. Для того, что Недрагов начал делать сейчас, требовалось не меньшие способности. Первое: перед глазами держится яркий образ здания гестапо в Берлине. Это внешний, рассчитанный на простаков уровень маскировки. Второе: тихо произносимая еврейская молитва. Третье: мышечное воспоминание о многочасовом подъеме в гору, ощущение разряженного, холодного воздуха.
Теперь главное. Сохраняя предыдущие образы, создать мысленную конструкцию: представить десять сефирот, их связи, подняться на уровень Бриах. Войти в астральное пространство и сразу же закрыть себя ментальным покрывалом. Все чувства отключились. Павел ослеп. Оглох. Потерял способность чувствовать прикосновения, утратил вкус и обоняние. Тело исчезло, растворилось, распалось на тысячи атомов. Все, что осталось — это образы. Дом в Берлине, на Принц Альбрехтштрассе, еврейская молитва, холодный воздух горных вершин, напряженно-тревожная физиономия. Ты кто, видение?
Мгновенно приходит ответ, и Павел сразу оборвал контакт. Чувства лостепенно возвращались. Он вновь стоял на старинном еврейском кладбище. Немного кружилась голова, и плечи придавила усталость.
'Повезло, — произнес про себя Павел, — Тот, чью сущность я сейчас незримо постиг, оказался очень слабым. Его природные способности никто не разбудил, он и сам их не понимает, использует интуитивно. Он почувствует, конечно, проникновение в его сознание. Не сейчас — ночью. Ему приснится здание гестапо, подъем на горную вершину, что-либо, связанное с евреями. Он не найдет меня'.
Но есть еще двое. И первый — Густав Кроткий. Он дал приказ на ликвидацию, уже подозревая, что 'Тополь' — это хорошо известный ему Павел Недрагов. Справиться с Густавом будет нелегко. Но сейчас он не в состоянии отвлекаться. Получая энергию ментального поля от неизвестного существа, он подпитывает ею Генриха Гиммлера.
И второй — Юрий Кондрахин. Тополь знал, что некоторые мастера астрала способны одновременно создавать и поддерживать существование нескольких своих ментальных копий, но не разу не сталкивался с этим на практике. Почему же, если Густав достиг такого искусства, он не попытался уничтожить его тогда, в Пруссии? Правильно оценил свои силы? Но ведь Кондрахин — кто бы он ни был — вполне сознательно направил смертельный энергетический поток в своего фашистского напарника. Кондрахин, Кондрахин, но кто же ты на самом деле?
Недрагов знал многих, приехавших из Советского Союэа. Точнее, не знал — наблюдал. Проходя по Карловой площади и скользнув взглядом по 'дому Фауста', где жил продавший душу дьяволу Ян Штясны, он вновь задумался о Кондрахине. Атеист. Грубый материалист — несмотря на умение работать с астралом, видеть ауру, читать мысли. Как такое возможно? Страх. У многих, приехавших из Совдепии, страх буквально сочился из каждой клеточки тела. Но они свой страх отрицали. Говорили: 'преданность делу партии Ленина — Сталина', 'освобождение трудящихся', еще какие-то смешные бессмысленные слова. Они боялись даже собственного страха, запрещая себе осознавать его. Кондрахин тоже издавал запах страха. Но иной.
Ян Штясны в 16 веке нашел неразменный талер. А за какие блага продавали душу те, кто истово служил Гитлеру или Сталину? За возможность хоть на секунду освободиться от неизбывного страха?
Тополь невольно вспомнил случай годичной давности, когда он ощутил весь ужас предстоящей гибели.
Берлин, тюрьма Плетцензее. Он вошел через вход вместе со служащими тюрьмы. Никто из них его не видел: смотрели в другую сторону, задумались о своем, приняли его за другого человека. Он же легко улавливал их скудные мысли. Мысли как мысли. Такие же, как у официантов, почтальонов, канцелярских клерков. Для них тюрьма — всего лишь работа. И даже палач, получающий за каждую казнь по 300 марок, ничем среди них не выделялся.
