— А волков здесь нет. Для человека в этих местах опасны выжир, пещерный медведь, свинорыл, большой длиннонос да пещерная обезьяна. Из тех, кто ест траву, лучше не приближаться к болотному вепрю, рогачу, да и вообще всем, кто выше твоего пояса и рогат.
Ведмедь внезапно вырвался из дремы, на его лице появился живой интерес к разговору. Он мысленно предложил Юрию продолжить разговор о здешних зверях. Землянину пришлось признаться, что здешних животных он знает не всех.
— Так вы, значит, с островов к нам пожаловали, — сделал вывод внимательно слушающий Бинду. Юрий в ответ только пожал плечами. Пусть думает, что с островов. Но теперь расхитители уже вдвоем описывали всю местную живность.
Болотный вепрь оказался огромным зверем, на широкой морде его имелся вырост, направленный вверх, на котором располагались ноздри. Такая особенность позволяла животному беспрепятственно поедать водоросли в болотах и озерах. Он был труслив, неповоротлив, но вполне мог с перепугу растоптать оказавшегося на пути человека.
Рогач, у которого имелось два направленных вперед и вверх рога на носу, и еще два по сторонам головы, вообще стремился растоптать или поддеть рогом любое существо, оказавшееся поблизости. Поскольку в росте рогач достигал четырех с половиной метров, легко можно было представить, что он мог сотворить с человеком, который попался ему на открытом месте. Но видел рогач не очень хорошо, поэтому за сто шагов его можно было обойти без особого риска.
Пещерный медведь, вдвое больше обычного земного бурого медведя, атаковал человека, оказавшегося вблизи его лежки или пастбища. От него можно было убежать, если не успел подойти к медведю слишком близко — ближе шестидесяти шагов. Только бежать следовало от лежки или пастбища. А как узнать, где они?
Про свинорыла Юрий знал достаточно, а пещерная обезьяна, судя по описанию, была не кем иным, как первобытным человеком. Впрочем, расхитители родства с ней не признавали.
— У нее лоб не прямой, как у человека, а покатый. Спина и грудь волосатые. И не говорит она по- человечески, а мычит и ухает.
— Но если она использует дубины и острые камни, охотничьи ловушки делает и капканы — то это уже человек. Только дикий, — упорствовал Кондрахин.
— Был бы то человек, — возразил Бинду, — давно бы нас в покое оставил.
Оказалось, пещерная обезьяна выслеживала расхитителей. Охотилась на них. И если охота была удачна, свою добычу съедала.
Ведмедь неожиданно приподнялся.
— Ждать нечего. Обойдем выжира с запада. Отогнать его я не могу.
— Там, на западе, уже не наш участок. Мы не знаем его, — попробовал возразить Бинду, но ведун не обратил на его слова внимания.
Шли редколесьем. Деревья были Кондрахину незнакомы, южнее Лысых Холмов он таких не встречал. Высоты средней, кроны широкие. Листья темно-зеленые, с зубчиками по краям. Попадались и хвойные, имевшие несомненное сходство с соснами. Под ногами шуршала невысокая трава с красными проблесками земляники.
Вскоре Юрий обнаружил, что они идут по улице поглощенного растительностью города. По обеим сторонам от их тропы равномерно располагались прямоугольные и квадратные возвышения. Горное зрение показывало — сложены они из битого камня и лишь сверху присыпаны землей, в которой укоренились кусты и деревья.
Придержав Ведмедя за руку, Кондрахин тихо сказал ему по-русски:
— Идем по заброшенному городу, улавливаешь? Я обнаружил под землей тоннель. Обследуем?
Примерно с час они петляли по развалинам. Копать было нечем, разбирать завалы битого камня — тем более. Пару раз им попадались целые дома. Приземистые, с плоскими крышами, они целиком были сложены из бетонных блоков. В пустые проемы дверей и окон они заглянули снаружи. Заходить никто не пожелал. На полу гнили останки крупного животного, трудно различимого из-за сплошного покрова ползающих по нему червей. Запашок стоял соответствующий открывшейся картине. В других помещениях было то же самое.
Как предположил Магран, почувствовавший приближение смерти пещерный медведь залез в свою пещеру и там издох. Теперь Юрий понял, отчего здесь так много пещерных медведей и обезьян. Помещения уцелевших от Прежних домов жители Амату считали пещерами. А он-то думал — откуда в лесах множество пещер? Не удивительно — дома так заросли и замусорились, что только зияющие прямоугольники дверей и окон подсказывали, что это — не природные образования.
Вход в тоннель, который Кондрахин счел возможным раскопать, он обнаружил в развалинах огромного здания. Его единственная уцелевшая стена поднималась над землей на высоту шестого этажа. На стене, сложенной из белых блоков, красными кирпичами был выложен сложный орнамент из прямоугольников и треугольников.
Горное зрение подсказало, что земля у стены не содержала в себе крупных бетонных или кирпичных обломков. Раскопать ее, с его точки зрения Юрия, было несложно. Под земляным завалом располагалась дверь, ведущая в подвал разрушенного дома. А из подвала должен быть выход в тоннель. Оставалось преодолеть одно препятствие: копать было нечем. Инструменты расхитителей хранились в их тайнике, в нескольких часах ходу отсюда на север.
Бинду, почувствовавший близость добычи, вызвался изготовить подобие лопаты и вилы из твердой древесины местных пород. Получив согласие Кондрахина, он исчез в зарослях. В ожидании его возвращения Ведмедь и Кондрахин перекинулись парой слов.
— Юра, тебе не показалось странным, что мы оба подпустили эту пару лесных шакалов вплотную к себе, ничего не почувствовав? Показалось? Я обдумал это дело, покумекал, присмотрелся. Ты знаешь, здесь расстояние, на котором я чувствую здешнюю живность, непостоянно.
— Оно везде непостоянно, — возразил землянин, которому в словах ведуна почудилось что-то важное, способное указать на одну из тайн этой планеты.
Ведмедь покачал головой:
— В знакомых мне мирах такое расстояние меняется чуть-чуть, его вообще можно считать неизменным. Здесь оно способно измениться в десятки раз. Пока я отмечал лишь короткие периоды, когда я почти что слеп и глух. Но если такое растянется на целый день?
Мысленно Юрий представил: они в лесах, кишащих хищниками, полных опасных тайн, а их княжеский дар им отказал. Невеселая ситуация. Но ведь ходят сюда расхитители, у одного — дара вовсе нет, у другого — он в зачатке. Ходят — и ничего, живы.
— Магран, а ты давно в лесах промышляешь?
Рыжий расхититель ходил с Бинду два года. Бородач нашел Маграна в поселении близ хребта Водопадов, в том месте, где хребет нырял в море узким полуостровом и цепочкой островов. Поселение считалось княжеским, но жили в нем вольно. Дань князю отвозили в город Кот сами старейшины, они же вершили суд и подбирали рекрутов в княжеские рати. Потому и не доглядели княжьи управители с мытарями, что в поселке растет мальчик с княжьим даром.
Отца Магран не знал. Его черноволосые братья были обычными рыбаками, а он, в детстве едва не утонув, долгое время воды панически боялся, и, может быть, потому стал неплохим охотником.
'Еще бы не стал. Животных ты чувствуешь на огромном расстоянии. Может, даже подманиваешь. С княжьим даром в лесу не пропадешь', — подумал Юрий.
Бинду, имевший множество знакомых в самых разных местах, разыскал рыжеволосого юношу и уговорил ходить с ним.
— У него раньше был другой напарник, но того сожрал выжир. — Из нас ведь немногие ходят в леса подолгу, — с подкупающей обреченностью проговорил рыжий.
Кроме хищников, с расхитителями могли расправиться конкуренты. Корзинщик и другие скупщики добычи обычно выделяли группе расхитителей определенные участки леса, но кто там, в лесах, станет соблюдать правила? Любители легкой наживы — люди лихие, для них чужая жизнь не стоит ни гроша. Куда легче подстеречь удачливого собрата по ремеслу, убить и завладеть добычей, чем шарить самому по лесам, рискуя стать чьим-то обедом.
